Книга Опасная случайность. Книга первая. Синтезатор эмоций - Владислав Зотов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здравствуйте, – полковник сел за стол. – Продолжаем работать. Думаю, что у нас все несколько затянулось. Сделаем так. Сейчас, как договорились, поговорим со свидетелем. Потом подведем итог с предварительным ответом на два главных вопроса – кто за этим стоит и зачем все это нужно? Приглашайте свидетеля.
В кабинет вошла худенькая светловолосая женщина, судя по документам, уже в летах. Но только по документам. Определить реальный возраст женщины было затруднительно. О ней можно было просто сказать – сохранилась.
– Садитесь, пожалуйста, – полковник поднялся навстречу женщине, помогая ей сесть. – Не волнуйтесь, Любовь Андреевна. О том, что произошло с вашим мужем, и обо всех, кто с ним работал, мы предварительно уже говорили. Вы были мужу самым близким человеком и больше всех знали, каким он был в жизни, чем занимался, какие у него были проблемы и как они решались. По нашей информации, – полковник перевернул несколько лежавших перед ним листочков, – вы у него были еще и консультантом в работе по медицинской части. Так?
– Да, – кивнула Любовь Андреевна, глаза ее увлажнились.
– Давайте, Любовь Андреевна, уточним, что четыре года назад произошло и что этому предшествовало.
Лицо женщины выражало готовность отвечать на любые вопросы и осознанное желание помочь делу.
– Я ошиблась! – начала она решительно. – Это мои эмоции. Костя, то есть Суворов, не виноват! Он сделал все, что мог. Даже то, что муж ему категорически запрещал – испытывать установку на людях. И все потому, что мужу не было до конца ясно, где спрятана информация, связанная с памятью. Мне, например, казалось, что память прячется в душе. А где она, эта душа? Муж говорил, что точного местонахождения зоны, где память записывается в виде информации, до сих пор не обнаружено. Причем у каждого это индивидуально. Когда для оживления мужа уже ничего нельзя было сделать, Костя все же решил использовать установку. Информацию, хотя и не ту, что была нужна, Костя извлек. Вы меня извините, пожалуйста, я ведь на Костю не хотела наговаривать, какое-то помутнение случилось. Для меня муж был самым близким. Я детдомовская. Папу и маму совсем не помню. Их унесла война. Хотела обратить ваше внимание на одно обстоятельство, которое меня и мужа тревожило всю нашу совместную жизнь, больше сорока семи лет. Обстоятельство, – медленно произнесла Любовь Андреевна, – заключалось в том, что всю жизнь, я подчеркиваю, всю нашу с мужем жизнь его не покидало ощущение какогото знания, полученного в детстве. Знание это от него все время скрывалось, но должно было когда-то открыться. Для этого нужно, чтобы что-то произошло, поступил определенный сигнал и появились указания, что с полученными знаниями делать дальше. С этим «что-то произошло» он мучился всю жизнь. В конце концов с ним ничего и не произошло. Своими исследованиями в области колебаний и своей установкой, которую Федор Прокопьевич соорудил вместе с Костей, он пытался подобраться к той информации, которую должен был получить. Но так с ней и не соприкоснулся.
– Вот теперь, – перебил ее полковник, – мы будем задавать вопросы, а вы отвечать. Согласны?
– Ну конечно, – заверила женщина. – За тем я и пришла. Для меня сейчас это главное. Отвечать, если смогу, на все ваши вопросы.
– Тогда, Любовь Андреевна, еще раз, пожалуйста, ваши координаты. Так нужно.
– Я, Тенькова Любовь Андреевна, 1938 года рождения, русская, паспорт № 0407945687, проживающая по адресу: г. Москва, ул. Красина, д. 2, кв. 7. Жена Тенькова Федора Прокопьевича, умершего 19 января 2006 г. в институте Склифосовского (г. Москва), куда он был доставлен с диагнозом инфаркт.
– Расскажите, как и где вы познакомились с вашим мужем. И немного о себе, о муже, о вашей с ним совместной жизни, – приготовился слушать полковник.
– Как уже говорила, я и муж детдомовские. Всех нас, кто после войны остался без родителей или потерялся, сначала привезли в учреждение вроде санатория, где мы с моим будущим мужем и встретились. Санаторий назывался «Карантин-распределитель» в Подмосковье. Тогда мне было девять лет. Ему десять. Какое-то время нас там выдерживали. У всех были болячки, возможно, и инфекционные, которые надо было пролечить. У всех было серьезное физическое истощение. Нужно было хотя бы чуть-чуть подкормить. Потом нас развезли по разным детским домам. Меня на Алтай. Его оставили в Подмосковье. Через восемь лет уже в Москве мы встретились студентами. Он учился в Московском физико-техническом институте. Я в первом медицинском. На каком-то вечере узнали друг друга. Стали встречаться. Когда расписались, я была на третьем курсе. Жили в общежитии. Потом в коммуналке. Затем дали квартиру. Детей не было. Наверное, результат войны. После института муж остался в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию и через какое-то время докторскую. Тогда-то он и начал изобретать свою установку.
– Минутку. Вы упомянули об установке, – прервал Любовь Андреевну полковник. – Уточните, что это за установка, для чего она нужна, и вообще все, что о ней знаете. Понятен вопрос?
Любовь Андреевна утвердительно кивнула головой.
– Наверное, муж родился для науки. Идеи рождались у него сами собой, они вынимались из памяти как из какого-то склада. Как будто кто-то их туда положил, а Федору оставалось лишь достать нужную и убедиться, что на ее основе можно что-то создать, например прибор или установку. Шутили – еще парочка таких конструкций и Нобелевская ему обеспечена. Сейчас об установке. Его не отпускала мысль, что он должен вспомнить что-то важное, что когда-то знал. Это для него было жизненно необходимым. Мысль находилась где-то в его подсознании. Ее нужно было обязательно оттуда извлечь. Последние три года он на этом фактически зациклился. Что делать дальше? Как вскрыть знания? В какой-то момент он понял, что проблему решит установка, которую надо собрать. И он знает, как это сделать. Установка вынет из памяти какую-то информацию, и он завершит дело, которое ему кто-то поручил.
– Теперь об этом «кто-то». Муж, хотя уже и был в возрасте, но совершенно четко мог контролировать свои мысли. Он понимал, что с какого-то момента кто-то стал давить на его психику, заставляя что-то делать против воли. Но это с одной стороны. А с другой – этот «кто-то» его почему-то совсем не волновал. Его волновало поручение, о котором «кто-то» должен был сообщить. Через какое-то время они со своим ассистентом профессором Суворовым сделали свою установку «РУМ». Суворов в первом медицинском институте читал студентам лекции и по материалам исследований, которые муж и он получали, работая с установкой, писал докторскую диссертацию. Опыты они проводили в институте мозга. С администрацией института был заключен специальный договор. Испытания проводились и в Институте скорой помощи имени Склифосовского. Муж полагал, что если, как он мне объяснял, при реанимации пациента сделать тарировку управляющего энергетического посыла, подаваемого в мозг человека, то пациенту можно продлить таким образом жизнь. Но если зону приема сигнала перепутать, это может привести к неминуемой смерти. Над этим «как не перепутать» он с Суворовым и работал. Ответ на вопрос до сих пор не найден. Если бы была возможность проводить опыты с энергетическим посылом на живом пациенте, ответ нашелся бы быстрее. Но, предполагаю, что Суворов все же провел эксперимент, и удачно. Был получен реальный результат. Из памяти мужа, которого использовали в качестве пациента, была произведена частичная выемка информации о каких-то событиях в прошлом. И еще. То, что в последние годы пыталось, как говорил муж, управлять его мыслями, тянулось из его далекого прошлого, из очень тяжелого детства. Такое в памяти остается навсегда. Прошлое мужа, он мне об этом сказал только однажды, это концентрационный лагерь.
