Книга Летальный кредит - Сергей Самаров

Позже эти запасы пригодились. Хотелось надеяться, что два выстрела осколочными гранатами достали хоть кого-то из назойливых спецназовцев. К несчастью, был убит пулей снайпера сам гранатометчик. Но тот же второй номер расчета вынес с поля боя сам гранатомет «РПГ-7» с единственной оставшейся гранатой. Вынес, положил на землю рядом с эмиром и тут же упал, сраженный автоматной очередью. Остальные гранаты утонули в реке, как коробки со взрывателями и пластитом. Правда, коробки, содержащие внутри много воздуха, проклеенные скотчем, сначала поплыли по реке. Но картон быстро намок, и они утонули.

Тем не менее это было лучше, чем вступать с пограничниками, которых было всего-то шесть человек и собака, в бой. Даже лучше, чем пограничников уничтожить, а их, несомненно, уничтожили бы вместе с собакой. Но тогда переход джамаата через границу был бы зарегистрирован и охота на него началась бы гораздо раньше. А так у эмира Малика был в запасе целый месяц, чтобы обустроить себе базу, наладить связи и начать действовать продуманно, с толком.

Как федералам удалось вычислить ущелье, оставалось загадкой. Может быть, с помощью беспилотников, которые время от времени пролетали в вышине. Вели, надо полагать, оттуда съемку.

Некоторые моджахеды, правда, опасались, что их выдал кто-то из тех двоих, что погибли в первой, неудачной операции. Предполагали, что один или оба были только ранены, захвачены и дали показания. Но эмир Малик сам видел, как они падали, сраженные очередями ментов. Падали, как падают только мертвые. Кроме того, он хорошо знал и того, и другого и уверен был, что они ни при каких обстоятельствах не расколются на допросе, даже если их, раненых, будут пытать. Но все же лучше было бы, чтобы оба погибли. Так надежнее…

* * *

Джамаат ушел по тропе, ведущей по узкому выступу в стене в сторону ворот ущелья. Скоро тропа круто пошла вниз и стала настолько узкой, что продвигаться по ней пришлось боком, вцепившись чуть ли не зубами в камни стены. При этом рюкзаки и оружие, висящие на спине, тянули вниз. Но, слава Аллаху, никто не сорвался, а тропа вскоре снова стала нормальной, проходимой и вывела на сильно потрескавшиеся скалы, прижавшиеся к той же стене ущелья. С этих скал легко было спуститься пусть по крутой и неустойчивой, но все же наклонной стене. Там даже упасть было нестрашно. Высота не достигала трех метров, хотя падать пришлось бы на камни. Проще спрыгнуть, что двое и сделали, преодолев только половину спуска.

Именно в этом месте, на повороте ущелья, эмир Малик остановил свой джамаат. Сам джамаат по приказу эмира спрятался и стал невидим с каменной террасы, на которую выходил черный ход пещеры, куда должны были вскоре выйти спецназовцы. Сам эмир вместе с сапером Омаханом залег среди камней на повороте. И в бинокль наблюдал, не появятся ли преследователи.

Вскоре из выхода вместе со звуком взрыва вылетело пылевое облако. Эмир понял, что значит этот взрыв. Спецназовцы вошли в галерею с подземным озером, нашли в стене фальшивую дверь с замком и взорвали ее. И сделали это только ради того, с удовольствием констатировал эмир Малик, чтобы убедиться, что за камнем выхода нет. То есть спецназовцы теряли время понапрасну. Но, при их дотошности и скрупулезности, как эмир понимал, они обязательно найдут и настоящий выход. Тем более возможности закрыть его за собой у джамаата не было.

— Подождем… — сам себе сказал эмир. — Недолго осталось…

Ждать, в самом деле, пришлось недолго. Но Малик расслабился и реже уже поднимал бинокль к глазам. А у молодого сапера Омахана, как оказалось, зрение прекрасное. Ему и бинокль не потребовался, чтобы увидеть преследователей.

— Там кто-то вышел, эмир… — сообщил Омахан.

Малик снова поднял к глазам бинокль и увидел, что на краю террасы стоят трое солдат, смотрят вниз, но, похоже, без страха — высоты не опасаются, хотя высота там метров в пятьдесят, если не больше. Эмиру подумалось, что будет, если за спиной этих солдат сейчас произойдет взрыв? Их просто сметет с террасы взрывной волной. Такого пинка под мягкое место получат, что долго будут лететь, руками размахивая. Интересно, что они будут во время своего полета ощущать? Вспомнилась фраза старого кровельщика: «Падать с крыши — не страшно. Страшно приземляться».

Но смерть всего троих спецназовцев Малика Абдурашидова совершенно не устраивала. Он потерял девять моджахедов! И потому, когда Омахан спросил, держа в руках пульт дистанционного взрывателя:

— Активировать?

Эмир ответил резко:

— Не торопись. Мне нужно, чтобы не меньше девяти человек вышло. Девять на девять — это будет хотя бы равноценно. За девять наших бойцов следует уничтожить не менее девяти спецназовцев. Сейчас еще выйдут. Командира своего обязательно позовут, чтобы посмотрел. Командир может за троих сойти. Или хотя бы за двоих.

— А там есть они, девять человек? — с непонятным вызовом спросил сапер.

— Там больше. Пока они по галереям разбрелись, но скоро на выход подтянутся. Там не меньше роты. Неужели ты думаешь, что против нас взвод пошлют? Я был бы не против положить в ущелье взвод спецназа.

Эмир Малик продолжал наблюдение, не убирая бинокль. Он был высокого мнения и о себе, и о своем джамаате. И у него в голове не укладывалось, что его джамаату противостоит меньше роты солдат. Раньше в джамаате, еще в Ираке, воевало четверо чеченцев, прошедших две войны с Россией. Но помнили лучше они, естественно, первую чеченскую войну, когда свою силу ощущали. И были плохого мнения о российской армии, несмотря на то что во вторую чеченскую войну эта армия их раздавила. Раздавила и выбросила за пределы России.

Эти четверо моджахедов собирались вернуться в родные горы, чтобы продолжать войну там. Но все они погибли в Ираке, так и не попав в Сирию. А в Сирии воевали лучшие. С сирийцами драться было несравненно труднее, чем с иракцами. В то время, когда джамаат эмира Малика был в Ираке, иракская армия была полностью деморализована и сдавала город за городом. Казалось, что так будет всегда, что так будет до победы, полной и окончательной.

Но потом что-то пошло не так. Вмешались другие государства. А самые боеспособные части были переброшены из Ирака в Сирию, где требовалось проявить себя и добиться поворота в военной кампании. Такого же поворота, какой к тому моменту чувствовался в Ираке.

Джамаат Малика и в Сирии проявил себя хорошо, показал свою боеспособность и даже боевую дерзость, часто атакуя и побеждая численно более сильного противника. К тому моменту силами международной коалиции ситуация в Ираке была кардинально изменена. Следовало торопиться, добиваться своих целей хотя бы в Сирии, где президент с международной коалицией откровенно не находил общего языка.

А потом и в Сирии началось такое же обратное движение, как в Ираке. Там тоже казалось, что вопрос о победителе в войне решен. Но вмешалась Россия. И джамаат Малика решено было перебросить в Россию, как и многие другие джамааты, чтобы он уже здесь доставлял как можно больше беспокойства, которое не позволит России отвлекаться на сирийские события.

Малик прекрасно знал, что такие джамааты, как у него, перебрасываются в Россию сотнями. По крайней мере, готовятся для переброски. Часть уже здесь, часть в Турции, часть в Грузии или в Азербайджане, часть в Ираке и Сирии. Все вместе, если их собрать, они будут представлять грозную силу. Но всех вместе и уничтожить проще. А разбитые на многочисленные джамааты, смешавшись с населением России, они могут наносить острые и болезненные удары. И готовятся их наносить. Конечно, здесь, в своей республике, работать было бы проще. Здесь условия хорошо знакомы. Здесь есть клановые связи и связи в высоких кругах республиканской элиты. А в Центральной России следует еще устраиваться.