Книга Мещане - Максим Горький

Бессемёнов. Выберут… видно по всему… Прихожу я, сидит он вуправе… Слышу – поет, разливается – жизнь, говорит, трудная, надо, говорит,друг за друга держаться… всё, говорит, сообща делать… артели, говорит… Теперь,дескать, всё фабрика… ремесленникам жить нельзя врозь. Я говорю: жиды всемупричина! Жидов надо ограничить! Губернатору, говорю, жалобу на них – ходурусским не дают, и просить его, чтобы выселил жидов. (Татьяна тихо отворяетдверь и бесшумно, пошатываясь, проходит в свою комнату.) А он это с улыбочкойтакой и спрашивает: а куда девать тех русских, которые хуже жидов? И началразными осторожными словами на меня намекать… Я будто не понимаю, но однакочувствую, куда он метит… мерзавец! Послушал, – отошел прочь… Погоди,думаю, я тебе насолю… А тут Михайло Крюков, печник, подошел ко мне… знаешь,говорит, а головой-то, пожалуй, Досекину быть… и глядит вбок, конфузится… Хотеля сказать ему – ах, ты, Иуда косоглазый…

Елена (входит). Здравствуйте, Василий Васильевич!Здравствуйте, Акулина Ивановна…

Бессемёнов (сухо). А… вы-с? Пожалуйте… что скажете?

Елена. Да вот – деньги за квартиру принесла…

Бессемёнов (более любезно). Доброе дело… сколько тут? Четвертная…Причитается мне еще с вас получить за два стекла в коридорном окне сороккопеек, да за петлю у двери в дровянике… кухарка ваша сломала… ну, хотьдвадцать копеек…

Елена (усмехаясь). Какой вы… аккуратный! Извольте… у менянет мелких… вот – три рубля…

Акулина Ивановна. Углей мешок вы брали… кухарка ваша.

Бессемёнов. Сколько за угли?

Акулина Ивановна. За угли – тридцать пять…

Бессемёнов. И всего – девяносто пять… Два с пятаком сдачи…пожалуйте! А насчет аккуратности, милая барыня, вы сказали справедливо.Аккуратностью весь свет держится… Само солнце восходит и заходит аккуратно,так, как положено ему от века… а уж ежели в небесах порядок, то на земле – темпаче быть должно… Да вот и сами вы – как срок настал, так и деньги несете…

Елена. Я не люблю быть в долгу…

Бессемёнов. Распрекрасное дело! Зато всякий вам и доверит…

Елена. Ну, до свиданья! Мне надо идти…

Бессемёнов. Наше почтение. (Смотрит вслед ей и потомговорит.) Хороша, шельма! Но все же однако с превеликим удовольствием турнул быя ее долой с квартиры…

Акулина Ивановна. Хорошо бы это, отец…

Бессемёнов. Ну, положим… Пока она тут… мы можем следить. Асъедет, – Петрушка к ней шляться начнет тогда, за нашими-то глазами онаего скорее может обойти… Надо принять в расчет и то, что деньги она платит аккуратно…и за всякую порчу в квартире бессловесно возмещает… н-да! Петр… конечно,опасно… даже очень…

Акулина Ивановна. Может, он жениться и не думает на ней… апросто так…

Бессемёнов. Кабы знать, что так… то и говорить нам не о чем,и беспокоиться не надо. Все равно, чем в публичные дома таскаться, – тутпрямо под боком… и даже лучше… (Из комнаты Татьяны раздается хриплый стон.)

Акулина Ивановна (тихо). А?

Бессемёнов (так же). Что это?

Акулина Ивановна (она говорит тихо, беспокойно озирается,как бы прислушиваясь к чему-то). В сенях будто…

Бессемёнов (громко). Кошка, должно быть…

Акулина Ивановна (нерешительно). Знаешь, отец… хочу я тебесказать…

Бессемёнов. Ну, говори…

Акулина Ивановна. Не больно ли ты строго с Перчихиным-топоступил? Он ведь безобидный…

Бессемёнов. А безобидный, так и не обидится… если жеобидится, – потеря нам не велика… знакомство с ним – честь не дорогая…(Стон повторяется громче.) Кто это? Мать…

Акулина Ивановна (суетясь). Не знаю я… право… что это…

Бессемёнов (бросаясь в комнату Петра). Тут, что ли? Петр!

Акулина Ивановна (бежит за ним в ужасе). Петя! Петя… Петя…

Татьяна (хрипло кричит). Спасите… мама… спасите… спасите!..(Бессемёнов и Акулина Ивановна выбегают из комнаты Петра и бегут на крик молча,у двери в комнату они на секунду останавливаются, как бы не решаясь войти, изатем бросаются в дверь оба вместе. Навстречу им несутся крики Татьяны..)Горит… о-о! Вольно… пить! Дайте пить!.. спасите!..

Акулина Ивановна (выбегая из комнаты, растворяет дверь всени и кричит). Батюшки! Милосердные… Петя…

(В комнате Татьяны слышен глухой голос Бессеменова: «Что ты…доченька… что ты… что с тобой… доченька?..»)

Татьяна. Воды… Умираю… Горит все… о боже!

Акулина Ивановна. Идите… сюда идите, батюшки…

Бессемёнов (из комнаты). Беги, зови… доктора:

Петр (вбегает). Что такое? Что вы?

Акулина Ивановна (схватывает его за руку, задыхается). Таня…умирает…

Петр (вырываясь). Пустите… пустите…

Тетерев (надевая по дороге пиджак). Горит, что ли?

Бессемёнов. Доктора!.. Доктора зови, Петр… двадцать пятьрублей давай!..

Петр (выскакивая из комнаты сестры, – Тетереву).Доктора! за доктором… скажите – отравилась… женщина… девушка… нашатырный спирт…скорей! скорей!

(Тетерев бежит в сени.)

Степанида (вбегает). Батюшки мои… батюшки мои…

Татьяна. Петя… горю! Умираю!.. жить хочу! Жить… воды дайте!

Петр. Сколько ты приняла? Когда ты выпила? Говори…

Бессемёнов. Доченька моя… Танечка…

Акулина Ивановна. Погубила себя, голу-бу-ушка!

Петр. Мама, уйдите… Степанида, уведи ее… уйдите, говорятвам… (Елена пробегает в комнату Татьяны). Уведите мать…

(Входит баба, останавливается у дверей, заглядывает вкомнату и что-то шепчет.)

Елена (выводит Акулину Ивановну под руку и бормочет). Этоничего… это не опасно…

Акулина Ивановна. Голубушка моя! Доченька… чем я тебяобидела? Чем прогневала?

Елена. Это пройдет… вот доктор… он поможет… о, какоенесчастие!

Баба (подхватывая Акулину Ивановну под другую руку). Некручиньтесь, матушка! То ли бывает? Эх, болезная… Вон у купца Ситанова… лошадькучера копытом в бок…

Акулина Ивановна. Милая ты моя… что я буду делать-то?Единственная моя… (Ее уводят.)

(В комнате Татьяны ее крики смешиваются с глухим голосомотца и нервными, отрывистыми словами Петра. Гремит какая-то посуда, падаетстул, скрипит железо кровати, мягко шлепается о пол подушка. Степанида несколькораз выбегает из комнаты, растрепанная, с открытым ртом и вытаращенными глазами,хватает из шкафа тарелки, чашки, что-то разбивает и снова скрывается. Из сенейзаглядывают в дверь какие-то рожи, но никто не решается войти. Вскакиваетмаляр-мальчишка и, взглянув в дверь к Татьяне, тотчас же возвращается назад,громким шепотом, сообщая: «Помираит!» На дворе раздаются звуки шарманки, нототчас же обрываются. Среди людей в сенях глухой говор: «Убил? Отец… Он ейговорил: эй, говорит, смотри у меня!.. По голове… Чем – не знаешь? Чтоврешь, – зарезалась она своей рукой…» Женский голос спрашивает:«Замужняя?» Кто-то громко с сожалением чмокает губами.)