Книга Любовь насмерть - Анна Данилова

Но преступник был все же на машине, потому что убийство произошло довольно далеко от основной трассы, глубоко в лесу, рядом с домом доктора. Значит, все-таки доктор. Может, преступник ехал к доктору, у него было к нему дело, возможно, он хотел что-то выяснить, а в это время в его машине находилась девушка. Преступник вышел из машины, позвал доктора или тот увидел его машину и сам вышел из дома. Мужчины начали разговаривать на повышенных тонах, преступник его в чем-то обвинил (скажем, в смерти близкого ему человека по неосторожности или халатности, это уже неважно), Селиванов мог быть нетрезв, наговорил лишнего, и преступник выхватил пистолет и выстрелил в него. Девушка закричала, и тогда он и ее убил как свидетельницу. Находясь в состоянии аффекта. Но тогда спрашивается, почему убийство произошло не рядом с домом, а все-таки поодаль. Если бы преступник позвал его, то разбирательство и убийство произошли бы совсем рядом с домом, но трупы-то находились на приличном расстоянии от него.

Ничего у меня не получалось, как бы я ни представлял себе сцену убийства или ни придумывал мотив, само убийство казалось верхом идиотизма. Ну не мог нормальный человек поступить так.

Тогда я начал думать о том, что угон моей машины и убийство вообще никак не связаны. Мою машину мог угнать какой-нибудь подросток, сын, племянник или родственник моих соседей. Летом к нам часто приезжают какие-нибудь гости, члены семей, друзья. Может, подростки выпили и решили покуролесить. Предположим, дошли до бара, заглянули в окна, увидели, что он закрыт и я прибираюсь, и вдруг кто-то из них предложил покататься, угнать мою машину. Конечно, у всех моих друзей-соседей есть автомобили, но алкоголь иногда заставляет людей совершать и не такие глупости, как простой угон машины. Может, парни были с девушками, решили поадреналинить, забрались в мой гараж и угнали «Мерседес», покатались на нем и вернулись. Да, вот бы найти этих молодых идиотов, тогда, может, они и рассказали бы, что видели на дороге, ведущей к дому доктора! Надо будет поговорить с Фимой об этом.

Но даже эта версия, показавшаяся мне вначале более-менее правдоподобной, уже в скором времени виделась безумной. Ну зачем угонять у меня машину, рисковать, даже пусть и под воздействием алкоголя, если рядом с каждым домом стоит машина хозяина, будь он отцом, дядей или просто другом отца или матери? К тому же молодежь-то приезжала сюда на своих машинах. Разве что это были совсем дети? Мальчишки? Может, они и признались бы родителям в угоне, если бы не убийство. Прикинув, что они катались по лесу как раз в тот момент, когда убивали док-тора с девушкой, молодняк испугался и теперь молчит.

Вот в жизни мне бы в голову не пришли такие мысли и предположения, если бы не факт – машину точно угоняли.

Что, если преступник приехал в лес на своей машине и убивал он рядом с этой машиной? Но зачем тогда угонять мою? Я мог назвать одну-единственную причину – меня хотели подставить, привязать меня к этому убийству. Но кто и за что? Кому я перешел дорогу? Окружающие меня люди, как мне казалось, относились ко мне тепло и по-дружески. Жен я ни у кого не отбивал, а если и случались какие-то интрижки, так у кого их не случалось?

Я задремал все-таки, может, на несколько минут, и был разбужен громким стуком в дверь. Непонятно, зачем он вообще стучал, этот Фима, я что, девушка в неглиже, чтобы со мной так церемониться?

– Звонил Ракитин, – объявил он с порога. – Фамилия девушки Винник. Софья Николаевна Винник.

Фамилия заискрилась в моем мозгу опасным электрическим проводом. Я силился вспомнить, где я раньше мог ее слышать.

– Что, память заклинило? – усмехнулся Ефим. – Давай вспоминай. А когда вспомнишь, тебя еще больше переклинит.

Ряд ассоциаций, картинок одна страшнее другой возникли в моей голове.

– Если мне память не изменяет, то так звали как раз подружку твоего сына Гриши.

Я посмотрел на Фиму, как на привидение.

– Но этого не может быть, она погибла. Больше пяти лет тому назад.

– Я-то ее сразу вспомнил. Но объявились ее родители, обратились в полицию – девушка пропала несколько дней тому назад. Телефон ее не отвечает, никто из подруг и друзей ее не видел. Родители забеспокоились, забили тревогу.

– Не поздновато? – Я все еще никак не мог прийти в себя, совершенно сбитый с толку. То мне казалось, что я вместо мужа Ольги нашел его двойника нейрохирурга Туманова, то теперь вот проявился двойник погибшей невесты моего сына. Какие-то странные вещи начали происходить вокруг меня. Словно чудовищный водоворот несуразностей закручивал меня и тянул на самое дно сознания. Я отказывался понимать, что вообще происходит.

– Так, давай спускайся, я сделал омлет. Нужно поесть, чтобы были силы. Надо же действовать!

– И как ты собираешься действовать? – спросил я его уже за столом, поедая горячий, с ароматной поджаристой корочкой омлет. Вообще-то омлеты я не любил, но вот тот показался мне просто вершиной кулинарного искусства.

– Смею предположить, – Фима тоже ел с аппетитом, заедая омлет хрустящим свежим огурцом, – что бы ты ни думал, но на этом убийстве лежит твоя тень. Ты, хоть и косвенно, конечно, как-то связан со всеми этими делами. Я тут наметил план действий.

На стол лег исписанный четким почерком лист, где все выстроилось по пунктам.

– Итак. Пункт первый. Найти твою Ольгу Шорохову-Туманову. Будем действовать через ее мужа, который сообщит нам адрес ее любовника…

– Эльфа! – подсказал я.

– Что? Не понял? – Фима чуть не поперхнулся огурцом.

Я изложил ему свою ассоциативную картинку, связанную с любовником Ольги.

– Ну ты сказочник! Нашел время для шуток! Дальше идем. Второй пункт. Твоя машина и все, что с ней связано: наличие ключей (проедем к тебе домой, чтобы проверить, там ли они), вызов независимых экспертов сюда, у меня есть такие люди. Правда, надо будет проплатить.

– Не вопрос!

– Третий пункт. Винник. Софья Винник. Я должен встретиться с ее родителями и все выяснить. А вдруг она действительно осталась жива? Мало ли… Я так же, как и ты, уже не знаю, что и предполагать. Но тебе хорошо бы, конечно, встретиться со своим сыном и поговорить с ним. Ты вообще что-нибудь помнишь о том времени, о тех событиях? Может, Гриша рассказывал тебе что-то о ней?

– Да что он мог рассказывать? Влюбился на первом курсе в девушку Соню. Отношения были романтическими, чистыми. Потом, думаю, они перешли на другой уровень общения, собрались пожениться. Она москвичка, девочка хорошая, положительная. Когда Гриша лежал в больнице с аппендицитом, друзья позвали ее на турбазу. Тогда в Москве была жара, такая же, вот как сейчас, она приехала к Грише, рассказала, что вся группа едет, спросила, не обидится ли он, если она поедет, он ее с радостью отпустил. Сказал, что нечего ей делать в душной Москве, пусть едет, конечно. Ну она и поехала. Поздно вечером на турбазе этой разразилась гроза, что-то там случилось с электричеством, погас свет, и компания решила вернуться в город. Их было десять человек, ровно столько, сколько могло разместиться в двух машинах. Десятеро приехали на турбазу и десятеро уехали. Было темно, собирались впопыхах, половину вещей оставили… Но когда вернулись в Москву, выяснилось, что Сони с ними нет. Никто не помнит, был ли кто посторонний в машинах. Но все запомнили, что машины были битком набиты, по пять человек. Где осталась Соня, куда делась, никто сказать не мог. Конечно, многие были уже нетрезвые, хотя те, кто сидел за рулем, по счастью, не пили. Одна девушка была беременна, ей нельзя было пить, и она села за руль вместо своего жениха. Второй водитель, парень, не пьет принципиально, вообще не берет в рот алкоголь. Он заменил другого парня, которому принадлежала машина. Вот так вся компания и покинула турбазу. А утром, когда гроза стихла, Сонин труп нашли в одном из домиков. Ее изнасиловали и задушили. Остальное ты знаешь.