Книга Бабушка на сносях - Наталья Нестерова

— Что «оно»? Любовь? Муж, дети?

— Все! Был тугой комок, стала тонкая пленка.

Такая тонкая, что и дыр не заметно. Да ты не переживай, у нас все отлично. Вот в Англию полечу.

Барон охоту на лис завел. Костюмов специальных из сукна нашили, красное с белым и при котелке.

Буду за лисами на лошади скакать.

Старшая дочь Хмельновых Алиса вышла замуж за обнищавшего английского барона. На папины деньги баронесса отремонтировала родовой замок.

Теперь там какая-то помесь музея и отеля. Егорка Хмельнов ушел в бизнес. Что-то с помощью папы отпочковал от российской промышленности и качает нашу нефть в Англию.

Наверное, Алиса и Егорка, которые для меня почти такие же родные, как Лешка, никогда не вернутся на Родину. Мне от этого плохо. Мне кажется, будто их обокрали, хотя они разбогатели.

— Почему Лешка не ездит к моим? — спрашивает Люба.

— Он ездил.., он весь в науке, ты же знаешь.

Лешка один раз наведал в туманном Альбионе друзей детства. Его приняли по первому классу.

Вернулся, сказал: «Мне это неинтересно!» — и прекратил общение. Первый перестал отвечать на электронные письма, даже на дни рождения забывает без моего напоминания Алиске и Егорке позвонить. Они ему неинтересны. Точка. Кол на голове теши!

— Я никому не нужна, — Люба усмехалась, плакала без слез, — ни Антону, ни детям.

— Ты максималистка! Тебе подавай быть нужной на сто процентов, а восемьдесят, сорок или тридцать тебя не устраивают! Дети выросли, у них своя жизнь, они не болеют и плевали на наш жизненный опыт.

— Муж тоже вырос?

— А ты хочешь, чтобы он, как в двадцать лет, табуреткой с ушами торчал у памятника Тимирязеву?

— Кирка! У нас все нормально. На других посмотреть, так они только зубами в глотку друг другу не вонзаются. Вот и ты с Сергеем.., не смогла…

Но когда вакуум в двадцати или в шестидесяти процентах, надо его каким-то дерьмом заполнять?

Вот я собой и заполнила.

— Ты себя называешь дерьмом?

— Не придирайся к словам. Лучше приезжай ко мне на Майорку! Все поймешь!

Но прежде, чем нанести визит, я регулярно общалась с Любой по телефону. Там у них целая колония отселенных жен новых русских образовалась.

— Что вы делаете? — кипятилась я. — Прозябаете? Я читала в газете: тупеют, жиреют и спят со своими шоферами.

— Про банкиршу Райку, что ли, написали? — живо интересовалась Люба.

— Меня не интересует Райка! Меня волнуешь ты! Чем у тебя день заполнен?

— Во-первых, дом и участок. Во-вторых, я стала писать.

— Кому?

— Писать — это рисовать, деревня! Беру уроки акварели. Еще хочу вокалом заняться, диск свой иметь.

Как я поняла, маленькое сообщество российских женщин бесилось с жиру. То они повально увлекались живописью, то музыкой, то делали пластические операции. Люба приехала в Москву из Швейцарии, где ей утянули лицо и впрыснули какой-то распирающий состав в губы. Я без дрожи не могла смотреть на ее губы — африканские лепешки.

— Через месяц, — хлопала Люба телячьими губами, — спустятся, в норму придут. — Сама же подходила к зеркалу и ругалась:

— Половые губы на харю натянула, дурында! Может, их розовым перламутром закрасить?

— Теть Люба! — веселился Лешка. — Только зеленым! Вы ж у нас хиппи, цылодобово!

Я все откладывала поездку к Любе. Не получалось денег скопить. Пока у нее не лопнуло терпение — прислала мне два авиабилета, туда и обратно с двухнедельным интервалом.

Майорка — это сказка! Я вспоминаю о ней с содроганием. Я там, как выражается мой сын, чуть адидасы не отбросила.

Рай невозможно описать, потому что слова черно-белые, не имеют красок и запаха. Единственное, в чем я разочаровалась, когда мы ехали из аэропорта Пальма-де-Майорка, столицы острова, так это в авторах Библии, которые нам рай в другой жизни придумали. Халтурщики! Просто описали эту средиземноморскую благодать! Буйство зелени, цветов разноцветье, яркая лазурь моря и воздух как вермут! Газообразный вермут! Его можно резать на куски и продавать в полиэтиленовых пакетах.

К поездке я подготовилась. Все, что можно было прочитать о Майорке, прочитала.

— Мы находимся в столице? — Я листала блокнот. — Куда мы уезжаем? Я хочу посмотреть здесь дворец Альмудайна, где жили короли-мавры, а впоследствии — короли католические. На Майорке, — читала я, — оставили следы многие народы античности: финикияне, византийцы, арабы. Интерес также представляют Кафедральный собор, здание Консуладо-дель-Мар, монастырь Святого Франциска…

— Сеньора знает Майорку, — уважительно отозвался таксист.

Он говорил по-испански, Люба мне перевела.

— Сеньора — академике русо, — записала меня подружка в русские академики и забрала у меня блокнот. — Все увидишь! И пещеры со сталактитами, и готические храмы, и потрясающие пляжи с белым песком и сосновыми рощами, и аквапарки, и дельфинарий, и черта лысого. Но сначала — домой! А в Пальму еще приедем специально, у меня программа для тебя по часам расписана.

Программе не суждено было осуществиться.

По дороге в городишко, где обосновались русские дамы полусвета. Люба показывала достопримечательности:

— Это вилла Майкла Дугласа. Смотри, смотри, на горе, видишь дом с колоннами? Там принцесса Диана со своими бойфрендами тусовалась. А тут королевская семья любит отдыхать.

— Каких королей?

— Испанских, порсупуэсто (конечно)! — воскликнул таксист (хотя мы говорили по-русски!). — Король Хуан Карлос и донья София, — произнес он с монархическим восторгом.

Исторически на Майорке говорят на каталанском наречии, чистый испанский — кастельяно — презирают. Поскольку остров живет туризмом, жители худо-бедно владеют английским, французским, немецким и теперь русским. Словом, все друг друга понимают. То есть понимают, что надо в этом интернациональном компоте.

— Вон, видишь, — показала Люба в окно, — вилла Клаудии Шиффер.

— Си (да)! — подтвердил таксист. — Ошень красивый!

Он вмешивался в наш разговор с доброжелательным нахальством, характерным для южных народов.

— Милый домик, — похвалила я поместье, оставаясь к нему равнодушной.

Таксист пересыпает речь фамилиями знаменитых артистов, моделей, спортсменов, наследников королевских кровей, чьи дома мы проезжаем.

Чужие дворцы, где кладовки стоят как вся моя квартира, зависти у меня не вызывают. Глупая смазливая мордочка или накачанные мышцы обходятся дорого, и пусть. Я знаю многих людей блестящего интеллекта, они едва ли не с хлеба на воду перебиваются — и не торопятся мошну набивать.