Книга Извержение вулкана - Энн Мэри Уинстон

Отчаявшись, он пообещал себе, что съездит в полк, сделает там все, что от него требуется, а потом через день или два вернется и объяснится с Фибе — та как раз остынет и успокоится к тому времени, — ведь об отправке на фронт речь еще не шла.

Однако командование поспешило отправить их в Афганистан, дав на сборы двадцать четыре часа. И было уже не до звонков домой.

Спустя месяц или два он узнал от матери, что Фибе уехала из города, а куда — никто не знал.

Он послал ей электронное письмо по адресу, которым пользовался много лет, но его поджидал неприятный сюрприз — появилось сообщение, что письмо отправить не удалось.

После того как с его матерью случился приступ, Уэйд дважды приезжал домой. Вначале узнать, как она себя чувствует, и пожелать ей быстрейшего выздоровления, затем — на ее похороны.

Его отпустили во второй раз всего лишь на три дня, и он не имел права задерживаться. Так что у него не было времени разыскивать Фибе. А потом его ранили…

Выздоравливая, Уэйд очень много думал о Фибе и окончательно понял, что она ему совершенно необходима. Да, он влюбился в нее без памяти и должен обязательно найти ее, где бы она ни скрывалась, чтобы выяснить, есть ли у них хоть малейший шанс построить семью. Уэйда поразили те необычайные чувства, которые он впервые открыл в себе во время их первого танца в тот день, когда погибла Мелани. И потом… в ночь похорон…

Но первые попытки отыскать Фибе не дали результата, и тогда он решил отложить их встречу, не хотелось, чтобы она увидела его лежащим в бинтах на больничной койке.

И видит Бог, он готов был всю жизнь ее искать, лишь бы снова испытать это острое и всепоглощающее чувство счастья!

Фибе сидела на качелях на заднем дворе дома ее дяди.

— С тобой все в порядке?

Услышав вопрос, девушка удивленно оглянулась. Увидев ее красные, опухшие от слез глаза, Уэйд понял, что задал глупый вопрос.

— Я понимаю, как тебе сейчас плохо, но я не хотел… я не мог уехать, не поговорив с тобой.

Казалось, ей стоило огромного усилия кивнуть ему в ответ.

— Мне нужно было немного отдохнуть от всего этого, — медленно произнесла она. Ее голос задрожал. — Я больше не могла слушать разговоры о ней.

На поминки собралось множество людей: родственники, друзья Мелани, соседи. Отца Фибе Уэйд никогда не видел, а ее мать, которую, как он убедился еще на похоронах, вся семья осуждала, умерла, когда девочки учились на втором курсе колледжа.

Уэйд взглянул на Фибе, такую несчастную и беззащитную, и его затопила волна нежности. Как бы ему хотелось высушить ее слезы поцелуями! Он осторожно присел рядом с ней, боясь, что она попросит его уйти.

Узнав о несчастном случае, он испугался: а вдруг доверие и взаимопонимание, что возникли между ними, уже никогда не вернутся! Наверняка Фибе обвинит его в гибели сестры. Ведь именно из-за их танца разгневанная пьяная Мелани села в машину и, не справившись с управлением, врезалась в дерево. Уэйд понимал, что его не ждут на похоронах. Тем не менее с тяжелым сердцем он отправился со своей семьей на траурную службу, однако постарался находиться как можно дальше от Фибе.

Боже, она должна его теперь ненавидеть!

Но, когда она ушла с поминок, он отправился за ней и, увидев ее, расстроенную и одинокую, понял, что должен поговорить с ней — и совершенно неважно, что она думает о нем!

К его удивлению и счастью, она не только не прогнала его, но, наоборот, даже положила голову ему на плечо.

— Мне жаль, что я не могу повернуть время вспять, — тихо произнес он.

— Мне тоже, — прошептала она в ответ. Он крепко обнял ее.

Фибе вздохнула, и сквозь тонкую ткань своей рубашки он почувствовал ее теплое дыхание.

— Мы можем пойти немного прогуляться?

Уэйд кивнул.

— Конечно.

Он поднялся и протянул ей руку.

Они пошли через яблоневый сад в расположенный за домом лес. Долго шли молча. Потом тропинка сузилась и устремилась вверх, где среди валунов пробегал маленький ручей.

Наконец они добрались до небольшого деревянного домика.

— Что это? — удивился Уэйд.

— Мои дяди иногда пользуются этой хижиной, когда охотятся здесь.

Возле одной из боковых стен охотничьего домика была навалена большая куча дров.

Уэйд толкнул приоткрытую дверь и вошел внутрь, вслед за ним — Фибе.

Комната, явно рассчитанная на двух человек, содержалась в идеальном порядке: стол, расположенный вдоль дальней стены, два деревянных стула, широкая кровать с матрасом, на котором виднелись дырочки, прогрызенные не то белками, не то мышами. Две полки над столом: На одной полке лежали консервы и пара каких-то пакетов, на другой виднелись старый чайник, прокопченный горшок, тарелки и ложки с вилками. Никакого электричества. На гвоздях у кровати висели нефтяной фонарь и ковш.

— Ничего себе! Будто попал на съемки фильма, — покачав головой, проговорил Уэйд, подумав про себя, что в Афганистане ему приходилось видеть дома намного беднее, чем этот. — И, несмотря на скромность обстановки, здесь очень уютно. Сразу чувствуешь себя то ли золотоискателем, то ли путешественником.

— Да, мне тоже нравится. Ничего лишнего, все только самое необходимое. Перед каждым сезоном охоты дядюшки приезжают сюда и приводят все в божеский вид: моют пол, убирают паутину, пополняют запасы продуктов, привозят новые полотенца и одеяла. — Фибе провела пальцем по столу. — В детстве мы часто приходили сюда. Это было наше любимое потайное место.

Мы. Она и Мелани, мысленно прокомментировал Уэйд, представив себе двух маленьких девочек, которым эта хижина казалась, наверное, очень большой.

Он молчал, не зная, что сказать.

— Однажды Мелани схватил за палец очень большой рак, которого она пыталась вытащить из ручья. — Девушка махнула рукой в сторону холма, видневшегося в открытой двери. — А через несколько минут я увидела на камне змею. Не знаю, кто из нас тогда кричал громче. Наверное, я.

Фибе подошла к кровати и слегка отодвинула ее от стенки.

Даже сейчас, когда она стояла в нескольких шагах от него, он не мог справиться с внезапным возбуждением. Еще не хватало, чтобы она заметила, как оттопыриваются у него брюки! Расслабься! — приказал он себе. Сейчас не время и не место думать о сексе.

Фибе внимательно смотрела на заднюю сторону спинку кровати. Уэйд подошел к девушке, чтобы посмотреть, что она разглядывает.

На старом потрескавшемся дереве было нацарапано: «ФЭ» и «МА». — Фибе Элизабет и Мелани Аделайн.

Он чуть улыбнулся, вспомнив, как Мелани ненавидела свое второе имя. Она всегда жаловалась ему, что у Фибе второе имя гораздо симпатичнее.

— Это мы перочинным ножиком нацарапали, — проговорила Фибе, не оборачиваясь. — Нам тогда было приблизительно десять лет. Мелани предложила. Помню, мы тогда казались себе необыкновенно смелыми. — Она потянулась и провела пальцем по буквам. — Я никогда никому не говорила об этом и думаю, что она тоже. Это была наша маленькая тайна. — Ее голос дрогнул. — Мы договорились тогда с ней, что, когда у нас вырастут дочери, приведем их сюда и все им покажем.