Книга Буря страсти - Джоанна Линдсей

Взяв тонкий шелковый пеньюар со спинки кровати, Шерис подошла к окну. Прелестный пеньюар, лимонно-зеленый, с белой кружевной отделкой, так славно сочетался с сорочкой, купленной тетушкой во Франции. Шерис привезла его с собой, так как думала, что будет жить одна в маленьком уютном коттедже, а не окажется под одной крышей с мужчиной.

То, что она взяла летнюю одежду, пожалуй, можно считать единственным разумным поступком, совершенным ею в последнее время. Все остальное — какое-то безумие, особенно ее поспешное решение покинуть дом и помчаться в неизвестном направлении, не подумав о собственной безопасности.

Шерис вздохнула, глядя, как солнце уплывает за толстые ветви гигантского дерева. Неожиданно она с содроганием осознала, что окно расположено совсем низко и любой прохожий мог заглянуть в него и увидеть ее лежащей в постели.

Она вспыхнула и поспешно задернула занавески. Сейчас Шерис могла представить себе только одного человека, заглядывающего к ней в комнату. Она также задернула занавески «а другом окне, затем вернулась к кровати и села, пытаясь успокоиться. Все в комнате напоминало ей о Лукасе: большая круглая лохань, которую он наполнил вчера водой, поднос с тарелками.

Ее взгляд упал на блузу, доставившую ей столько неудобств. Теперь она валялась в углу, куда Шерис забросила ее в порыве раздражения. Пришлось разрезать ее, чтобы снять. Вещь недопустимая, если учесть скудость ее гардероба. Но не могла же она попросить Лукаса или Мака помочь ей! Одна, наедине с двумя мужчинами, и он считает, что это в порядке вещей и все приличия соблюдены!

На бюро лежало письмо, написанное ею поздно ночью. О Господи, чего только она с собой не взяла, рассчитывая на спокойное пребывание в какой-нибудь милой деревушке! Теперь Шерис было просто смешно. Пеньюары, льняные утренние платья, дневные платья, костюм для загородных прогулок и в комплекте с ним перчатки, туфли и шляпка, роскошные вечерние платья. А также веера, украшения для волос, шелковые чулки, нижние юбки, турнюры, даже запасной корсет. Она битком набила свой чемодан, а теперь оказалось, что в этом варварском краю с ужасным климатом ей просто нечего надеть. Над этим и в самом деле можно было посмеяться или, скорее, поплакать.

И рыдания так и подкатывали к горлу, но она не стала сообщать о своем состоянии Стефани. Шерис писала несколько часов, тщательно выбирая слова, чтобы сестра не впала в панику и не мучилась угрызениями совести. О пропаже драгоценностей она упомянула вскользь, чтобы объяснить возникшие в дороге трудности. Затем она кратко и доброжелательно описала Лукаса Холта, но при этом дала понять Стефани, что не сможет остаться здесь надолго. Нужно придумать что-то другое, и Стефани придется заняться этим.

Шерис медленно одевалась, откладывая, насколько возможно, неизбежную встречу с Лукасом Холтом. Чарли все еще спал. Вечером он совершил путешествие за окно, осторожно обследовал комнату, пока она готовилась ко сну, а затем устроился в прохладном фарфоровом тазу. Интересно, приспособится ли он к жаре и перестанет ли у него лезть шерсть? Привыкнет ли она сама? Выходя из спальни, Шерис вздохнула.

Она с облегчением обнаружила, что в большой комнате никого нет. Шерис проголодалась, но еды нигде не увидела. Она не обнаружила даже кофе. Поставив поднос с тарелками у раковины, Шерис подумала: не поискать ли чего-нибудь съедобного в кладовке? Видимо, она просто пропустила завтрак.

Шерис направилась к черному ходу, но дверь распахнулась прежде, чем она успела выйти, и в комнату вошел Лукас. Их взгляды на мгновение встретились. Затем его глаза скользнули по ее платью из бежевого батиста, щедро отделанному оборками из белых кружев и украшенному двумя коричневыми атласными бантами.

— Вы куда-то собрались? Шерис удивилась.

— Я не так одета, чтобы выйти на улицу, — сказала она медленно, словно объясняя ребенку. — Это всего лишь утреннее платье.

Он засмеялся:

— Голубушка, ваш наряд будет попричудливее тех, что леди Ньюкомба могут себе позволить в воскресенье. И по-вашему, это не выходное платье?

— Боюсь, у меня нет ничего проще, разве что мой дорожный костюм, — раздраженно ответила Шерис.

— Но он слишком плотный, — заявил Лукас, покачав головой. — Похоже, придется вам приобрести новую одежду.

— Ничего, я как-нибудь обойдусь, — вспыхнула Шерис.

— Да? И работать по дому вы будете в этом шикарном платье?

«Работать по дому?»

— Что ж… если я должна…

— Впрочем, поступайте как хотите, — не стал спорить Лукас. — Где завтрак?

— Его нет.

— Вижу, — терпеливо ответил он. — Когда вы начнете готовить?

— Я?! — задохнулась Шерис. — Но я не умею готовить!

— Не умеете? Значит, придется научиться, и поскорее.

— Но кто здесь готовил прежде?

— Иногда ухитрялся я, иногда Мак, а порой Уиллоу из жалости устраивала общий обед.

— Уиллоу?

— Жена Билли.

— Вы хотите сказать, что здесь есть еще одна женщина?

— Конечно. У нее скоро будет ребенок, вот-вот должен родиться, — предостерег он. — Ей хватает забот, чтобы обслужить Билли и себя, так что не вздумайте просить ее о помощи. Я сам заботился о себе всю жизнь, Шерис. Но теперь, когда вы здесь…

До нее не сразу дошел смысл его слов, а когда она поняла, что он имеет в виду, глаза ее расширились от ужаса.

— Но я действительно не умею готовить. Мне никогда не приходилось. У нас всегда были слуги. — Она замолчала. Лицо Лукаса не выражало ни капли сочувствия. — Наверное, я смогу научиться… если кто-нибудь покажет мне…

Он хмыкнул.

— Я попрошу Билли, чтобы он, когда поедет в город, привез вам поваренную книгу. — Лукас огорченно вздохнул и направился к кладовке.

— Извините, мистер Холт, — неожиданно для себя произнесла Шерис.

— Не беда, — бросил он через плечо. — У вас крепкая спина, вы справитесь с другой домашней работой и быстро научитесь готовить.

Пока Лукас шарил в кладовке, она размышляла, в чем заключается другая домашняя работа. Наконец он вернулся с кучей продуктов. Следующий час ушел на то, чтобы погубить ее прелестное батистовое платье. Оно покрылось мукой и жирными пятнами. От фартука, который она надела по требованию Лукаса, было мало пользы.

Первый урок кулинарии Шерис не вдохновил. Она украдкой поглядывала на Лукаса и гадала, как удалось человеку, приехавшему с востока, так быстро приспособиться к этой земле. Никак его не понять. То он представал перед ней резким и деловым, то вновь становился очаровательным и бесшабашным.

После завтрака Лукас ушел, Шерис осталась сидеть за столом в одиночестве с чашкой самого ужасного кофе, который когда-либо пила. Он был даже хуже того отвратительного варева, что подавали на станциях. Она только что наблюдала, как настроение Лукаса улучшалось по мере того, как он ел. Перед уходам он, казалось, уже готов был смеяться. Ее же настроение, наоборот, упало. Чарли вскочил на столик у плиты, чтобы обнюхать просыпанную муку, и Шерис внезапно поняла, что она должна прибрать весь этот беспорядок!