Книга Победитель страха - Пал Бекеш

Гул приблизился.

— Ты кто такой? — поинтересовался Трусишка.

— Если не ошибаюсь, ты именно меня дожидаешься, — прогудел рокочущий низкий голос. — Я — Внутренний Звон.

— Вообще-то говоря, я никого не дожидаюсь, меня тут почитай что нету, потому как я случайно, ненароком...

Однако никакие отговорки не помогли.

— Ну так разберись со мной! — прогудел незнакомец. — Ведь это твоя задача.

— Каким образом? — ухватился за его слова Трусишка. — Как, спрашивается, я могу с тобой управиться, если я тебя даже не вижу?

— В этом весь смак, — незнакомец придвинулся ближе. — Справиться с чудовищем, которое видишь, нехитро. Но и неинтересно. А ты поди совладай с невидимкой! Вот я, например, — голос, всего лишь звук. Зато какой! Давай, попробуй справиться со мной и не спрашивай, как да каким образом. Это твоя проблема. Вон ведь даже в песне поётся: «Коль чудовищем хочешь стать, надо в пекле побывать».

— В песне по-другому поётся...

— Не отвлекайся! Если хочешь понять мою сущность, открою тебе небольшой секрет: на самом деле я таинственный Внутренний Звон, но в данный момент пока всего лишь Внешний. Так что будь начеку!

Трусишка ничегошеньки не понял из сказанного, однако у него не хватило пороху выпытывать у бесплотного чудовища подробности. Пускай бросит в него камень тот, кто на его месте пустился бы в расспросы. Но нам-то с вами надо знать, с кем бедняга столкнулся на сей раз.

А Внутренний Звон оказался из самой гнусной породы чудовищ: коварная тварь, промежуточная меж чудовищами внешними и внутренними. Его звучный, зычный, гулкий голос спервоначалу мог бы даже показаться приятным, и всё же вряд ли сыщется в «Малом определителе чудовищ» более губительное зло, чем этот тип. Смекнёт, где для него подходящее местечко, и сразу давай действовать. Ему лишь бы место пусто было. Если пустота снаружи — поселится там. Но это лишь начало.

Звук всё усиливался, мучительно отдаваясь в барабанных перепонках.

— Дальше что? — прокричал Трусишка, зажимая уши ладонями, но напрасно: чудовище прокралось сквозь щёлки между пальцами.

Знал бы несчастный, что последует дальше! Ведь мерзкий Голос имеет обыкновение постепенно обволакивать намеченную жертву и гудеть в уши, расшатывая барабанные перепонки до тех пор, покуда не опустошит жертву изнутри. Улетучивается всё, что когда-то находилось внутри: разбегаются прочь мысли, пустеет душа. Тут-то и наступает для чудовища великий момент! Когда жертва опустошена окончательно, негодяй заполняет собой пространство и превращается из Внешнего Звона во Внутренний. Угнездится, укоренится на новом месте и теперь уже звучит внутри тебя.

Трусишка бегал взад-вперёд во мраке.

— Замолчи! Умолкни сейчас же! — кричал он.

— Ага, пустеешь помаленьку! — гудел голос. — То ли ещё будет! Конец — делу венец...

Конец имелся в виду очень простой. Внутренний Звон гудит внутри, пока жертва сносит. Но долго такую пытку не вынесешь. Да и как её вынести, если у тебя внутри пустота!

«Значит, конец мне придёт здесь, в этом тёмном колодце», — подумал Трусишка и заплакал горькими слезами. Затем вскинул голову: эх, помирать, так с музыкой!

И тоненьким-тоненьким голоском затянул старинную народную песню:

Веточка зелёная Над тропой склонилась...

Гудение на миг застопорилось, сбилось с ритма.

— Эй! Что это ты вытворяешь? — оторопело вопросил Внутренний Звон.

— Пою. А что, разве нельзя? — и Трусишка продолжил:

Эх, да, тири-тири-та, Эй, гой-я, гой-я, гой, Над тропой склонилась.

— Но... не... да ведь чепуха невообразимая получается! — возмутился Внутренний Звон. — Бред какой-то! Ты поёшь, когда я должен гудеть!

— Дрожу, трясусь, но от песни не отрекусь. — Трусишку и впрямь бил колотун. — Этой песне я у матушки научился. — Он ухватился за песню, как за соломинку, и продолжал петь. И вот ведь что удивительно — голос его звучал всё чище и звонче, всё громче:

Парень шёл тропою, Ветку взял с собою. Эй, гой-я, гой-я, гой. Ветку взял с собою.

Внутренний Звон, не зная, как быть, растерянно, сбивчиво гремел:

— Совсем обнаглел, что ли? Песни он, видишь ли, распевает... у матушки научился... А мне как же теперь внутрь проникнуть? Ну-ка, прекрати немедленно!

Однако Трусишка не только не прекратил, но упрямо продолжал пение. Слова следующего куплета он позабыл, но не смутился, а запел песню сначала:

Веточка зелёная Над тропой склонилась. Эй, гой-я, гой-я, гой, Над тропой склонилась.

Перед вторым куплетом он на миг умолк, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. И тут его вдруг поразила тишина. Гудение прекратилось, словно его и не было.

— Эй... — шёпотом послал он сигнал в темноту. — Эй... — но ответа не последовало.

На всякий случай Трусишка затянул снова:

Парень шёл тропою, Ветку взял с собою.

Со скрипом распахнулась дверца люка, и пещеру огласил ликующий вопль:

— Браво! Чудесно! Брависсимо! Вот это я понимаю!.. Второе испытание пройдено.

— Пройдено? — у Трусишки сорвался голос. — Когда? И как?

— С Внутренним Звоном вы управились! Ведь он исчез, не так ли? Пропал! Сбежал без оглядки! — Конторщик сверкал, как начищенный сапог.

— С чего ему было сбегать?

— Как с чего? А веточка зелёная? Ведь тот, кто распевает песни, которые перенял от матери, вовсе не пуст внутри, а если он не пуст, значит, и Внутренний Звон не может туда прокрасться, а ежели он не может внутрь пробраться, тут ему и крышка. Лавочка его накрылась! Лихо вы с ним расправились!

Трусишка не мог оправиться от изумления.

— Надо же!.. Сбежать из-за веточки зелёной... — пролепетал он.

— А то как же! Между нами будь сказано, — шёпотом перешёл на сплетни Конторщик, — хотя Внутренний Звон вроде бы не из простых чудищ будет, на самом-то деле он дутая величина, сам про себя раззвонил всему свету. Я бы сказал, недостойное поведение, не правда ли? Вообразил о себе и о своих чудовищных способностях невесть что, а вздумай кто пустеть не так, так он гудит, сразу же летит с катушек долой. Слабак, что говорить... Ну ладно, что-то мы заболтались. А вам предстоит третье и последнее испытание.