Книга Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет - Наталья Косухина

– Разинский, я рад, что вам смешно. Много поводов для веселья? – резко поинтересовался князь.

Алексей умолк, но улыбаться не перестал.

– Вам и так светит штраф и выговор за поверхностность суждения. Плюс Лемнискату отменяет приоритет мнения одного из творцов, и все серьезные решения вне досягаемости корпорации вы будете теперь принимать голосованием.

Я сидела, смотрела на лица этих влиятельных людей и понимала – никуда я от них не денусь. Такая влиятельная организация умеет получать то, что хочет, так или иначе.

Полюбовавшись на присутствующих еще немного, я решила заканчивать этот разговор.

– Вы ведь понимаете, что я соглашусь, да? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ответил мне глава творцов:

– Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно.

– Хорошо, но у меня есть условия…

* * *

«Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно…»

Я и сейчас слышу эти слова. Они эхом отдаются в голове, высушивая мои слезы. До этого мгновения я не представляла, как важна для меня та реальность, в которой живу. Как важно то, что рядом со мной брат и близкие мне люди.

Если мое настоящее изменится, то родные и знакомые останутся со мной, но будут уже другими. А что самое ужасное – я буду помнить, какими они были раньше.

Для своих творцов время всегда делает исключение из правил.

Но и я поставила совету свои условия. Отцу предоставят полную свободу в его разработках и поправят здоровье няни. В последнее время та плохо себя чувствует, а корпорация с ее возможностями в разных областях сможет продлить ей жизнь.

И теперь мне всего лишь нужно идти именно по этому пути, чтобы те люди, которых я знаю, остались прежними. Если я не сделаю того, что предначертано, моя реальность исчезнет.

Ничего страшнее и представить нельзя!

* * *

Александр Иванович Орлов

После того как дочь выбежала из гостиной, мы с женой некоторое время молчали. Каждый думал о своем, и, как оказалось, наши мысли текли в разных направлениях.

– Вот упрямая девчонка, – пробормотала Наталья, сидя в соседнем кресле около камина.

– Что ты имеешь в виду? – повернулся я к ней.

– Она закрылась в своей обиде на нас и не хочет ничего слышать!

– А что именно она должна услышать? – тихо поинтересовался я, внутренне начиная закипать.

– То, что мы ей говорим. У нас за плечами жизненный опыт. А она ничего еще не понимает!

– Это ты ничего не понимаешь! Чем ты можешь ей помочь? Зря я тогда пошел у тебя на поводу. Нужно было остаться с дочерью и утешить ее, помочь. А ты бросила ее и занималась только Светланой! И посмотри, кого ты вырастила!

– Ах, какая я плохая!.. Значит, я во всем виновата? Да она никого к себе не подпускала! Сейчас, впрочем, тоже. Она замкнулась, до нее не достучаться.

– Если бы меня так отослали, я бы на ее месте тоже к тебе не подошел!

– Так было лучше для нее!

– Ну и кому ты сделала лучше?! – я вскочил с кресла.

– Думаешь, в твоей корпорации ей будет хорошо?! Да ей через такие ужасы придется пройти! Кем она после этого станет? Ни дома, ни детей, и для общества «белая ворона». Сотрудники Лемнискату всегда выделяются, а творцы – и подавно. Мужчине это простят, женщине – нет! Я думаю о своем ребенке, всегда думала!

Глядя на Наталью, я подумал, что она за последнее время постарела лет на десять.

– Ты даже не понимаешь, какие силы таятся в твоей дочери, – устало проговорил я.

– А ты не представляешь, как тяжело ей придется. И она не представляет!

После этого жена покинула комнату, а я, сев обратно в кресло и уставившись на огонь, пробормотал:

– Но у нее нет выбора. У них его никогда не бывает…

Ольга Орлова

На следующий день после разговора с родителями был мой первый день работы на творцов.

Сначала мне показали комнату в здании Лемнискату, которую закрепили за мной на случай моего приезда в город. Из-за излишне напряженной обстановки в семье я решила переехать сюда сразу. Не сомневаюсь, корпорация подыщет правдоподобную причину, почему я на некоторое время покинула дом. И, скорее всего, это будет моя учеба в каком-нибудь респектабельном пансионе.

Следующее, что мне предстояло сделать, так это явиться пред светлые очи главы отдела творцов – Минаре Корнейси.

Сложно было определить, какой он национальности, но при близком рассмотрении он оказался еще эффектнее, чем я запомнила по собранию.

Темные каштановые волосы выгодно оттеняли выразительные глаза, тонкие черты лица и молочного оттенка кожу. Настоящий аристократ, хотя в отношении мужской привлекательности до Разинского ему далеко.

Одевался Корнейси во все зеленое (то ли в цветовой гамме своего отдела, то ли просто нравился цвет), а вот манерами не блистал. Как и Алексей. Уж не знаю почему, но я постоянно их сравнивала.

Может, из-за того, что оба были примерно одного возраста – около тридцати пяти лет. И если для главы творцов это был уже зрелый возраст, то для творца – только начало молодости. Один из наших плюсов – живем мы долго.

Обо всем этом я думала, сидя в приемной и ожидая встречи с этим человеком. Минут пятнадцать назад он пробежал мимо меня, даже не поприветствовав. Куда я попала?!

В этот момент подошли два моих коллеги.

Джеймс спокойно поклонился мне и поцеловал руку. Разинский поприветствовал так же, но с какой-то издевкой.

Я, проигнорировав его, предложила Джеймсу присесть рядом с собой. Алексей же устроился без приглашения, подле меня с другой стороны.

– Как вы себя чувствуете, мадемуазель Орлова? – поинтересовался второй творец.

– Прекрасно, спасибо. Кстати, можете называть меня по имени. Мы же коллеги…

– А мне тоже можно называть вас по имени? – встрял Разинский.

– Конечно, – холодно улыбнулась я.

Но дальше продолжить столь беспардонно начатую беседу нам помешала открывшаяся дверь кабинета.

От нашего начальника вылетел директор по финансам, который непонятно как оказался в кабинете (мимо меня вроде не проходил), и в гневе понесся по коридору. Похоже, Корнейси пользуется популярностью.

– Заходите, – процедила секретарша, больше обращаясь ко мне.

Мы поднялись и направились в кабинет. По центру стоял большой резной стол из черного дерева, а напротив него – два кресла.

Но начальник пригласил нас присесть на кожаный диван, расположенный около стены с большой картиной. И стоило мне опуститься на него, как мужчины вновь устроились по бокам от меня.