Книга Ловушка. Форс-мажор - Андрей Константинов

– Я просто подумал, а вдруг он с черного хода?

– Ага, как же! Завьялов, как белый человек, явно с охранником, сидит себе на первом этаже и цедит вискарь. А Папа в это время пробирается к ним огородами. Вместе с Некрасовым. Как-то не по уставу получается.

– Завьялова с крепким таким парнем мы срисовали… Полин, во сколько они появились?… Вот, у нас тут записано – 14:50. У парня в руках был кейс. Красная кожа. А почему ты решил, что он охранник?

– Это сыщица Катюша обратила внимание, что парень с кейсом, в отличие от Завьялова, пьет сок. Слушай, раз уж вы там у себя завели бухгалтерию, озвучь, будь ласка: кто заходил в «Волну» за последние полчаса?

– Сейчас… Значит, так: в половину третьего приехали «карзоевские». Три штуки, и все в одинаковых костюмах. Четвертый остался в машине. Тачка припаркована сразу за домиком Петра.

– Есть такое дело, видим. Грамотную позицию заняли ребята. У нас с Катериной обзор хуже. Кто еще?

– В 14:38 вошли два короткостриженых качка. С такими… Полин, как сказать?… В общем, с лицами, одинаково не затуманенными интеллектом.

– Тоже наблюдаем. Да уж, просто братья Хапиловы какие-то.

– Кто?

– Мультик про Василису Микулишну смотрел?

– А, ты в этом смысле. Через пять минут зашла пожилая пара, явно иностранцы. Почти сразу за ними – шумная компания из пяти человек. Похоже, все пятеро – полные придурки.

– Лямка, ты потише говори. Они, между прочим, наши с Катькой соседи. Но характеристика в целом верная – уже умудрились пиво разлить и официантку за жопу… Пардон, Катюша… За седалищный нерв ущипнуть. Это всё?

– Потом Завьялов с охранником. За ними – вы. Пока всё.

– Ладно, Ванька, к нам официантка направляется. Конец связи. Будем ждать.

– И, кстати, не только официантка, – прошептала Востроилова. – Ты случайно вон с теми двумя амбалами не знаком? По-моему, они идут к тебе.

– О, ч-черт! Этих-то откуда нелегкая принесла?

– А кто они?

– Утюг и Север. В принципе, нормальные ребята. Вот только там, где они, всегда начинается: «Драку заказывали?» Катюш, сделай заказ сама, а я пойду с ними перекурю. А то еще, не дай бог, к нам подсядут…

10-й, «заказной» отдел УУР ГУВД СПб и ЛО

«Доверенное лицо» прибыло бранденбургским шагом.

Остроганский-Свердлов появился в черном двубортном костюме с широкой орденской планкой на правом кармане пиджака. Костюм сверкал потертостями. Из кармана торчала расческа. Расческа была алюминиевая, тупая. Через плечо, на ремешке болтался полевой, потрескавшейся кожи планшет офицера времен Великой Отечественной. Брюки были коротковаты сантиметров на восемь, а сползшие носки отдавали синей немытостью и запахом. Последний мгновенно вытеснил собою аромат Эсмеральды. И, наконец, внимание привлекали сандалии времен «Ильфа и Петрова».

Выражение лица отражало незыблемость возрождения союза пятнадцати республик. Такое впечатление, что доверенное лицо № 56/17 приготовилось к заброске в тыл «немцу» с диверсионным заданием.

Успешное выполнение задания предусматривало последующее вручение ордена партии и правительства посмертно.

– Разрешите доложить. Продолжаю выявление лиц, совершивших преступления либо склонных к последним. Особое внимание обращаю на лиц, вынашивающих и подготавливающих зловредные планы, способные изменить баланс сил на позициях оперативной юриспруденции.

После чарующей Эсмеральды уже кособочило. Назаров кашлянул. Гурнов шмыгнул носом.

– Никодим Сафронович, как мы рады! – бросился обнимать доверенное лицо Есаулов. – Приятно посмотреть на «школу»!

– Товарищи подполковники! – насильно вырвался из объятий Остроганский-Свердлов. – Могу изложить отчет о проделанной работе и свое видение на циркуляр Архангельского УВД за номером 0987, письменно.

– Нет, что вы, – отшатнулся Назаров. – Мы просто побеседуем.

– Вам виднее! – тут же вскочило со стула доверенное лицо…

Ресторан «Волна»

– Раз вокруг идет такая пьянка, Кать, давай и мы с тобой жахнем? Все равно: Ребуса нет, Некрасова нет. Даже чекиста, которым ты меня стращала, не наблюдается. Может, я уже сниму, на фиг, эти чертовы очки?

– Я тебе сниму! Сиди, как сидишь.

– Катьк, глаза болят. А главное – твоих не видят.

– А мой кулак они видят?

– Сильный аргумент. Но факт остается фактом: кина, похоже, не будет. Правильные пацаны и деловые люди на стрелки не опаздывают.

– Положим, пробки в нашем городе еще никто не отменял. По-твоему, Завьялов здесь что делает? Просто виски попить заехал?

– Во, кстати! Опять про попить. Ты, Катюш, как хочешь, но лично я водочки все-таки накачу – греется.

– И это мне говорит человек, который в настоящее время, согласно больничному листу, сражен тяжелейшей формой ангины.

– Надо как-то привязываться к местности. Непьющий мужик в ресторане – очень подозрительный типаж. Это я тебе как разведчик разведчику говорю… О! У меня, кажется, сообщение пришло… Точно, от Лямки.

– Что там?

– Ого! К нам подъехал господин Дортюк. Который Линчевский. Становится интересно…

– Один приехал?

– Иван написал только за одного. Сейчас сами увидим…

Ресторан «Волна», 2-й этаж

– Вы уже выбрали? – обратилась официантка к Северу и Утюгу, усевшимся на второй ярус ресторана.

– Выбрал суп и салат. Салат с листьями, а дальше я не запомнил, – улыбнулся Север.

– Какой супчик?

– Девушка, я же не чиновник и не гламурник. Я суп выбрал, который уха называется. А по-вашему – «из морепродуктов».

– Нет проблем. А вы готовы?

– Еще как! – жизнерадостно заржал Утюг. – Можно сказать, я – готовый супчик! Мне бы того… чаю. А? Да, зеленого. А?

– Конечно. – Девушка отошла.

– Слушай, а почему в дорогих ресторанах все официантки такие бесцветные? А? – придвинулся Утюг к Северу.

– Бэ! – состроил рожу Север, – Потому что тут работать надо, а блядей устраивают по бутикам. Где в три часа – один клиент.

– Понял, не дурак, – согласился Утюг. – А почему в дорогих ресторанах тарелки в пять раз шире, чем нужно?

– Ты что, вчера с Костромы залетел?

– Нет. Мне только сегодня эти вопросы в голову пришли.

– Куда пришли? – улыбнулся Север.

– В мозг, который я сейчас питать буду элитным зеленым чаем, собранным в сезон дождей рядом с тибетским монастырем. И притом собранный мизинцами ног святых девственниц, – куражился Утюг.