Книга Жизнью смерть поправ - Геннадий Ананьев

– Погоди! – заорал Вилнис и подбежал к машине. – Тебе председатель записку оставил. В правлении у уборщицы. Она должна ждать тебя.

– О! Щенок! – ругнул Вилниса Эрземберг и, развернув машину, поехал к правлению.

Там действительно, кроме уборщицы, никого не было. Она подала записку Эрзембергу и торопливо зашаркала домой.

«Поехали пораньше, чтобы похлопотать о месте в поезде. Тебя с семьей начальника заставы ждем на станции», – прочитал Эрземберг и скрипнул зубами.

«Ускользнули и эти! В Ригу скорей! В Ригу! Там будет, где развернуться. Я еще покажу, на что способен Роберт Эрземберг!»

Глава шестая

Пограничники работали с озлобленной решительностью. Старший лейтенант Барканов теперь уже никого не поторапливал. Ничего не требовалось больше разъяснять. Только что закончившийся короткий бой, в котором застава потеряла двух человек, убедил бойцов, что действительно началась война, а не какая-то провокация. Они осознали, что им предстоит встреча с настоящим врагом, сильным и умелым, зарыться в землю, поэтому, совсем не лишне…

Когда заставу подняли в ружье, пограничники собрались, как обычно, без суеты, и уже через минуту были готовы выполнять любую команду: преследовать нарушителей, вести бой с диверсантами, которых в последние месяцы значительно прибавилось, лежать в засаде или в секрете, но начальник заставы, выйдя из канцелярии, сказал негромко:

– Война, товарищи!

Он всматривался в лица бойцов, определяя, как восприняли они это известие. Остался недоволен: не поняли пограничники, что кроется за коротким словом, не почувствовали серьезности момента. Неторопливо, подчеркивая этим значение каждого слова, пояснил:

– Фашистские войска перешли государственную границу Советского Союза. Враг захватил Кретингу и Палангу. Сухопутные заставы ведут бои. Потери большие. Нам приказано выдвинутся форсированным маршем к Руцаве в распоряжение коменданта. Вопросы?

Все молчали. Переступали с ноги на ногу, поправляли карабины, ставшие почему-то заметно тяжелей. Кто-то спросил, будто цепляясь за последнюю надежду:

– Учение, что ли?

Ничего не ответил начальник заставы. Вздохнув, приказал:

– Все боеприпасы взять с собой. Часть на бричку, часть – в вещмешки. Вторая бричка – продукты и лопаты. Для сбора и выхода – десять минут. Разойдись.

Вернувшись в канцелярию, он позвонил председателю кооператива. Попросил эвакуировать жену и детей. Проститься с Витей и Жеником времени не оставалось. Отделенные уже подавали команды: «Приготовиться к построению!» Андрей достал из сейфа патроны и документы, закрыл пустой сейф и по привычке опечатал его. Сел за стол, разгладил, не отдавая себе отчета, чего ради, зеленое сукно, поправил чернильный прибор, оторвал от пресс-папье верхнюю промокашку, пропитанную чернилами, разорвал ее на мелкие кусочки и бросил в корзину, стоявшую у стола.

– Скоро вернусь! – пообещал столу Андрей, пристукнув по нему ладонью, решительно встал и направился к выходу.

Во дворе уже стояли в строю пограничники, то и дело поправлявшие непривычные для них скатки. Пароконные брички тоже были запряжены и загружены. Солнце уже поднималось над лесом, но воздух еще не успел прогреться. Он казался густым от легкого тумана, цеплявшегося за ветки, от хмельного запаха хвои и нежного аромата цветов. На живой, зеленой изгороди, на цветах, с любовью выращенных и лелеемых Марией, искрились изумрудные росинки.

Невольно вырвался вздох: что будет с ней и с детьми? Но разве мог он сейчас что-то изменить? Одернув гимнастерку и поправив скатку, скомандовал:

– За мной! Не растягиваться!

Выведя пограничников на лесную дорогу, побежал. Перемежал бег с ускоренным шагом. Лишь через час сделал короткий привал и с удивлением заметил, что пограничники, которым часто, особенно в последнее время, приходилось преследовать нарушителей по несколько часов кряду без отдыха – эти, привыкшие к большим переходам парни, устало опускались на мягкую хвою и вытирали платками мокрые, натертые скатками шеи. Видимо, слишком велик, но главное – непривычен был груз.

– Скатки – в повозки. Ракетницы – тоже. Оставить один боекомплект, остальное – тоже в повозки, – скомандовал Андрей и заметил, как повеселели красноармейцы.

– Противогазы бы снять… Тогда – хоть сто верст. А, товарищ старший лейтенант?

– Еще и карабинчики. Вот уж тогда… – в тон предложившему ответил, ухмыльнувшись, Андрей и громче, чтобы слышали все, приказал: – Поторапливайтесь! Через две минуты – вперед.

К месту сбора застава прибыла раньше установленного времени, и капитан Хохлачев похвалил Барканова. Затем сказал:

– Коли раньше пришел, тебе самый важный участок обороны. Оседлай дорогу у опушки леса. По ней двигается полк фашисткой дивизии. По нашим расчетам, полк подойдет примерно через шесть часов. Достаточно времени, чтобы подготовить жаркую встречу. Зарывайся в землю. Но учти, что их разведка может появиться раньше. Будь к этому готов… Пункт боеприпасов и медпункт – в комендатуре. Штаб отряда – на месте. Все комендатуры отряда двигаются форсированным маршем сюда. Если нет вопросов, действуй.

– Ясно. Разрешите выполнять?

– Выполняй. Да, скажи, семья как? Мария где?

– Дети у Залгалисов. За Марией председатель правления обещал послать машину. Новую. Эрземберга.

– Эрземберга?!

– Я тоже советовал другую, но он говорит, что та может сломаться дорогой. Он верит Эрзембергу.

– Верит, говоришь… Ну да ладно… Будем надеяться, что все будет в порядке. – И добавил уже другим тоном: – Обороняться мы будем вместе с батальоном шестьдесят восьмой дивизии. Он скоро подойдет. Ни пуха тебе, Андрей Герасимович!

Оставшийся лесной километр прошли быстро. У опушки остановились, и Барканов сразу же определил места отделениям. Приказав рыть окопы в полный профиль, сам отошел поодаль: нужно было внимательно изучить местность. Перед лесом – луг. Трава в пояс. Почти в центре луга – неглубокий овраг с крутыми берегами. За лугом – пшеничное поле, а вдали, километрах в двух, большая каменная усадьба. Мимо нее и проходит дорога. Дальше она пересекает пшеничное поле, тянется по лугу, ныряя в овраг, и лишь после этого подходит к лесу, где ее «оседлывают» пограничники. Работают без особого напряжения, хотя перекуривают только по команде.

«Поторопить нужно. Еще и овраг не худо бы освоить», – подумал Андрей. У него возник такой план: большую часть заставы сосредоточить в овраге. На опушке иметь резерв и вторую линию окопов. На случай отхода. На видневшуюся впереди усадьбу выслать часа через два засаду, чтобы она встречала и уничтожала мелкие разведгруппы врага, а при появлении его главных сил отошла, не ввязываясь в бой, через оборонительную линию в овраге на опушку. По мнению Барканова, подобные действия введут в заблуждение противника. Отправить засаду он намеревался во главе со старшиной.