Книга Когда умирает любовь - Френсин Паскаль

Ну что он может с ней сделать?

На этой неделе, в пятницу, Элизабет регистрировала больных для миссис Уиллоубай, старшей медсестры второго этажа в восточном крыле больницы. В этот – момент Джессика ворвалась в кабинет с огромным букетом роз. Ее щеки горели от возбуждения.

– Посмотри, что подарил мне Джереми! – воскликнула она. – Правда, это так мило с его стороны? Их прислал кто-то из телевизионной компании, и он разрешил мне их взять. Лиз, мне просто не верится. Думаю, я ему действительно нравлюсь.

– Может, у него просто аллергия на розы? – пошутила Элизабет.

Джессика язвительно взглянула на нее:

– Тебе просто завидно, что он не дал их тебе.

– Я умираю от зависти, – спокойно сказала Элизабет.

– И не пытайся это отрицать, – продолжала Джессика, отвернувшись от сестры. – Ты знаешь, что я ему нравлюсь больше. Он сегодня даже спросил, есть ли у меня парень.

– Ты права, Джес. Это уже что-то значит. Меня он никогда об этом не спрашивал.

– Ты, наверное, думаешь, что я все это придумала? – продолжала болтать Джессика. – Но я уверена, что нравлюсь ему.

Элизабет улыбнулась.

– Это хорошо. – Она вставила в картотеку регистрационные карточки.

– А я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что он для меня слишком старый. Мне только шестнадцать, а ему по крайней мере двадцать пять. Но девочки взрослеют быстрее, чем мальчики. Это факт.

– Бесспорный.

Джессика нахмурилась:

– Мама с папой, конечно, не так к этому отнесутся. Они, возможно, запретят мне с ним встречаться или придумают еще какую-нибудь зверскую вещь.

– Настоящая любовь найдет выход.

– Поэтому я надеюсь, что ты им не скажешь ни слова.

– Мой рот на замке.

Джессика уставилась на нее:

– Ты это серьезно? Ты правда не скажешь?

– Обещаю. Вот тебе крест. – Указательным пальцем Элизабет начертала на груди крест.

– Элизабет Уэйкфилд, ты лучше всех на свете! – Джессика бросилась на шею сестре, забыв про розы и все остальное.

– Ой-ой-ой! – вскрикнула Элизабет. Шипы роз больно царапнули ее шею. Но Джессика уже спешила к выходу. Она не могла дождаться, когда позвонит друзьям и сообщит им грандиозные новости.

9

Позже в тот же день Элизабет остановилась возле палаты Джереми. Когда она вошла, он читал журнал. Подняв голову, он широко улыбнулся:

– Привет, Лиз. Ну как обстановка? Есть какие-нибудь известия, куда несется наш Ураган? – Они договорились называть Джессику «Ураганом» – для конспирации.

Элизабет рассмеялась:

– Думаю, ветер благоприятный. Она без ума от цветов, которые вы ей подарили.

– Никто не скажет, что я не знаю, как покорить сердце прекрасной девушки, – пошутил Джереми. – И потом, – он состроил ехидную гримасу, – с моей стороны это чистая самозащита. Я знаю, твоя сестра желает мне добра, но, если она не прекратит оказывать мне внимание, я, возможно, никогда не поправлюсь.

– Я понимаю, что вы хотите сказать. У Джессики есть склонность э-э… иногда переусердствовать.

– Ну-у, я человек взрослый, – посмеивался Джереми, – и понимаю, что это значит.

Элизабет посмотрела на часы:

– Я лучше пойду. В двести двадцать седьмой новенькая. Медсестра сказала, что это девочка моего возраста. Я думала, может, ей станет легче, если мы поболтаем. Я-то знаю, как одиноко может быть в больнице.

– Ты просто ангел, – бросил Джереми ей вслед.

– Я надеюсь, Джес ничего об этом не узнает, – ответила Элизабет, – или это кончится тем, что мой нимб растает.

Направляясь по коридору, Элизабет заметила Карла и поспешила пройти мимо, не в состоянии избавиться от ощущения, что он наблюдает за ней краем глаза. Элизабет еще никому не рассказывала об этом странном санитаре, даже Тодду. А что, собственно, рассказывать? Нельзя осуждать человека только за то, что он на кого-то смотрит. Сейчас Элизабет некогда было думать о Карле – она спешила в 227-ю палату. Увидев девочку, которая лежала на кровати, она остолбенела.

Новой больной была Трисия Мартин. Элизабет с трудом верила своим глазам. Под флюоресцентной лампой Трисия казалась бледной и прозрачной, так что Элизабет видела фиолетовые вены на ее висках. Она лежала очень тихо, закрыв глаза, и лишь грудь слегка приподнималась. К ее руке была прикреплена капельница. Вдруг Трисия открыла глаза.

– О-о, – выдохнула она.

Элизабет сразу же все поняла: у Трисии не было никакой больной подруги. Она сама была той загадочной больной «подругой», о которой они говорили. Элизабет удивилась, как же она не догадалась об этом раньше. Это же было видно но болтающимся на ней платьям и теплым свитерам, в которых она ходила в школу. Под тонкой больничной простыней ее хрупкое тело выглядело изможденным. Забыв о своей тележке, Элизабет бросилась к постели Трисии и схватила ее за руку. Она была такой холодной!

– Боже мой! Трисия, почему ты не сказала мне, что больна? Что с тобой случилось?

– У меня лейкемия, Лиз, – прерывисто зашептала Трисия.

Ее глаза наполнились слезами, но она старалась не дать им волю. Она сильно сжала губы и несколько раз сглотнула. Только одна слезинка просочилась и соскользнула к виску.

– На… насколько это плохо? – Элизабет стала заикаться из-за подкатившего к горлу комка.

– Мне… мне уже не станет легче.

– Нет, Трисия! – закричала Элизабет потрясение, все еще не веря в это. Но, посмотрев на Трисию, она осознала, что это правда. В глазах Трисии застыла обреченность. Элизабет не могла больше сдерживать слезы. Они текли по ее лицу, когда она обнимала Трисию.

– Почему же ты не сказала нам?

Трисия напряглась, выражение лица стало суровым. Она устремила на Элизабет взгляд, полный мучения и решимости:

– Я не хочу, чтобы Стив знал.

– Но у тебя не получится сохранить это в секрете.

– Конечно, через несколько месяцев он узнает все. Но тогда это уже не будет таким ударом. Он больше не будет в меня влюблен. Разве ты не понимаешь, что так будет лучше? – Она издала глубокий, прерывающийся стон отчаяния.

Элизабет медленно покачала головой:

– Ты не права, Трисия. Стиву необходимо было это узнать!

– Так будет лучше, – повторила Трисия тихо, но с той же решимостью.

Она так произнесла эти слова, словно ей самой пришлось долго убеждать себя в этом.

– Ты не можешь так поступать, – умоляла Элизабет. – Стив бы не хотел, чтобы ты переживала все это одна. Он любит тебя. Без тебя он очень несчастен!