Книга Языки Пао - Джек Вэнс

— Но как всего этого можно добиться?

Палафокс засмеялся:

— В этой области можете рассчитывать на меня — на мои специальные знания. Я Магистр Сравнительных Культур Института Брейкнесса.

— И тем не менее, — упрямился Бустамонте, — я должен знать, как вы планируете настолько все изменить — не забывайте, что паониты страшатся перемен больше, чем смерти.

— Естественно, — отвечал Палафокс. — Мы должны изменить менталитет паонитов — во всяком случае, значительного их числа, что наиболее легко достигается сменой языка.

Бустамонте покачал головой:

— Все это представляется мне настолько сомнительным и ненадежным… Я надеялся…

Палафокс резко прервал его:

— Слова — это инструменты. Язык — это некий образец, определяющий способ употребления слов-инструментов.

Бустамонте краем глаза изучал Палафокса.

— Но как эта теория применима на практике? У вас есть детальный план?

Палафокс оглядел Бустамонте с веселой пренебрежительностью:

— Для дела такой важности? Да вы ожидаете чуда, которое не в состоянии совершить даже Брейкнесский Маг! Но, может быть, вы предпочтете продолжать платить дань Эбану Бузбеку?

Бустамонте молчал.

— Я разрабатываю основные принципы, — сказал Палафокс чуть погодя. — Я прилагаю эти абстракции к практической ситуации. Это скелет операции, потом обрастающий деталями как плотью.

Бустамонте все молчал.

— Одно замечание я должен все-таки сделать, — сказал Палафокс. — Такая операция может быть проведена лишь правителем, обладающим величайшей властью, которого не могут поколебать всяческие сантименты.

— Я обладаю такой властью, — заверил Бустамонте, — и я настолько жесток, насколько того требуют обстоятельства.

— Так вот что нужно сделать. Один из континентов Пао или любая зона по вашему выбору должны быть отведена для наших с вами целей. Людям, населяющим эту зону, должно быть предписано говорить на новом языке. Вот общий абрис задачи. Вскоре эти люди начнут плодить воинов в изобилии.

Бустамонте скептически пожал плечами:

— Почему бы не разработать программу обучения и тренировок в регулярных войсках? Изменение языка — слишком долгое дело.

— Вы не уловили сути, — сказал Палафокс. — Паонитский язык пассивен и бесстрастен. Он может обрисовать лишь двухмерный, плоский мир, без контрастов и напряженностей. Люди, говорящие по-паонитски, теоретически должны быть покорными, пассивными, без значительных личностных различий — и действительно, они на самом деле таковы. Новый язык будет весь построен на контрастах и сравнении сил, с грамматикой простой и энергичной. Вот вам иллюстрация. Представьте себе предложение: «Фермер рубит дерево». Если дословно перевести его с паонитского, оно будет звучать так: «Фермер — в состоянии напряжения — топор — средство — дерево — в состоянии подверженности атаке». На новом же языке предложение приобретет следующий вид: «Фермер преодолевает инерцию топора, топор сокрушает сопротивление дерева». Или вот еще как может быть: «Фермер побеждает дерево, избрав оружием инструмент под названием топор».

— А-а… — одобрительно сказал Бустамонте.

— Слоговая азбука будет богата гортанными звуками и резкими гласными. Некоторое количество ключевых идей будут синонимичны, такие как: «удовольствие — преодоление сопротивления — приятное расслабление» и «стыд

— чужестранец и соперник». Даже воинственность вояк Батмарша покажется шуткой по сравнению с боевым духом будущих паонитов.

— Да-да, — вздохнул Бустамонте, — начинаю понимать…

— Еще одна область должна быть отведена для другого поселения, где говорить будут уже на ином языке, — сказал мимоходом Палафокс. — С этой целью необходима грамматика чрезвычайно сложная, но вместе с тем последовательная и логичная. Вокабулы должны быть обособлены, но объединены жесткими правилами соподчинения. И что в результате? Когда сообщество людей, в сознании которых при помощи языка заложены подобные представления, снабжается соответствующими приспособлениями, технический прогресс становится просто неизбежным. А в случае, если вы вознамеритесь искать внепланетные рынки сбыта, то возникает надобность в отряде пилотов и торговцев. Необходим третий язык, с упором на систему числительных, с изощренными выражениями почтения, дабы обучиться льстить, со словарем, богатым омофонами[2], которые сделают возможными языковые двусмысленности, и с чередованием звуков в морфемах, подчеркивающим похожее чередование событий в человеческом обществе. Во всех этих языках семантика будет формировать человеческие характеры. Для касты военных словосочетание «удачливый человек» будет синонимично другому: «победитель в жестоком бою». Для представителей клана производственников оно же будет означать «успешный производитель». Для торговцев эквивалентом этого словосочетания будет «человек, трудно поддающийся уговорам». И такие влияния будут пронизывать любой язык. Естественно, они не смогут с одинаковой силой воздействовать на сознание любого индивидуума, но на массу в целом — бесспорно.

— Великолепно! — воскликнул Бустамонте, совершенно захваченный идеей Палафокса. — Вот истинная инженерия человеческих душ!

Палафокс подошел к окну и стал глядеть на Реку Ветров. Он слегка улыбался, его черные глаза, всегда такие жесткие и суровые, затуманились. На одно мгновение Бустамонте увидел его настоящий возраст — вдвое или даже втрое больше, чем возраст самого Бустамонте, — но лишь на мгновение. Когда Палафокс снова повернулся, лицо его было как обычно бесстрастно.

— Вы понимаете, что я говорю сейчас просто наобум — так сказать, формулирую общие черты идеи. Необходим детально разработанный план. Должны быть синтезированы новые языки. Должен быть подготовлен штат инструкторов для обучения этим языкам. В этом я могу положиться на своих сыновей. Нужно создать еще одну группу, или выделить из основной группы, — группу элитарных координаторов, в совершенстве владеющих всеми языками. Эта группа станет управлять корпорацией в помощь вашим гражданским службам.

Бустамонте вздул щеки:

— Ну… возможно. Настолько далеко заходящие полномочия этой группы кажутся мне нецелесообразными. Достаточно, если мы создадим военную силу, которая будет в состоянии смять Эбана Бузбека и его бандитов!

Правитель Пао вскочил на ноги и в волнении зашагал взад-вперед по комнате. Вдруг он резко остановился и лукаво поглядел на Палафокса:

— Мы должны обсудить еще один вопрос: какова плата за ваши услуги?

— Шесть сотен женщин ежемесячно, — мягко ответил Палафокс, — физически и умственно развитых, в возрасте от четырнадцати до двадцати четырех лет. Время контракта не будет превышать пятнадцати лет, отправка их назад на Пао вместе с нестандартными сыновьями и отпрысками женского пола гарантируется.