Книга Ангелы не бросают своих - Татьяна Шипошина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут Андрейка не выдержал. Спросил:
— А что это за ведро?
— А-а… извини. Это мотоцикл такой, называется «кавасаки».
— Почему же он — «ведро с болтами»?
— Потому, что он — ведро с болтами. Не перебивай. Короче, этот Кавасаки к нашему пристаёт:
«Давай, — говорит, — прокатимся. Вон до того камешка. Увидишь, самоделка, как я тебя сделаю!»
«Давай, — отвечает наш. — Я от бабки с дедом сам укатился. А до тебя Дырчика победил. Ещё посмотрим, кто кого! Я почти "харлей", а ты кто?»
Короче, моторы взревели. Не сразу, но сделал наш этого японца. Выхлопными газами ему в нос пульнул и покатил дальше. Радуется, что так легко Кавасаки победил. Ну и катит себе дальше. Глядь, а навстречу ему — великан японец, настоящий ВТЫК. Это тоже байк такой, большой, «Хонда VTX». Правда, как и «кавасаки», не новый. Битый, жизнью покоцанный, но о себе мнения высокого. Рычит ВТЫК, как медведь…
Тут Андрейка не выдержал во второй раз:
— Ангел, это же сказка «Колобок»!
— Да? — удивился Ангел. — Я и не думал, что это «Колобок»! Я думал, это «Харлей-в-бок»!
Тут Андрейка с Ангелом так захохотали, что чуть не свалили палатку. Ангел чуть не свалил, конечно. Но ещё неизвестно, кто громче хохотал!
Когда оба отсмеялись, Андрейка спросил:
— А кто же съел бедного мотика?
— У тебя, брат, ни капли терпения нет! Ты ещё про ВТЫКА не дослушал! Я ещё даже не порычал как следует!
— Про ВТЫКа — всё и так ясно! Но ты — порычи!
Вася привстал, раскинул руки, как медведь, и зарычал со всей своей мочи. У Андрейки аж уши заложило. А кто-то из соседней палатки слева крикнул:
— Эй вы там! Может, прийти помочь?
— Нет! — прорычал Вася. — Я тут сам справлюсь!
— Да уймитесь вы, наконец! — прокричали из палатки справа.
— Никто не поверит, что я ребёнку сказку рассказываю! — подмигнул Андрейке Ангел. — Ну, поехали дальше. Потому что плохо ездит тот, кто не доезжает до конца.
— Катит наш мотик, катит, — продолжал сказку Вася, — глядь, а навстречу ему усталый тяжёлый Харлей. Наш-то бак выпятил — и к нему:
«Привет, Харлей! Ты меня не узнаёшь?»
«Не-а», — отвечает Харлей.
«Зря ты так. Все говорят, что я ну просто вылитый ты!»
Харлей-то, несмотря на то что силач, оказался машиной добродушной. Чтоб молодого не обидеть, он и отвечает уклончиво:
«Ну, может, что-то есть… неуловимое…»
А молодой да самодельный хвастается:
«Знаешь, какая у меня мощность? Знаешь, какая у меня скорость? А посмотри, какое у меня сиденье! С "макаронами"! А у тебя никаких "макаронов" нет».
«Да, — отвечает Харлей. — Я как-то так живу… Без лапши на ушах».
Наш мотик не успокаивается:
«А давай вон до того поворота прокатимся! Ведь я, знаешь, от деда с бабкой сам убежал!»
«Это от каких деда с бабкой? — спрашивает Харлей. — От тех, что тебя в мастерской заказали?»
«Ага!»
«И ты этим гордишься?»
«Ага!»
«Ну-у…» — протянул Харлей.
Видимо, он хотел что-то сказать молодому мотику, но тот не дал ему даже слова вставить.
«А ещё, — продолжал рассказывать молодой, — я Дырчика обогнал, в шесть секунд!»
«Дырчика?» — переспросил Харлей.
«Ага!»
«И ты этим гордишься?»
«Ага!»
А из молодого так и сыплется:
«Ещё я обогнал Ведро с болтами! И ВТЫКа! И вообще! Я кого хочешь обгоню! Так что давай! Давай до вон того поворота! Увидишь, я и тебя сделаю!»
«Ну, если ты настаиваешь…» — покачал рулём Харлей.
Встали они рядом.
Наш мотик аж приплясывает, а Харлей спокойно так стоит, на дорогу поглядывает. Ну, и рванули.
— Бедный мотик! — в третий раз не выдержал Андрейка.
— Да, брат…
Короче, с пол-оборота обошёл его старик Харлей. Ну, а наш-то, пыжился, пыжился, ломился как оглашённый, ну и…
— Только не говори, что разбился! Пусть лучше заглохнет! — попросил Андрейка.
— Ладно… Ушатать[8] байк — дело не хитрое. Вот удержаться — похитрее будет!
В общем, заглох наш молодой — и юзом в кювет! А Харлей крякнул и покатил своей дорогой, скорости положенной не превышая. Тут и сказочке конец, а кто слушал — молодец.
— Подожди, подожди! — остановил Ангела Андрейка. — А как же дед с бабкой?
— Как? Нормально. Дед плачет, бабка плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба! Я снесу вам другое яичко, не золотое, а нормальное, которое я для того и снесу, чтоб сделать из него яичницу и ничем другим не заморачиваться!»
— Ангел! Это же из другой сказки!
— Да? А я и не заметил, — зевнул Вася, прикрыв ладонью рот. — И вообще. Внимание моё рассеивается — значит, мне пора отрубиться. Спокойной ночи.
— Нет! Давай я доскажу сказку!
— Ну давай, неуёмная душа. А ты спрашиваешь, почему я рядом с тобой остановился.
Конечно, Андрейке не давал покоя молодой мотик, беспомощно лежащий в кювете. Ему очень хотелось, чтобы сказка хорошо закончилась. Конечно, мотик был порядочным хвастунишкой, но всё-таки…
— Утром дед с бабой пошли по следу.
— Во, ещё и детектив на ночь глядя, — заворочался Ангел.
— Пошли они по следу и нашли свой мотик в канаве. Притащили его домой, перевязали раны и давай ему объяснять, что такое «хорошо» и что такое «плохо».
— Ну и что, объяснили? — почти сквозь сон пробормотал Ангел.
— Ну да!
— А-а… до сих пор объясняют… понял… — Через секунду Вася-Ангел уже смачно храпел.
А через две секунды засопел и Андрейка. Он и сам, честно говоря, не успел понять: смогли дед с бабой что-то объяснить молодому мотику или нет. Главное, что из канавы вытащили…
Не успел Андрейка в сказке разобраться. Потому что заснул.
На следующий день байкерские конкурсы продолжались. Главным в этот день была настоящая живая гонка под названием «Драг». Как объяснил Вася Андрейке, это что-то вроде стометровки. Четыреста два метра, и ни сантиметром больше. Вася вышел на старт среди своих товарищей. Андрейка так кричал, болея за него, что даже голос сорвал. Но Вася, к сожалению, не выиграл, хоть и пришёл в числе первых.
