Книга Муха и самозваный принц - Евгений Некрасов

Молится Ваха, и покой нисходит в душу.

Пришел Эльчин, довольный и незлой, в девкином спортивном костюме. Свою вонючую одежду засунул в пакет и бросил под кровать. Тогда стал заметен запах девки от костюма. Сладкий запах. Ваха молится, а перед глазами ее шея, и завиток волос, и голубая жилка. Красивая девка, жалко резать. А надо!

Глава IV ДОБРЫЙ КАРЛСОН АМИРОВ

Родители всё узнают последними, это истина, не требующая доказательств. История о Машиной стычке с Эльчином уже добралась до «Райских кущ». За ужином она ловила на себе взгляды незнакомых людей, а мама, принимая их на свой счет, улыбалась в ответ и говорила:

— Видите, и депутат Кошатников меня узнал. Значит, смотрит новости по нашему каналу.

Маша помалкивала, думая, как будет разговаривать с Андровским. Пожалуй, правильнее всего сделать вид, что не знаешь про «жучок». Но Маша боялась не сдержаться и выложить в лицо заму по безопасности все, что о нем думает.

За дальним столиком приподнялась незнакомая женщина, беззастенчиво оглядела Машу и села. Маша разозлилась и повторила маневр: тоже встала и начала пялиться на женщину. Кто-то рядом с ней помахал рукой. Девушка. Наверное, одна из Трех Поросят. Злиться было, пожалуй, не на что. Подумаешь, женщина захотела посмотреть, с кем отдыхает ее дочь. Маша помахала в ответ.

Появился Володя-Медведь и, с забавной учтивостью испросив у Михалыча разрешения похитить даму, подвел Машу к немолодой паре. Судя по всему, это и были его шнурки, которые кое-что значат в мире. На Володю пара смотрела с обожанием, на Машу глянула снисходительно.

— Вся в маму, — заметил мужчина, а женщина улыбнулась белоснежными зубами. На дряблой шее у нее было колье из бриллиантов с крупную смородину.

Маша поняла, что Володя всерьез выполняет свое обещание прикрыть ее, а главное, и «шнурки» относятся к делу нешуточно. Это показалось смешным: не драться же они будут с Эльчином!

— Миленькое платье, — заметила женщина, оглядев ее с головы до пят. — Практически Тарасова.

Она угадала не только модельершу, у которой Маша слизала платье, но и то, что платье все-таки слизанное.

— Знаю, строчка неровная. Я его сшила за одну ночь, — призналась Маша.

Теперь удивилась женщина:

— Сама?! Сказочная добродетель. А ты из соломы золото не прядешь?

— Не пробовала. Но могу сплести рубашку из крапивы, — вспомнила Маша другую сказку.

— С характером, — одобрительно заметила женщина и повернулась к мужу: — Лелик, ты ведь забьешь Амирова?

Лелик небрежным кивком подтвердил, мол, полотенцем гонять буду. До Маши дошло, что прикрывать ее собираются не от Эльчина, а от его папаши. Видимо, нефтяного короля считали способным отомстить девчонке за дурака сынулю. Печально.

Провожая Машу к столику, Володя извинился за шнурков:

— Они не такие бронзовые, как может показаться. Просто увидели тебя и надулись — защитная реакция на нового человека.

— Меня испугались?

— Не тебя, а твоих проблем, и не испугались, а просчитали варианты: кто ты такая, чтобы тебе помогать, в какую сумму это может обойтись…

— В какую еще сумму?! — охнула Маша.

Склонившиеся над тарелками головы замерли, как будто она сказала не «сумма», а «Смирно!». Тема была слишком щекотливая, чтобы обсуждать ее на ходу посреди ресторана. Не думая, как это выглядит со стороны, Маша схватила Володю за руку и повела к выходу.

— Маша… Мария! Эй, на катере! Я только хотел сказать, что они все обдумали! — вяло сопротивлялся принц (они все здесь принцы).

Маша притащила его в потрясающе красивый и бесполезный мраморный зал. Кажется, он предназначался только для того, чтобы публика прогуливалась перед обедом. У стены, отражаясь в полированных плитах пола, стояли двое: солидный дядька со значком «Менеджер по персоналу» и слюнявая девочка-даун, одетая в клетчатое пальто не по росту и огромные мужские ботинки. Девочка, потупясь, ковыряла пальцем стену, а менеджер отводил ее руку:

— Кончился твой рабочий день, и ступай домой, горюшко!

— Здесь кра-си-во, — талдычила девочка и снова тянулась поковырять стену, а менеджер не давал.

— Сколько раз тебе говорили, не ходи там, где отдыхающие! — бурчал он, а сам прятал глаза.

Дауны безобидные и добрые, но мало кто может спокойно смотреть им в лицо. Потому что в такие моменты понимаешь, какая чепуха все твои печали. Бедность, болезни, несчастную любовь — все можно пережить, когда голова на плечах, а у даунов как раз с головой проблемы.

Маша с Володей спрятались от этой странной пары за колонной, где сегодня утром Андровский решал судьбу жестяного рыцаря.

— Объясни, что я наделала! — потребовала Маша.

— Все уже в порядке, забудь, — пытался отмахнуться принц, но Маша загнала его в угол и не выпускала. — Ну, ладно, ладно, — сдался Володя. — Ничего ужасного ты не наделала. Эльчишка тебя оскорбил, ты ответила — нормальный поступок нормального человека… Только не для «Райских кущ».

Маша совсем не ожидала такого поворота:

— Почему?!

— Понимаешь, людям вроде твоей матери санаторий дает скидки, бонусы, черта в ступе — лишь бы они приехали. На их именах делают рекламу: «У нас отдыхала Маргарита Алентьева». А деньги зарабатывают на таких, как Амиров. Он здесь на чай раздаст больше, чем вы втроем заплатите за проживание-пропитание. Вот и прикинь: допустим, Амиров пожалуется директору «Кущ» на хулиганку, которая побила его сына. Думаешь, кого-то будет интересовать твоя правота? Директор все сделает, чтобы не потерять постоянного клиента.

— Думаешь, меня выгонят? — спросила Маша.

— При мне отсюда никого не выгоняли. Но все когда-нибудь случается впервые, — философски заметил Володя.

Маша вспыхнула:

— Если так, я сама уеду!

— Да погоди ты, вот гордячка! Зачем, по-твоему, я у всех на глазах знакомил тебя со шнурками? Здесь как у оленей: померились рогами — у кого больше, тот и победил, а дерутся только в крайнем случае. У Амирова и так деловая репутация неваж… Легок на помине! — оборвал себя Володя и улыбнулся кому-то через Машино плечо. — Сюда идет!

Маша обернулась. К ним направлялся невысокий кавказец с шарообразным животом. Он шел медленно, ставя ногу на всю ступню, и от этого казалось, что кавказец боится расплескать что-то внутри себя — может быть, проглоченный аквариум? На темени у него, сливаясь цветом с волосами, непонятно как держалась маленькая черная папаха.

Отодвинув Машу, Володя вышел из-за колонны и сделал несколько шагов навстречу нефтяному королю.

— Как живешь, джан? — спросил Амиров, кося одним глазом на Машу.

Володя ответил, что помаленьку. Тогда Амиров сказал, что в его пожилые годы можно жить помаленьку, а в молодые Володины надо жить «ух как!». Володя пообещал стараться. Амиров спросил: «Значит, скоро в университет?», Володя ответил, нет, через полтора года только. Амиров поведал, что полтора года — очень маленький срок, пролетят и не заметишь.