Книга Монахи войны. История военно-монашеских орденов от возникновения до XVIII века - Десмонд Сьюард

Следующие четыре года король Людовик провел в Акре, управляя королевством, и подверг высших офицеров Храма унизительному наказанию. Их маршал Гуго де Жуа заключил договор в Дамаске без разрешения короля. Рено де Вишье, теперь уже магистр, должен был явиться перед Людовиком босым и аннулировать договор, встав перед королем на колени на глазах у всей армии. В конечном итоге брата Гуго пожизненно изгнали из Святой земли.

Король добился освобождения многих важных пленников, в том числе магистра госпитальеров Гийома де Шатонефа с 30 его братьями, 15 тамплиеров и десятерых тевтонцев, хотя переговоры чуть не сорвались, когда Бедные Рыцари заключили свой преждевременно оборвавшийся союз с Дамаском. Дамасская армия атаковала Яффу, и франки отправились в карательный поход, в ходе которого сильно пострадал небольшой отряд рыцарей-лазаритов[13]. Жуанвиль описывает это событие следующим образом: «Пока король стоял перед Яффой, магистр ордена Святого Лазаря (брат Рено де Флори) заметил у Рамлы, города в добрых трех лигах, какой-то скот и кое-что иное, чем он надеялся как следует поживиться. Итак, не имея в армии положения и поэтому имея возможность поступать, как ему вздумается, он отправился в это место, не сказав королю ни слова. Однако когда он взял добычу, сарацины напали на него и нанесли такой разгром, что из всех, кто с ним ехал, спаслось не более четверых».

Надежды Людовика на франко-египетский альянс не оправдались, и единственный длительный договор ему удалось заключить с ассасинами благодаря посредничеству магистров орденов Храма и Госпиталя. Мать Людовика королева Бланка, регент Франции, умерла в 1254 году, и король вернулся на родину. Он оставил в Святой земле сенешаля Жоффруа де Саржина с французским «полком», но Латинская Сирия не смогла возместить человеческих потерь, понесенных во время его египетской кампании, и больше уже никогда королевством не правила твердая рука. Даже святой не смог спасти Утремер.

Глава 4

Армагеддон

К этому моменту Латинская Сирия превратилась в узкую полосу прибрежных военных баз, где яростно соперничали друг с другом торговые, муниципальные и клерикальные фракции, и тщетные старания кипрских королей утвердить свой авторитет никак их не затрагивали. Большинство баронов уехало на Кипр, и так военно-духовные ордена, удерживавшие ту малую территорию, которая еще оставалась у них на материке, стали последней опорой умирающего королевства, но даже и они препирались и воевали друг с другом. Этой саморазрушающейся анархии грозило жестокое государство мамлюков, и единственную иллюзорную надежду на спасение предлагала химера альянса с монголами. В 1256 году соперничество между генуэзцами и венецианцами перешло в гражданскую вой ну за контроль над монастырем Святого Саввы в Акре. Венецианцев поддерживали пизанские и провансальские купцы, госпитальеры и сеньор Тира Филипп де Монфор. На улицах Акры разразилась битва, окончившаяся временной победой для госпитальеров и генуэзцев. Затем последовал еще более кровавый бой, после чего генуэзцы отступили в свой квартал города.

Однако в этот период у госпитальеров под руководством брата Гуго де Ревеля, «магистра мудрого и осмотрительного», возможно англичанина из Девона, происходили важные перемены. Милитаризация ордена закончилась, капелланы наконец перешли в подчинение братьев-рыцарей, и окончательно установилась иерархия. Первыми шли бальи (высшие офицеры), затем бейлифы Сирии, затем бейлифы заморских территорий. Все приории и командории должны были отдавать ордену треть своих доходов, чтобы возместить потери прибылей от земель, захваченных мамлюками. Акцент в ордене все более смещался на аристократичность и военное дело, что отразилось в новой форме госпитальеров. К 1248 году громоздкий монашеский плащ сменился черным сюрко с белым крестом, вместо которого вскоре пришел красный сюрко с белым крестом. Оригинальное облачение оставили для жизни в обители. Уже в 1250 году устав тамплиеров оговаривал, что готовящийся к вступлению должен доказать свое происхождение от рыцарей, а братья-священники могли занимать ограниченное число должностей. Аналогичные изменения произошли и в уставе госпитальеров[14].

В слове «рыцарство» мы чувствуем некий сказочный привкус, который отвлекает внимание от того, что это была специализированная военная машина. Рыцарей часто нанимали в баронские хозяйства на административные и военные посты, и они сами искали, к кому пойти в качестве наемников. Те, кому улыбнулась удача, приобретали имения, но большинство оставалось бедняками, и большую часть их имущества составляли собственные доспехи. Однако и доспехи претерпевали изменения. Рыцари начали носить пластинчатые наколенники, рукавицы и ножные пластины, щиты уменьшились, а шлем стал огромным и бочкообразным, хотя некоторые предпочитали легкий стальной наголовник под кольчужным капюшоном. Самые любопытные нововведения – ailettes, наплечники-погоны, квадратные детали из вареной кожи, которые вздымались над плечами. На них изображался герб владельца. Естественно, члены орденов получали превосходную экипировку.

Франки могли позволить себе подобные мелкие стычки, как «Война святого Саввы», только потому, что их противников-мусульман отвлекала угроза монгольского наступления. В конце XII века кочевые племена пустыни Гоби объединились под властью Чингисхана, и знамя c девятью хвостами ревущим вихрем пронеслось по Азии – «бич Божь его гнева в руках безжалостных татар». К середине XIII века они завоевали Багдад, причем последнего халифа засунули в мешок и бросили в реку. Некоторые из них были христианами-несторианами. Легенда о пресвитере Иоанне, великом христианском властителе Востока, вероятно порожденная слухами о коптских царях Эфиопии, была хорошо известна в Латинской Сирии и стала причиной больших самоуспокоительных иллюзий относительно великого хана Мунке. Король Людовик отправлял послов в курултай в Каракоруме, а армянский царь Хетум лично поехал туда и признал Мунке господином в обмен на военную помощь. В 1259 году брат великого хана Хулагу, иль-хан Персии, чья жена Докузхатун и чей лучший полководец Китбуга были несторианами, направил орду в Сирию вместе с большим отрядом армянских и грузинских рыцарей. Вскоре Алеппо пал, за ним последовали другие мусульманские города на севере. 1 марта 1260 года три христианских правителя Китбуга, Хетум и Боэмунд VI Антиохийский с триумфом въехали в Дамаск. В Багдаде Хулагу выказал особую благосклонность к несторианам-католикам, а Китбуга проявил такую же доброту к христианам в своем новом городе. К тому времени восточнее Египта уже не было великих мусульманских государств.

К сожалению, внезапная смерть Мунке и последовавшая борьба за трон заставила Хулагу отвести большую часть войск. Китбуга остался в Дамаске с небольшим войском, после чего египетский султан Кутуз выступил на Сирию с большой армией. Он обратился за помощью к христианским владыкам, и Высший совет довольно благосклонно рассмотрел его просьбу. Татары были неудобными соседями, которые терпели только вассалов, а не независимых союзников, и пулены предпочитали цивилизованных мусульман варварам-христианам. Однако магистр тевтонцев Анно фон Зангерсхаузен предостерег их, сказав, что в случае победы сарацины обернутся против франков. Утремер сохранил нейтралитет. 30 сентября 1260 года монголы и мамлюки вступили в битву при Айн-Джалуте – «Источнике Голиафа». Китбугу окружили, его войска стерли с лица земли, и его самого схватили и обезглавили – а тюркские военачальники пинали его голову. В следующий месяц Кутуза убил зловещий Бейбарс, который стал вместо него султаном и правителем Дамаска и Каира.