Книга Человек, который хотел выпить море - Пэн Буйокас

– Просто у нее есть гордость. Я уже три раза подвел ее. Это только справедливо, что я должен найти ее могилу и там попросить у нее прощения.

Впервые он признался другому человеку в своей трусости. В его голосе звучало такое отчаяние, что Арису стало его жаль.

– Я перенесу тебя на собрание, – сказал он.

Лукас воспрянул духом и заново преисполнился решимости. Он пообещал другу, что отыщет лопату и в благодарность поможет ему откопать храм Артемиды. Потом крепко ухватился за пояс Ариса, и они взлетели над кладбищенским участком Лероса с его лоскутным одеялом могил, рассыпанных по бескрайнему газону, исчерченному сплетением лесенок и аллей. Переполняемый приятным волнением, которым обычно сопровождается подобный полет, Лукас на миг забыл о Зефире и о других мертвецах, покоящихся в земле. Но по кладбищу уже разнесся слух, что он собирается повидать директора, и недовольные местоположением своих могил стали окликать его снизу, прося замолвить за них словечко. До его ушей явственно доносились их голоса. Но только раз он попросил Ариса снизиться – голос показался ему знакомым, и, когда Арис сделал вираж влево и, вернувшись назад, описал круг над аккуратной лужайкой, по которой были разбросаны надгробья, Лукас узнал одного из старых завсегдатаев своего ресторана.

– Я спроектировал самые известные в Монреале, да и во всей Канаде здания, – сказал ему этот человек. – Я обучил сотни молодых архитекторов. Я участвовал в деятельности Красного Креста и Комиссии по международной амнистии, я написал три книги и два раза объехал вокруг земного шара. И какую же фотографию поместили мои дети на памятнике? Ту, на которой я разрезаю рождественскую индейку! Велите им заменить ее, когда вернетесь домой!

Лукас пообещал, что поговорит с его детьми, и друзья полетели дальше и вскоре увидели огромную толпу. Как ни был Лукас счастлив, что скоро узнает, где найти могилу Зефиры, но все же он несколько опечалился, что полет подошел к концу. Пока они приземлялись, он от всего сердца попросил Господа, чтобы, после того как вновь обретет способность радоваться и прежде, чем его самого положат в могилу, ему было позволено хотя бы разок полетать самостоятельно.

19

Стоявший на камне мужчина обращался к толпе, возглавляемой группой священников и высокопоставленных лиц. Лукас пробрался к ним и попросил разрешения поговорить с директором. Но директор, как и прочие важные лица, был настолько увлечен речью оратора, что попросил подождать ее окончания.

Оратор был молод и хорош собой и в то же время внушал почтение рослой фигурой, задрапированной плащом, бородой и развевающимися волосами. Он обращался к толпе, театрально жестикулируя, а его сильный, хорошо поставленный голос властно приковывал всеобщее внимание.

– Так же ясно, как вы слышите сейчас мой голос, я сам слышал Голос, говоривший: «Опиши в своей книге события, которым ты сам был свидетелем, которые уже имели место и которые случатся после».

Арис спросил стоявшую рядом женщину, что это за человек.

– Апостол Иоанн, – ответила она. – Он ищет уединенный остров, где мог бы обосноваться и написать книгу, которая прославит этот приютивший его остров. Я с радостью уступила бы ему свое место. Подумайте только – писатель! И как божественно красив!

– Потом, – продолжал Иоанн, – Голос сказал: «А еще напиши в книге, что люди должны отказаться от своих идолов, а также от других книг, потому что желающие умножить знания умножают скорбь».

Священники и подростки одобрительно зашумели.

Арис сказал Лукасу:

– Слышишь, какую он порет чушь? Если этот тип тут останется, он ни за что не даст нам откопать храм Артемиды. Надо бы его спровадить.

– Только прежде я переговорю с директором.

– Тогда может быть уже слишком поздно. Дай я заберусь тебе на плечи, чтобы меня услышали. Я скажу им только два слова.

Он сунул Лукасу лопату в руки и вскарабкался ему на плечи.

– И наконец, – говорил Иоанн, – Голос сказал: «Передай всем, кто уже умер и жаждет спасения, чтобы они верили только хранителю ключей Гадеса, и они больше не будут жаждать и никогда не будут забыты живущими».

Обещание, что все грехи им простятся и имена навсегда останутся в сердцах живущих, весьма обрадовало людей. Толпа разразилась приветственными криками, а одна женщина, кричавшая громче всех, была не кто иная, как сама Зефира! И стояла она совсем близко от Лукаса. Но невозможно было ее окликнуть: шум вокруг стоял невообразимый. И приблизиться к ней он никак не мог: Арис своей тяжестью пригвоздил его к месту. Тогда Лукас бросил лопату и замахал руками, чтобы как-то привлечь ее внимание.

Крики между тем постепенно стихли, и теперь к толпе со своего пьедестала обратился Арис:

– Все писатели слышат голоса. И все писатели утверждают, что именно своей книгой прославят свой остров. И все писатели втайне хотят, чтобы их книга была единственной, которую будут читать люди. Но этот писатель – первый, у кого хватило наглости в открытую потребовать уничтожения других книг. Потому ли, что они действительно умножают скорбь? Или потому, что в них написано, что никто не в силах простить наши грехи, потому что мы сами творим себе и рай, и ад? И что Голос, который, как утверждает этот человек, он слышит, – всего лишь плод его воображения, который может обеспечить ему вечную жизнь в людских сердцах, потому что, в отличие от его собственного идола, сам-то он не способен проделать тот трюк с воскрешением.

– Он богохульствует! – зашумели священники и принялись брызгать на Ариса святой водой, чтобы изгнать из него беса.

Лукас, изнемогая под тяжестью приятеля, умолял его заткнуться и слезть с его плеч – ему не терпелось подбежать к Зефире. Но все впустую!

– Мне тоже было откровение, – продолжал Арис, повышая голос, чтобы перекрыть шум толпы. – После того как вы сожгли книги, я видел вас лежащими ниц, одетыми в тяжелые хламиды, чтобы не обнажиться ненароком, умы ваши затуманивали восточные предрассудки этого человека, а сердце переполняла не любовь и интерес ко всему живому, а один лишь страх – перед потопом, чумой и неугасимым огнем.

– Разве такой приятный молодой человек может стыдиться своего тела? – крикнула стоявшая рядом женщина. – Вы наверняка преувеличиваете.

– Спросите его сами. Если он человек порядочный, то ответит вам. Он прижмет вас к сердцу, если вы пойдете на массовое убийство, чтобы защитить его книгу, но попробуйте только позволить себе мастурбацию, и он проклянет вас вечным проклятием!

Со стороны подростков послышался ропот. Иоанн возвел глаза к небу.

– Неужели этому суждено сбыться?

Пока апостол прислушивался к ответу, который мог услышать только он один, Лукас снова повернулся в сторону Зефиры и увидел, что она исчезла.

Иоанн произнес наконец:

– Голос сказал: «Тому, кто будет верен мне до конца, я дам власть над народами, и он станет править ими до скончания времен».