Книга Дети улиц - Берли Доэрти

Он подскочил, пытаясь вывернуться, но женщина прижала его к земле и поставила ему на грудь колено. Волосы у нее были растрепанные и такие же рыжие, как у него; слова она произносила неразборчиво, хриплым голосом.

– Где деньги-то твои, а? – строго поинтересовалась она.

– Нету их у меня, – ответил мальчик.

Она перевернула его, как деревянную куклу, порылась в задних карманах и выудила оттуда несколько монет.

– Вот теперь нет, – рассмеялась она и исчезла, прежде чем он успел снова сесть.

Джим, наблюдая, затаился на другой стороне улицы. Мальчик увидел, что он смотрит, и отвернулся, закрыв лицо руками. Он так и сидел, скрючившись. Джим подошел и щелкнул пальцами, чтобы заставить мальчика посмотреть на него, а затем принялся танцевать – сделал всего несколько прыжков.

«Смейся, – хотелось сказать ему, но он боялся. – Все в порядке. Смейся».

Кажется, именно тогда мальчик принял решение. Он вскочил и присоединился к Джиму – подбрасывал ноги, пытаясь повторить движения Джима, поднимал руки высоко над головой, так что его шнурки разлетались, словно ленты вокруг майского дерева. Его розовые, похожие на креветок пальцы извивались над подошвами ботинок, и при каждом шаге он так сильно шлепал ногой, что вокруг него разлеталась грязь, словно тучи мух вокруг коровы. Он танцевал с закрытыми глазами и широко открытым ртом, войдя в состояние транса, и чем больше хлопали зрители, тем более разудалым становился танец. Джим едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, и заулыбалась даже Рози. Она продала большую часть содержимого своего подноса одной семье.

– Слушай, – сказала она. – Креветка, или как там тебя зовут. И ты, Попрыгунчик Джим. Можете закончить за меня? Я пойду принесу еще. Я никогда не продавала два полных подноса, как сегодня. Вам нужно выступать, вам обоим! Вам надо податься в бродячий цирк!

Мальчики сидели у костра ночного сторожа, чистя зубами креветок и сплевывая панцири на землю.

– Я люблю креветки, точно вам говорю, – сказал мальчик. – Но я никогда не таскал их с ларька Рози, никогда.

– Ты бы не посмел, – сказал Джим. – Она бы тебя замариновала за это.

– Я посмею все, что угодно, – заявил мальчик. – Но Рози… Она как я. У нее денег не больше, чем у меня, вот так.

– Тебя и вправду зовут Креветка? – спросил его Джим.

Мальчик пожал плечами:

– Меня все так называют. Что ж, и Креветка вполне сгодится.

– Забавное имя, – сказал Джим. – А кто была та женщина?

Глаза мальчика сузились.

– Моя мать, – ответил он. – Она выперла меня много лет назад, правду тебе говорю. Начинает искать меня только тогда, когда ей нужны деньги на джин. Так что не очень-то она хорошая мать, скажу я тебе.

– А где же ты живешь?

– Когда как. Если заработаю медяк-другой, продавая шнурки, провожу ночь в меблированных комнатах, вот так.

– Ого! Совсем один?

– Однее не бывает, да еще с пятью десятками других мужиков, которые храпят так, что башка отваливается! Иногда похоже на самую настоящую бурю. А если денег нет, – он пожал плечами, – сплю где придется, вот так вот! Где бобби не найдут, там и сплю.

Он ткнул пальцем ноги в куртку Джима, и накидка из мешка сползла на землю.

– Провел я недельку в том месте, скажу я тебе. Работный дом – хуже всего, что я знаю. Хуже, чем спать в хлеву с крысами, а мне пару раз доводилось.

– Да уж, – согласился Джим. – Хуже, чем спать в мешке с угрями.

И оба мальчика захихикали.

– Угри! – фыркнул Креветка. – Угри – милая компания. Я как-то ел угря, когда он был еще живой. Он спустился по моему горлу, облазил мой живот, а потом вернулся к горлу, в рот! «Животы! – сказал угорь. – Животы мальчиков почти так же ужасны, как работный дом!» И уполз домой. Он был нормальный, тот угорь. – Мальчик вытер рот тыльной стороной кисти и покосился на Джима. – У тебя есть брат, а, Попрыгунчик Джим?

– Нет, – ответил тот. – А у тебя?

– Был. Но больше нет. – Креветка зарылся носками своих ботинок в грязь. – А я хотел бы иметь брата, с которым можно слоняться по округе и все такое.

– Я тоже, – ответил Джим.

И мальчики уставились прямо перед собой, не говоря ни слова. Сторож помешал угли, и пламя зашипело. Он медленно поднялся на ноги.

– Пять часов! – закричал он, направляясь зажигать фонари между домами. – Пять часов, милые мои!

– Мне пора, – сказал Креветка. – Нужно поискать очередь. Люди часто рвут шнурки, стоя в очередях. Я ползаю между ногами и связываю шнурки от разных ботинок, когда никто не смотрит.

– Ты будешь здесь завтра?

Креветка поглядел на Джима сверху вниз. Вынул из кармана связку шнурков, взмахнул ими в воздухе над головой, затем пожал плечами и бросился прочь.

В ту ночь, когда Джим бежал домой, в свой сарай, голова его была забита новыми мыслями. В сарае достаточно легко найти место для еще одного мальчика. И вдвоем будет теплее. Рози не станет возражать, особенно если Креветка будет добывать себе еду своим обычным способом.

«Было бы здорово иметь брата, – подумал он на бегу. – Такого брата, как Креветка. Было бы очень здорово».

Прошло достаточно много времени, прежде чем он смог заснуть. Но его сон в ту ночь был нарушен топотом ботинок и криком. Дверь распахнулась. К нему поднесли свечу, и Джим открыл глаза. Над ним стояли двое мужчин, в свете свечи их глаза были похожи на черные дыры. В одном из них Джим узнал деда Рози. Второй мужчина был каким-то квадратным, с лицом, похожим на ящик, и волосы падали ему на лицо, напоминая камышовую крышу.

– Ты этого мальчика имел в виду? – Мужчина пнул Джима.

Джим сел, подбирая под себя мешок.

– Все-таки мне не показалось, что здесь бегает мальчик, – засопел дед Рози. – Маленький крысеныш, забравшийся в мой сарай. Я еще подумал, что выкурю его, когда придет время.

– Прошу, мистер, – взмолился Джим. – Я ничего не сделал.

– Вставай, – сказал квадратный мужчина. Глаза его выпячивались над жирными щеками.

Джим поднялся на ноги.

– Просто щепка, – сказал квадратный человек. – В нем и костей-то почти нет.

– Он подрастет, – заявил дед. – Знаю я эту породу. Вырастет большим и сильным. А пока потренируется. Ник, он не доставит тебе хлопот, с таким-то ростом. Самое то. И есть будет мало, пока учится.

Ник засопел.

– Что ж, мне нужен мальчик, так что я возьму его.

Довольный дед вздохнул. Ник пошарил в карманах и дал ему монету, которую старик, хихикая, поднес к свече.

– Пойдем, мальчик, – произнес Ник. – Бери постель, она тебе понадобится.

Джим поплелся за ним, набросив мешок на плечи, чтобы было теплее. Дверь скрипнула, когда старик прикрыл ее.