Книга #любовь, или Куда уплывают облака - Михаил Самарский

– Молчит, как партизан, – ответила Наталья Ивановна. – Говорит, что поскользнулся на железнодорожном полотне. Но мне кажется, привирает. Подрался с кем-то, вот и накостыляли. Приходил запрос из полиции, Прасковья Степановна писала ему характеристику. Так вот она рассказывала, что Щетинин попал в полицию за драку. Словом, что-то там у него нечистое.

– Жаль девочку… эту… как ее… Нестерову Лену, – сказала Екатерина Афанасьевна, – такая умница, а связалась с этим хулиганом.

– Так вы же сами говорите, что Щетинин изменился в лучшую сторону, – рассмеялся физрук. – А теперь «связалась с хулиганом».

– Горбатого могила исправит, – возразила Екатерина Афанасьевна. – Это он пока влюбленный ходит, под впечатлением, сейчас немного остынет, и понеслась душа в рай. Снова начнет фокусы выкидывать.

– Как так можно, коллега? – вступила в разговор Нина Андреевна, учительница русского языка и литературы. – Парень взялся за ум, мы должны радоваться этому и стараться помочь ему, а мы…

– Так мы и радуемся, Нина Андреевна, – всплеснула руками Наталья Ивановна, – просто Екатерина Афанасьевна не верит в такие метаморфозы. Так сказать, опыт показал. Правильно я говорю? – она обратилась к коллеге.

– Верно, Наталья Ивановна, – подтвердила Екатерина Афанасьевна, – чтобы поверить в такие перемены, нужно понаблюдать как минимум две четверти. Но я все же надеюсь, что все это непоказное, и мальчику удастся удержать себя в руках.

В учительской повисла тишина. Первой ее нарушила «русистка»:

– А мне кажется, напротив, показным было его хулиганство и нежелание хорошо учиться. Я давно наблюдаю за Щетининым и всегда была уверена, что этот парень порядочный и здравомыслящий.

– Да-да, конечно, – язвительно заметила Наталья Ивановна, – наверное, он от здравомыслия нахватался двоек, как собака блох?

– Знаете, Наталья Ивановна, – возразила Нина Андреевна, – не все в нашей работе можно измерить оценками и баллами.

– К сожалению, других мер измерения в современной школе нет, – парировала Наталья Ивановна. – Мы вынуждены оценивать и знания, и поведение только оценками.

– Это если подходить формально, – возразила Нина Андреевна, – а если на все это взглянуть с точки зрения человеческих отношений, с позиции души и сердца, то…

– Знаете, что, Нина Андреевна, давайте свернем эту тему от греха подальше, – с раздражением перебила Наталья Ивановна. – Все это теория, причем несколько притянутая за уши. Кто мне позволит разводить все эти душещипательные беседы и рассусоливания с учениками? Вы и сами знаете, сколько у нас на это есть времени, а кто за меня будет сдавать все эти многочисленные отчеты, заполнять никому не нужные ведомости и графики? Нас же обложили формализмом и показухой. Вот в первую очередь от чего нужно избавляться, а будет время, конечно, мы его потратим с пользой дела на своих учеников. Но кто об этом сейчас задумывается?

– Понимаю, Наталья Ивановна, – вздохнула Нина Андреевна, – но в любом случае, даже при таком положении мы обязаны видеть в ученике сначала человека, а потом уже все эти отчеты и формальности.

– Стараемся-стараемся, Нина Андреевна, – уклончиво ответила учительница и вышла из учительской.

Но разговор продолжился и без ее участия.

– Наталью Ивановну трудно переубедить, – усмехнулся физрук. – У нее на этот счет свое мнение. Она считает, что учитель не обязан заниматься воспитанием ученика. Как она говорит, наше дело: дать «клиенту» знания…

– «Клиенту»? – удивленно переспросила Нина Андреевна.

– Да, – подтвердил Павел Григорьевич, – с недавних пор она перешла на такую терминологию. Учащиеся и их родители для нее теперь просто клиенты.

– А вы знаете, – неожиданно вмешалась Екатерина Афанасьевна, – отчасти она права. Вы посмотрите, как ведут себя некоторые родители. У меня недавно на родительском собрании один папаша так и сказал: «Вам платят зарплату за то, чтобы вы наших детей учили, а не воспитывали». И я с ним согласилась. Если родитель не хочет, чтобы я воспитывала его ребенка, зачем я буду из кожи вон лезть? Воспитание должно идти из семьи.

– Семьи-то разные бывают, Екатерина Афанасьевна, – возразила Нина Андреевна. – Знания без воспитания, без нравственного их осмысления – это все равно что парусник в штиль – и корабль есть, и паруса, а стоишь на месте. Толку-то?

– Вот люблю беседовать с литераторами, – рассмеялся физрук, – умеете вы, Нина Андреевна, выразиться образно, красиво и понятно.

– Спасибо, Павел Григорьевич, – улыбнулась учительница литературы. – Но у меня другое мнение по поводу обучения и воспитания.

– Дорогая Нина Андреевна, – сказала Екатерина Афанасьевна, – согласитесь, это раньше основой школьного обучения являлось воспитание, а теперь? Сейчас учитель – это просто исполнитель, ремесленник. Творческий подход не приветствуется ни руководством школы, ни родителями. Неужели вы не замечаете, что современный школьный процесс стал «выхолощенным» и бездушным?

– Не могу с вами согласиться, – возразила литератор.

– Вы неисправимый романтик, коллега, – усмехнулась Екатерина Афанасьевна.

– Нет, – возразила Нина Андреевна. – Дело не в романтике. Я все прекрасно понимаю. И даже отчасти могу с вами согласиться, однако абсолютно убеждена, что качество процесса обучения и становления человека все же зависит, прежде всего, от каждого конкретного педагога и от его личных человеческих качеств.

– И вы хотите сказать, что загруженность и зарплата учителя здесь ровным счетом не имеют значения? – язвительно спросила Екатерина Афанасьевна.

– Не знаю, – вздохнула Нина Андреевна, – наверное, имеют, но одни могут жаловаться на загруженность и маленькую зарплату, озлобляться, а затем свою обиду на жизнь изливать на беззащитные детские головы, а другие в той же самой ситуации, забывая о себе, всю душу вкладывают и в малышей, и в уже взрослых ребят. Поймите, наконец, воспитание детей – это процесс очень сложный и ответственный. Я, например, даже представить не могу, как можно отделять воспитательный процесс от образовательного. Не могу и все!

– А родители для чего? – как-то вяло возразила учительница.

– Но мы же с вами прекрасно знаем, что родители не всегда находят время да и (чего греха таить) часто желание для воспитания собственных чад. И что же, оставить этих детей совсем без внимания? Как после этого мы можем называть себя педагогами?

– А я потому и перестала называть себя педагогом, – ухмыльнулась Екатерина Афанасьевна, – называю скромно: учитель, поставщик образовательных услуг.

– Печально, – тяжело вздохнула учительница русского языка, – это очень печально.

– Согласна с вами, но это реалии наших дней, – сказала учительница физики. – Надеюсь, что в будущем ситуация изменится в лучшую сторону и мы снова станем с вами не просто поставщиками образовательных услуг, а духовными наставниками своих учеников.