Книга Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах - Генри Каттнер

темной воде, или позвать на помощь, если поймать не успеет.

Педро думал о городе под названием Джуба, о котором ему приходилось слышать. Там на золоченых тронах восседали огромные, лоснящиеся черные фигуры и повсюду были разбросаны леопардовые шкуры. Перед внутренним взором мальчика вставали удивительные картины, ему чудился рокот барабанов… Голые ноги Педро вздымали дорожную пыль, заставляя ее клубиться в косо падающем из окон свете, из «Приюта рыбака» долетала нестройная музыка. Мануэль остановился и пнул что-то у себя под ногами. Потом догнал и снова пнул. Так и пошел дальше, гоня это что-то перед собой.

Педро украдкой приблизился, в его взгляде светились настороженность и любопытство. Что-то маленькое, темное энергично прыгало, стремясь увернуться от ноги пьяного человека. Педро мог бы позволить отцу раздавить жабу, но почему-то поступил иначе, хотя вовсе не отличался особенной добротой. Подтолкнуло его то, что отец был сильно пьян. Педро на ум пришла смутная мысль: раз пьяный великан может затоптать до смерти живое существо… а в звездном небе, может быть, водятся какие-то уж вовсе невероятных размеров великаны – вдруг в один прекрасный день они переберут лишнего и станут топтать людей! Педро часто лезла в голову такая небывальщина.

Важно то, что он налетел на отца сзади, толкнул его так, что тот шлепнулся на дорогу, и схватил жабу. Она ощущалась в руке как холодная гладкая тяжесть. Мануэль кричал и ругался, пытаясь встать, ему померещилось, что он свалился за борт в стычке с береговым патрулем и скоро, привлеченные запахом крови, явятся тигровые акулы. Правда, вскоре он обнаружил, что кровь – вовсе не кровь, а красное вино из разбившейся бутылки в кармане. Это открытие так огорчило его, что он остался сидеть в пыли, заливаясь слезами.

А Педро бегом бросился домой. Холодная, твердая жаба ровно дышала в его руке. Мальчик не стал заходить в лачугу, где мать варила к возвращению Мануэля крепкий кофе, а обежал дом и оказался на заднем дворе, он там выгородил когда-то небольшой садик. Было бы приятно сообщить, что Педро обожал цветы и вырастил целую грядку роз и фуксий, рдеющих на фоне своего жалкого окружения… Однако на самом деле он выращивал кукурузу, кабачки и помидоры. Мануэль не одобрил бы роз и наградил бы Педро затрещиной, вздумай тот их выращивать.

Рядом с садиком лежала груда камней, и мальчик усадил жабу среди них. Забавно, что после этого он долго разглядывал ее, сидя на корточках. В глазах жабы поблескивали искорки, словно блики в глубине драгоценных камней. А может быть, то были не просто искорки…

Вы скажете, что на заднем дворе было темно и Педро не мог разглядеть жабу. Однако факт остается фактом – он видел ее, и старая цыганка Беатрис, которая знала о ведьмах больше, чем следовало бы, могла бы кое-что тут прояснить. Видите ли, ведьма должна иметь фамильяра, прислужника, животное вроде кота или жабы. Он каким-то образом помогает ей. Когда ведьма умирает, фамильяр обычно умирает тоже, но иногда этого не происходит. Иногда он успевает настолько пропитаться магией, что продолжает жить. Может, эта жаба была родом из Салема, где она обитала еще в те времена, когда Коттон Мазер вешал ведьм. Или, может, девушка-креолка зазвала Черного Человека в Баратарию, служившую прибежищем пиратам. Залив полон призраков и воспоминаний, и, возможно, одним из этих призраков был призрак женщины с ведьмовской кровью, которая много лет назад приехала из Европы и умерла на своей новой родине.

И возможно, ее фамильяр не знал дороги домой. Сейчас в Америке почти нет места магии, но когда-то дело обстояло иначе.

Если вы думаете, что жаба разговаривала с Педро голосом, который можно слышать, то вы ошибаетесь. Я не пытаюсь уверить вас, что не произошло ничего необычного. Вполне вероятно, что крошечный, холодный, невозмутимый разум жабы заглянул в душу мальчика и задал пару вопросов. Возможно также, что в темном, пропахшем рыбой заднем дворе, под резкие звуки музыки, доносившиеся из баров Кабрилло, свершилось волшебство. Однако я не утверждаю и того, что нечто подобное действительно случилось.

Но вот что известно точно: Педро вернулся в дом и получил пощечину за то, что бросил Мануэля. Маргарита, низенькая, толстая женщина с беспокойными темными глазами, сказала, что Мануэль наверняка теперь свалится в канал, что его сожрет барракуда и что вся семья – Педро, пятеро его братьев и сестер, а также сама Маргарита – обречена влачить жалкое, полуголодное существование. Неистово жестикулируя, она постаралась расписать их будущие бедствия со всеми подробностями. Потом кофе начал убегать, Маргарита бросилась убрать его с огня и налила чашку Педро.

Педро пил кофе, с ухмылкой глядя на потуги шестилетнего Грегорио наточить багор со всей сноровкой, присущей его возрасту.

– С отцом все будет в порядке, minha mãe[71], – сказал он Маргарите. – Он не так уж и пьян.

– Педрино, Мануэль уже немолод. Совсем скоро тебе самому придется выходить в море.

– Вот здорово! – воскликнул Педро, с восторгом думая о Кампече и Тампико.

Может, на самом деле в Тампико и нет никаких чародеев, но правда наверняка окажется даже чудеснее!.. Маргарита смотрела на мальчика, кусая губу. Что ж, basta, завязки слюнявчика все равно рано или поздно придется обрезать. Мальчик всегда мечтал ходить под парусами по Карибскому морю.

– Уложи criancar[72] в постель, – приказала она и отвернулась к кухонной плите.

Педро подхватил Киприано Хосе, смешливого, толстого младенца, и погнал впереди себя Грегорио в соседнюю комнату.

Во мраке, среди камней, жаба пристально глядела в темноту глазами, мерцающими, словно диковинные самоцветы.

Той ночью Педро заснул не сразу. Перед его внутренним взором мелькали яркие образы кораблей, величественно бороздящих мировые океаны. Когда-нибудь и он поплывет в Картахену или Джубу… В Джубу, где на шелковистой черной коже особенно ярко сияют тяжелые золотые браслеты, где под лязг цимбалов и грохот барабанов тянутся длинные процессии с паланкинами и алыми знаменами. Кокосовые острова, и Кампече, и остров Сосен, где пираты, подпоясанные алыми кушаками, усмехаются в бороды и поют кровожадные песни. Тампико, где чародеи в тюрбанах призывают ифритов и джинов, а во дворцах из перламутра спят прекрасные принцессы! Клиппертон с белыми парусами, Белем, где в мирной долине при каждом белом доме есть колокольня, и мелодичный перезвон доносится отовсюду…

Педро спал.

Его постель начала медленно вращаться. Педро ощутил нарастающий восторг и предчувствие, что вот-вот должно что-то произойти. Соскользнув с постели и заметив внизу перекатывающиеся волны, он инстинктивно вытянул над головой сведенные вместе руки и прыгнул.