Книга Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир - Линн Мартин

Когда мы впервые покинули свой район и отправились на восток, в более населенный район, мы увидели, что просто идти не спеша не получится. Меня тут же несколько раз толкнули – люди обгоняли нас, чтобы успеть перебежать улицу, пока горит зеленый. Поэтому мы постарались взять принятый тут темп. Надо сказать, что аргентинцы никого не щадят, ведут себя довольно жестко. Здесь много людей с характером, и город сильно напоминает Манхэттен.

Мы нашли вход в метро и пошли за толпой. Спустившись под землю, мы решили отойти в сторону и оглядеться. Местные прекрасно ориентируются в подземке, и туристам здесь следует быть аккуратнее и не путаться под ногами. Мы заметили, что в первый день в новом городе, когда нужно разобраться, как работает метро, или как вызывать такси, или где купить пиво или продукты, можно сэкономить время и усилия, если просто понаблюдать за местными жителями.

Мы купили проездные на десять поездок на метро, изучили карту и решили доехать до знаменитого кладбища Реколета, где на пяти гектарах расположены почти пять тысяч склепов. Мы сразу вспомнили Город Мертвых в Новом Орлеане, так подробно описанный в книге Энн Райс «Интервью с вампиром». Чувствуешь себя странновато, когда идешь по усаженным деревьями улицам и видишь затейливо выстроенные дома для мертвецов. Нас очень впечатлили готические шпили миниатюрных часовен, особенно на фоне расположенных неподалеку современных офисных и жилых зданий. С одной стороны к кладбищу примыкает гигантский дорогой торговый центр. Тишина и прохлада этих кладбищенских улиц, в которые попадаешь из жары и шума города, очень отрезвляет.

Мы пытались найти знакомые имена и быстро обнаружили могилу бывшей первой леди Аргентины Эвы Перон, о жизни которой на Бродвее поставлен мюзикл «Эвита». Ее усыпальница на удивление проста и соседствует с могилами знаменитых писателей, музыкантов, артистов. Мы сели на скамейку, чтобы немного отдохнуть, и Тим сказал:

– Ты заметила, как тут много могил военных чинов? Генералы в этой стране явно в почете и определенно много получают, раз могут позволить себе такую роскошь на кладбище.

– Может, у них скидка была, раз уж они все равно все в стране держали под контролем?

У Аргентины непростая и временами не вполне благополучная история, и нас она очень интересовала. В здешней политической системе и экономике часто происходили крутые перемены. Хотя мы пробыли здесь не так уж долго, мы сполна прочувствовали, как драматическая и неоднозначная история страны отразилась на ее жителях. Однажды в субботу мы наткнулись на улице на яркий и дерзкий гей-парад, в котором участвовали люди самых разных убеждений и стилей жизни; одновременно в пятнадцати минутах ходьбы оттуда, на Авенида Конститусьон, сотни женщин плакали, выкрикивали лозунги и требовали справедливости для людей, пропавших в 1976–1983 годах[7]. Есть хорошая шутка о том, кто такие аргентинцы: они похожи на итальянцев, говорят на испанском, одеты как французы и думают, что они британцы. Неудивительно, что здесь немало меланхоличных и слегка потерянных людей! (Мы вообще пришли к выводу, что этим объясняется и непредсказуемость аргентинской экономики.)

Когда эта странная суббота закончилась, мы уселись на своем любимом маленьком балкончике, сделали себе по холодному напитку и стали наблюдать за соседями. Мы не привыкли жить в многоквартирном доме, да еще довольно высоко, здесь же чужие окна вдруг оказались прямо перед нами. В доме напротив люди закрывали занавески только когда переодевались или ложились спать. Так что мы быстро узнали привычки некоторых своих соседей. Нам особенно нравилась квартира одной пары – с красными стенами, украшенными итальянской живописью и расписной керамикой. Мы невольно наблюдали, как они смотрели телевизор, пили коктейли в гостиной или, усевшись рядом, обсуждали семейный бюджет. Почти как «Окно во двор» Хичкока, только без убийств.

В целом ничего особенного нам подсмотреть не удавалось, но однажды вечером мы наблюдали разговор на повышенных тонах между женщиной и мужчиной в одной из соседних квартир. В какой-то момент мы даже забеспокоились.

– Боже мой, Тим, что мы будем делать, если он ее ударит или собьет с ног? – я увидела, как мужчина встал со стула и пошел на женщину, размахивая руками.

– Не представляю. Мы даже не знаем, где у того здания вход, и точно не сможем объясниться с полицейскими…

С каким облегчением мы выдохнули, когда увидели, как он дошел до ее конца стола, обнял ее и поцеловал! И она ответила ему. Но ведь он мог и с балкона ее выбросить! Все это было совсем не похоже на привычную нам жизнь в Калифорнии, где случалось, что мы видели соседей, только когда они открывали свой гараж напротив нашего дома. И уж цвет стен в их гостиной точно не был нам известен.

Дни становились теплее, на палисандрах раскрылись сиреневые цветы. Лепестки усыпали тротуары, и даже местные жители, казалось, стали немного менее агрессивными, что не могло не радовать.

Мы обнаружили, что в Аргентине билеты на разные виды транспорта стоят очень по-разному для местных жителей и для туристов. После этого открытия мы серьезнее стали относиться к выбору мест, которые хотели бы увидеть. Например, билет на самолет для аргентинцев стоит почти вдвое меньше, чем для иностранцев. К сожалению, это означало, что нам не удастся увидеть противоположную часть страны (а ведь по площади Аргентина составляет почти треть от США). Можно было бы поехать на ночном автобусе, но это нам не очень нравилось по многим причинам. Выяснилось также, что если ехать на водопады Игуасу, о которых все нам рассказывали с таким восторгом, нам нужно было въезжать в Чили, и виза обошлась бы по 160 долларов каждому. Ради того, чтобы увидеть водопады, пришлось бы потратить слишком много – на визы, билеты, гостиницы и еду, – и мы не могли себе этого позволить.

Тогда мы решили все как следует осмотреть в самом Буэнос-Айресе и начали с театра «Колон»: он входит в пятерку лучших оперных театров мира и обладает почти идеальной акустикой. Практически все ведущие мировые оперные звезды выходили на его сцену. Три года назад театр открылся после масштабной реконструкции, на которую было потрачено 100 млн долларов. Оформление театра – ода итальянскому и французскому канонам классического оперного стиля. Мы зашли сюда днем, поднялись по роскошной, сияющей позолотой лестнице в зал – и нам захотелось непременно попасть и на спектакль. В итоге мы купили билеты на балет, чтобы иметь возможность посидеть в красных бархатных креслах.

Мы долго выбирали подходящие наряды. Тим был в галстуке и пиджаке, я – в простом черном костюме, но надела жемчуг, так что на фоне культурной элиты города мы выглядели вполне достойно. Балет оказался отнюдь не выдающимся, но общая атмосфера и действительно исключительная акустика вполне компенсировали это. Мы были в восторге от возможности быть среди такой публики.

Мы выходили из театра. Стоял прекрасный весенний вечер, и Тим вдруг сказал: