Книга Что оставит нам Путин: 4 сценария для России - Татьяна Чеснокова

Поэт и эссеист, профессор Литературного института Олеся Николаева выступила с душераздирающим (и по смыслу, и по манере изложения) эмоциональным докладом. Она живописала русский народ как некое мистически-религиозное сообщество, верующее, что истинная власть лишь божья, и оттого ненавидящее всякую земную власть – узурпаторскую по самой своей небожественной природе. При этом сообщество это страдает раздвоением сознания, каждый предмет, попадающий в фокус своего внимания, любит и ненавидит одновременно: ненавидит и презирает Запад и одновременно мечтает туда каким-нибудь образом попасть, ненавидит и презирает государство и одновременно хочет, чтобы оно было великим и могучим.

На чем сошлись докладчики, так это на том, что русский народ не хочет знать правды о себе и всячески оберегает свое сокровенное «я» (как вещь в себе, не поддающуюся препарации и анализу). По принципу «открой эту истину, и мир рухнет».

Вообще обоим вышеназванным докладчикам не откажешь во внимании к деталям и в стройности рисуемой картины – прямо-таки апокалиптической. Вызывает сильное отторжение то, что ораторы ставят себя в позу наблюдателя, отделяя несокрушимой стеной от пугающего народа, одержимого попеременно то бесами, то святостью. Это описание со стороны, а не изнутри. Наверное, так британцы описывали покоренные туземные племена, а немцы – готтентотов в Южной Африке. Смаковали «ужасные детали дикарских обрядов», кольца в носу и мочки ушей, оттянутые до плеч… Ах, какие дикари!..

Бывший заместитель министра культуры Павел Пожигайло, которому, судя по некоторым признакам, была определена роль защитника русской культурной матрицы, до такой степени не справился со своей задачей, что обсуждать тут просто нечего. Можно лишь выразить ему сочувствие, а самим подумать: и зачем на эту позицию выдвинули такого далеко не сильного игрока?

С весьма резонной ремаркой выступил Сергей Цыпляев (когда-то представитель президента в СЗФО, а ныне человек из бизнеса), напомнивший собравшимся, что история поставила два естественных эксперимента по обсуждаемой теме – в двух Германиях и двух Кореях. Эти примеры демонстрируют, какие различные варианты могут развиться на одной и той же культурной матрице. Поэтому не стоит сваливать все беды на эту самую матрицу, а также смотреть на нее как на клетку, из которой не вырваться. Ведь пример тех же Северной и Южной Корей разбивает дотла все построения, объясняющие неудачи реформирования России, сопротивляющейся несовременной негибкой русской матрицей. Не в матрице, видимо, дело, а в неумении с этой матрицей работать, в непонимании ее сильных сторон.

Наиболее интересным же стало выступление Дмитрия Быкова, автора романа «ЖД» – одного из самых глубоких и точных описаний вариаций «русского менталитета». В своем докладе Быков остановился на бинарности российской жизни, разделенности на «город» – относительно понятный, и «болото» – где вершится невесть что. «Болото» – это народ, царство горизонтальности, где не любят вертикальных связей. «Болото» неизменяемо, замкнуто само на себя, прекрасно умеет справляться с непрактическими нерациональными задачами, но не умеет и не нацелено на решение задач практических. Ну а «город» – это государство, пытающееся управлять «болотом» и неизбежно вязнущее в его непознанных дебрях. Государство периодически выбивается из сил в попытках справиться с болотом и деградирует – быстрее него.

По мнению Быкова, отличную модель российской государственности дали братья Стругацкие в «Улитке на склоне». Но Дмитрий Быков не остановился на описаниях ужасов этой вечной разделенности, а не побоялся заняться поисками выходов из тупиковой ситуации. Эта позиция выгодно отличала его от практически всех выступавших в течение двух дней.

Дмитрий Быков считает, что Россия была близка к выходу из порочного круга бинарности в начале семидесятых, когда выросла роль «посредника» между «городом» и «болотом» – интеллигенции (не в нынешнем, а в советском понимании этого слова). Интеллигенция, вышедшая из народа, не утратившая с ним живых связей, но при этом знающая современные реалии, устройство власти, умеющая формулировать и выражать требования народа, – спасение России. И, как полагает Быков, Россия в период семидесятых была близка к смене структуры общественной жизни, к общественной гармонизации.

Отражение этого – и в литературе того времени, и в движении бардовской песни, и в общей мягкости и одухотворенности атмосферы жизни тех лет. Дмитрию Быкову кажется, что мы не использовали тот полувековой давности шанс, и нам неизбежно придется вернуться в то время, чтобы попробовать разыграть его снова. Иначе – нарастающее противостояние богатых и бедных, власть имущих и бесправных, образованных и невежественных, хозяев и крепостных, чиновников и ненавидящей их паствы.

Кроме того, Быков предложил два варианта общенародных проектов, которые, на его взгляд, могли бы сплотить страну. Первый – новый рывок в Космос, с задачей, например, освоения Марса. Второй – создание лучшей в мире системы образования. Второе, как кажется, могло бы быть технологическим выходом из мировоззренческого тупика сегодняшней России. Если поставить задачу создать систему образования, основанную на всем лучшем, что есть в мире, и охватить ею всех российских детей, мы неизбежно получим народ другого формата, – который самим своим качеством реформирует российское бытие в лучшую сторону.

Правда, встает вопрос, для какого общества должна готовить детей такая школа? Может ли она работать, не понимая, какое общество – конечный потребитель ее продукта? Но вопрос не так безнадежен, как может показаться, – российских детей можно и нужно готовить для успешной и эффективной жизни в рамках современной цивилизации в целом, заказчик может быть расширен – со страны до Земли.

Следующая часть дискуссии была обозначена не менее провокационно: «Модернизация через культуру и неизбежность национализма».

Эта тема оказалась для аудитории весьма мучительной. Пугало страшное слово «национализм». Хотя, конечно, недавний отказ западных идеологов от мультикультурализма и попавшая в связи с этим под сомнение толерантность придали разговору невиданную мягкость. Один из докладывавших по вопросу – Максим Соколов (обозреватель журнала «Эксперт») – даже предложил задуматься, что нам важнее: внешняя коммуникация (с другими странами) или внутренняя. Если для нас внешняя политика важнее, чем внутренняя, если мы больше озабочены тем, как воспринимаемся в мире, тогда национализм играет отрицательную роль. Если же мы ориентированы на внутреннее сплочение и единство, тогда национализм может быть даже полезен. Еще пару лет назад за такую постановку вопроса в подобной аудитории закидали бы помидорами…

Интересно выступил заместитель председателя Внешэкономбанка, бывший сенатор Сергей Васильев, рассказавший о нашем партнере по БРИК – Бразилии. Там, по мнению Васильева, процветает позитивный мобилизующий национализм – убежденность и народа, и элит в том, что их страна – лучшая в мире Если же пока еще что-то и не так, то надо навалиться всем миром и решить эту проблему, а не искать, куда бы отъехать. Бразилия, по мнению Васильева, – один из наиболее сильных конкурентов России в группе быстро развивающихся стран.

Ярким событием этого дня стало неформальное выступление министра иностранных дел, члена СВОП, Сергея Лаврова. Ярким не в том смысле, что выступление было зажигательным, просто сама фигура представителя власти оттягивала на себя интерес и эмоции собравшихся. К тому же Лаврову задали много вопросов, пытаясь понять генеральный вектор движения страны – куда, собственно, нас пытаются вести? И тут беспрерывно всплывало слово «Запад». Если не на Запад, то куда?