Книга Королева Марго - Александр Дюма

Королевская опочивальня быстро наполнилась любопытными и корыстными придворными.

Екатерину, герцога Алансонского и Маргариту известили о том, что король принимает.

Все трое пришли порознь, один вслед за другим. Спокойная Екатерина, улыбавшийся герцог Алансонский и подавленная Маргарита..

Екатерина села у изголовья сына, не заметив взгляда, каким он ее встретил.

Герцог Алансонский встал у изножия кровати.

Маргарита оперлась на стол и, посмотрев на бледный лоб, исхудалое лицо и ввалившиеся глаза брата, не могла удержать ни вздоха, ни слез.

Карл, от которого ничто не ускользало, увидел ее слезы, услышал ее вздох и незаметно сделал Маргарите знак головой.

Благодаря этому едва заметному знаку лицо несчастной королевы Наваррской прояснилось – Генрих ничего не успел, а быть может, и не захотел сказать ей.

Она боялась за мужа и трепетала за возлюбленного.

За себя она нисколько не опасалась:, она слишком хорошо знала Ла Моля и была уверена, что может на него положиться.

– Ну как вы себя чувствуете, мой милый сын? – спросила Екатерина.

– Лучше, матушка, лучше.

– А что говорят ваши врачи.?

– Мои врачи? О, это великие ученые! – разразившись хохотом, сказал Карл, – По правде говоря, я получаю величайшее удовольствие, когда слушаю, как они обсуждают мою болезнь. Кормилица! Дай мне попить.

Кормилица принесла Карлу чашку с обычным его питьем.

– Что же они дают вам принимать, сын мой?

– Ах, сударыня, да кто же знает, что они там стряпают? – ответил король и с жадностью проглотил питье.

– Было бы превосходно, – заговорил Франсуа, – если бы брат мог встать и выйти на солнце; охота, которую он так любит, подействовала бы на него как нельзя лучше.

– Да, – подтвердил Карл с усмешкой, разгадать значение которой герцог был бессилен, – только в последний раз она подействовала на меня как нельзя хуже.

Карл произнес эти слова таким странным тоном, что разговор, в котором не принимали участия присутствующие, на этом оборвался. Карл чуть кивнул головой. Придворные поняли, что прием окончен, и вышли один за другим.

Герцог Алансонский сделал движение, чтобы подойти к брату, но какое-то непонятное чувство остановило его. Он поклонился и вышел.

Маргарита схватила исхудавшую руку, которую протягивал ей брат, стиснула ее, поцеловала и тоже ушла.

– Милая Марго! – прошептал Карл.

Одна Екатерина продолжала сидеть у изголовья. Оставшись с ней наедине, Карл отодвинулся к проходу между стеной и кроватью с тем чувством ужаса, которое заставляет нас отступить перед змеей.

У Карла, которому многое объяснили признания Рене и, быть может, еще больше размышления в тишине, не осталось даже такого счастья, как сомнение.

Он отлично знал, отчего он умирает.

И потому, когда Екатерина подошла к его постели и протянула ему руку, такую же холодную, как ее взгляд, он вздрогнул от страха.

– Вы остаетесь, матушка? – спросил он.

– Да, сын мой, – ответила Екатерина, – мне надо поговорить с вами о важных вещах.

– Говорите, – сказал Карл, отодвигаясь еще дальше.

– Государь! – заговорила королева. – Вы утверждали сейчас, что ваши врачи – великие ученые...

– Я и сейчас это утверждаю.

– Но что же они делают с тех пор, как вы заболели?

– По правде говоря, ничего... Но если бы вы слышали, что они говорили... Честное слово, стоит заболеть ради того, чтобы послушать их лекции.

– В таком случае, сын мой, вы позволите мне сказать вам одну вещь?

– Ну конечно! Говорите, матушка.

– Я подозреваю, что все эти великие ученые ничего не понимают в вашей болезни.

– В самом деле?

– Быть может, они и видят следствия, но причина им непонятна.

– Возможно, – сказал Карл, не понимая, к чему клонит мать.

– Таким образом, они лечат симптомы, вместо того чтобы лечить болезнь.

– Клянусь душой, по-моему, вы правы, матушка! – воскликнул изумленный Карл.

– Так вот, сын мой, – продолжала Екатерина, – мое сердце и благо государства не могут вынести, чтобы вы болели так долго, а кроме того, болезнь может в конце концов тяжело повлиять на ваше душевное состояние, – вот почему я собрала самых сведущих ученых.

– В медицинской науке?

– Нет, в науке более глубокой, в науке, которая позволяет проникнуть не Только в тело, но и в Душу.

– Превосходная наука, – заметил Карл. – Почему только этой науке не обучают королей!.. Так, значит, ваши изыскания привели к какому-то результату? – спросил он.

– Да.

– К какому же?

– К тому, какого я ожидала, и сейчас я принесла вам, ваше величество, средство, которое должно исцелить и ваше тело, и ваш дух.

Карл вздрогнул. Он подумал, что мать, находя, что он умирает слишком долго, решила сознательно закончить то, что начала, сама того не зная.

– Где же оно, это самое средство? – спросил Карл, приподнявшись на локте и глядя на мать.

– Оно в самой болезни, – ответила Екатерина.

– В чем же заключается болезнь?

– Выслушайте меня, сын мой, – сказала Екатерина. – Вы когда-нибудь слышали о том, что бывают тайные враги, месть которых убивает жертву на расстоянии?

– Железом или ядом? – спросил Карл, ни на секунду не спуская глаз с бесстрастного лица матери.

– Нет, средствами, не менее надежными и не менее страшными.

– Объяснитесь!

– Верите ли вы, сын мой, в действие кабалистики и магии? – спросила флорентийка.

Карл сдержал недоверчивую, презрительную улыбку.

– Твердо верю, – ответил он.

– Так вот, это и есть источник ваших страданий, – поспешно произнесла Екатерина. – Некий враг вашего величества, не смея покуситься на вас прямо, замыслил погубить вас тайно. Против особы вашего величества он направил заговор, тем более страшный, что у него не было сообщников, и потому таинственные нити этого заговора до сих пор оставались неуловимыми.

– Честное слово, так оно и есть! – ответил Карл, возмущенный этой хитроумной ложью.

– А вы поищите получше, сын мой, – сказала Екатерина, – вспомните некоторые попытки к бегству, которое должно было обеспечить безнаказанность убийце.

– Убийце? – воскликнул Карл. – Вы говорите – убийце? Стало быть, меня пытались убить, матушка?