Книга Бумажный тигр (II. Форма) - Константин Сергеевич Соловьев

и многих лавочников, живым воображением. Зато Уилл представил эту картину в полной мере — Лэйд понял это по его лицу. Тонкие веки затрепетали, будто уже были опалены невидимым жаром. Почудилось даже страшное — если веки Уилла вдруг широко распахнутся, вместо глаз под ними окажутся выжженные пустые глазницы…

— И какова моя роль в уничтожении мира? Чего вы хотите от меня?

— От вас? Господи помилуй! — исторгнутый багровыми губами демона, этот возглас прозвучал отвратительным святотатством, — Ровным счётом ничего! Вам даже не потребуется предпринимать для этого какие-то усилия. Всего лишь оставаться гостем Нового Бангора ещё некоторое время. И моим гостем. Я думаю, достаточно небольшое, день или два. Судя по тем стонам, которые испускает Новый Бангор и которые не слышны для человеческого уха, болезнь скоро перейдёт в терминальную стадию и процессы станут необратимы. Новый Бангор, это старое чудище, начнёт пожирать сам себя.

— Значит, мне остаётся лишь оставаться здесь и ждать?

— Именно, мистер Уильям. Просто ждать. Располагайтесь, как вам будет удобно, мой добрый друг. Я полностью беру на себя ваше содержание. Согласен, «Ржавая Шпора» и в лучшие свои годы едва ли могла предложить своим постояльцам приемлемый уровень комфорта, да и я за прошедшие годы порядком запустил её, мои гости по своей натуре были весьма неприхотливы… Однако же все ваши потребности я обеспечу с лихвой. Пища, вода, если понадобится — табак, алкоголь, опий, рыба. Что угодно для вас, мистер Уильям, только скажите. Может, вам недостаёт женского общества? Уверен, мои девочки с удовольствием составят вам компанию, — Роттердрах запустил руку в ссохшиеся внутренности ближайшего тела и потеребил их, заставив бальзамированный труп кокетливо подёргиваться на вбитых крючьях, — Впрочем, что такое для вас, художника, красота тела, мимолётная, как у живущей один день бабочки? Так, пустышка… Но я знаю, я знаю, чем вас порадовать. Я принесу вам холст и краски — любые краски, которые можно раздобыть на острове. И вы напишите свою величайшую картину. Картину низвержения Левиафана. О, это будет великое полотно, — кулаки Роттердраха стиснулись с такой силой, что затрещали видоизменённые кости, — Величайшее. У него не будет ни критиков, ни зрителей, ему не суждено будет оказаться на выставках, да и просуществует оно, может, на пару мгновений дольше своего создателя, но согласитесь, это не имеет никакого значения. Истинное искусство может существовать только в вечности, где между секундой и тысячелетием нет никакой разницы. А может, краски кажутся вам слишком обыденным инструментом для такого момента? Может, вы хотите запечатлеть эту картину в стихах?..

— А если я не соглашусь?

Вопрос был задан удивительно спокойным тоном, даже деловитым. Словно Уилл так до конца и не успел осмыслить, что происходит и какую роль уготовил ему демон в своих планах.

Роттердрах пожал раздувшимися плечами.

— Думаю, вы понимаете, это ничего не изменит. Вы можете быть нематериальны для меня, однако двери и замки всё ещё вполне материальны для вас. Вам суждено оставаться в «Ржавой Шпоре» до того мига, пока та не исчезнет в пламени рождённого вами апокалипсиса, и лишь вам выбирать, в каком качестве — в качестве моего гостя и компаньона или же в качестве пленника. В общем-то, если начистоту, это не играет никакой роли. Я не собираюсь выпускать вас отсюда, пока не… прозвучит увертюра.

Уилл покачал головой.

— Я не стану этого делать, мистер Роттердрах. Более того, ваш замысел вызывает у меня искреннее отвращение. Тщась уничтожить чудовище, вы давно пропустили момент, когда сами сделались им. Вы тот самый Зверь, что, одержимый ненавистью, выходит из моря, чтоб погрузить сущее в хаос и разрушение. Вы — чудовище, пожирающее собственных детей.

Роттердрах яростно клацнул зубами.

— Это Он! Он сделал меня таким!

Уилл почему-то не отшатнулся, как прежде. Несмотря на то, что выглядел дрожащим осенним листком, крутящимся вокруг яркого пламени. У Агнца нет тигриных зубов, подумал Лэйд, у него нет звериного коварства и опыта хладнокровного убийцы. Однако же он был сотворён и, надо думать, с какой-то целью. Должно быть, и в нём есть какой-то смысл…

— Нет, — тихо произнёс Уилл, — Это верно, Он предложил вам сделку. Страшную сделку, которую вы не замедлили принять. Но как знать, чего он на самом деле от вас ждал? Господь в последний миг остановил руку Авраама с ножом, когда тот был готов принести в жертву сына своего, Иакова. Не дал ему совершить страшное. Как знать, может Он, творя своё собственное чудо, просто немного замешкался, не успев сдержать руку с ножом… Или же ожидал, что вы сами сделаете это. Но вы не сделали этого, мистер Роттердрах, не сдержали руку. Предпочли расплатиться чужой кровью. И принесли щедрую жертву Ему, тем самым породнившись с ним, со своим самым страшным врагом и мучителем. Это был ваш выбор — не Его. Вы сделали себя таким.

Роттердрах некоторое время молчал, тяжело дыша. Из его распахнутой пасти беззвучно капала слюна.

— На вашем месте… На вашем месте я был бы благодарен Ему, мистер Уильям. Если бы я мог к вам прикоснуться… О, в этом случае я показал бы вам, сколько невообразимых оттенков существует на палитре человеческой боли и сколь многие из них в силе испытать примитивное человеческое тело.

Ярость демона не была обжигающей, как представлялось Лэйду, она была рождена не в адском пламени. Напротив, на миг ему сделалось так холодно, что мясо примёрзло к костям. Негромкий вкрадчивый голос Роттердраха походил на поскрипывание изготавливаемой к использовании дыбы. Если бы у Уилла в самом деле была хоть толика воображения, подумал Лэйд, он бы лишился чувств.

Но Уилл остался в сознании, хоть и выглядел слабым, как новорождённый цыплёнок. Возможно, всё ещё не представлял, с чем именно столкнула его судьба. Ясноглазый агнец, он видел мир в ином, недоступном Лэйду, спектре.

— Как вы узнали?

— Что? — Роттердрах удивлённо качнул головой.

— Это единственный вопрос, который у меня остался, — сдержанно заметил Уилл, — Как вы узнали обо мне, мистер Красный Дракон?

— Уже сказал вам — чувствовал с первого дня, — рыкнул Роттердрах, — Как чувствовал Он сам.

— Допустим, — согласился Уилл, — Но как узнали, где меня искать? Как узнали, какую приманку подбросить?

Роттердрах осклабился.

— Забавно, но мне помог в этом случай. Счастливый случай, сыгравший мне на руку. В этом городе есть много мест, которые я иной раз навещаю. Обычно под покровом ночи, чтобы не привлекать внимания крыс. Некоторые места дарят мне какие-то смутные ощущения и образы, хоть я и не помню их, другие хранят особенные запахи… Одно из них — в Олд-Доноване, в старом покосившемся доме, из которого несёт гнильём. Там, в подвале, обитает одно забавное существо, такой же несчастный узник, как и я. Весьма жалкое,