Книга Запретный камень - Тони Эбботт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я знаю, что это неправильно, – шепнула Лили, поднимая руку с мобильником. – Ну то есть похороны и все такое, но все-таки я это сниму!
– Слушай, ну я не знаю…
Но Лили уже снимала на видео прощальную церемонию. Вот заговорил священник:
– Guten Morgen, liebe Freunde…
Бабушка Хайди неплохо научила Бекку немецкому, но читать ей было все-таки легче, чем воспринимать на слух. Люди говорят слишком быстро и даже не думают делать паузы, не хотят ничего повторять, а в книжке всегда можно перечитать, если что-то не понял.
– Все мы… не поняла, не поняла… здесь, чтобы… ученого, друга… учителя… его жизнь… «Gelehrsamkeit»… стипендии…
Она потеряла нить. Когда сестра выздоровела, Бекку стали притягивать кладбища. Они пугали ее, но в душе появлялось нечто вроде благодарности – за то, что там нет ее сестренки. В таких и без того грустных местах ей не хотелось грустить еще сильнее. Она потерла глаза и в очередной раз вспомнила, что не спала уже много часов подряд. Интересно, когда же все они смогут отдохнуть?
– …Вечное отдохновение… души последний путь…
Нет-нет, сказала она себе. Только не туда, умоляю. Она поморгала, прогоняя слезы, и перевела взгляд на покосившуюся стрелу солнечных часов у старой могилы с треснувшей колонной. На вершине надгробия плакал каменный ангел. Повсюду печаль утраты, куда ни глянь…
Слева от них из леса на дорожку вышел какой-то мужчина. Он неспешно направился к похоронной процессии, но, увидев ее и Капланов, вдруг остановился на полпути.
Бекка обернулась. Лили по-прежнему снимала церемонию на телефон.
– Смотри, вон тот человек – застыл, когда увидел, как ты снимаешь.
Подошел Даррел:
– Вы тоже заметили? Похоже, явились друзья профессора.
К мужчине присоединились еще двое. Один плотный, в блестяще-черном костюме, с каменным лицом. Другой – бледный, неказистый, почти горбатый. Он что-то сказал двум другим, и те одновременно, как по команде, отступили за надгробие.
Сам же горбун осторожно, стараясь не промочить туфли в сырой от дождя траве, приблизился к толпе провожающих, но не влился в нее, а встал чуть в стороне от могилы – руки скрещены на груди, голова опущена. Когда священник ненадолго умолк, он поднял голову, посмотрел на Бекку, затем на Роальда с Вейдом и снова потупил взгляд. По спине Бекки пробежал холодок – ей почудилось, будто взгляд этого странного типа из-под очков с толстыми стеклами пронзил ее, как стрела. На его правом виске горела свежая рана, похожая на римскую цифру V.
– Аминь…
Священник окропил гроб святой водой из серебряной чаши, пробормотал последнее благословение. Церемония завершилась. В ту же минуту небо совсем потемнело, и хлынул дождь.
Все пришедшие быстро разошлись. Кто-то уехал на собственных машинах, кто-то поймал такси. Вскоре кладбище опустело. Кроме ребят и доктора Каплана остались только могильщики да те странные типы возле статуи плачущего ангела.
Бекка подошла к Роальду с Вейдом.
– Дядя Роальд, кажется, за нами следят. Вон те люди.
Но пока доктор Каплан поднимал голову, надевал очки и оборачивался, они уже исчезли.
Не желая мокнуть, Даррел спрятался от дождя под аркой мрачного склепа в трех шагах от Роальда и Вейда. Те молчали – вероятно, потому что не знали, что делать дальше. По крайней мере, так казалось Даррелу. Уж он-то совершенно точно знал, каким должен быть их следующий шаг.
– Чем чаще я вспоминаю тот бред, который несла по телефону экономка дяди Генри, – сказал он, – тем больше уверен – она что-то знает.
– Да, мы сходим в квартиру профессора, – кивнул доктор Каплан. – Но сначала заселимся в отель. Мы неслись как угорелые, чтобы не опоздать сюда. Теперь можно сбавить обороты. Приведем себя в порядок, а затем отправимся туда.
– У меня в программе еще один пункт, – продолжал Даррел. – В этом городе должен быть хоть один ресторан, не так ли? Немцы хорошие повара. Или плохие? Не важно. Я сейчас могу съесть что угодно. Вам понравилась еда в самолете? Точнее, даже не так – кто-нибудь это съел?
– Даррел, не начинай! – возмутилась Лили.
Он умолк, но мозг его не унимался.
Я-то съел. Но было невкусно. И мало. Неужели никто не голоден? Вот я, например…
– Папа, а почему здесь не было фрау Мюнх? – спросил Вейд. – Странно как-то. Ведь она ответила нам по телефону. Может быть, она даже живет там…
– Здесь все странно, братишка, – отозвался Даррел. – Мы же в Европе.
Роальд развернулся в сторону выхода. Казалось, он старается не дышать, чтобы не потерять контроль над собой.
– Уверен, после ее объяснений тайны рассеются сами собой, – сказал он. – Идемте.
Даррел согласился с ним – разговор с экономкой многое прояснит. Но вряд ли развеет все тайны. Шифровка от старого друга, который внезапно умер, просто обязана значить что-то серьезное в шпионской столице мира. Тут и сомневаться нечего…
В Интернете Лили нашла недорогой отель, и они сняли два номера: один для девочек, другой – для мальчиков с отцом. Даррел хотел забросить в номер вещи и немедленно отправиться обратно на улицу – штрассе, как сказала Бекка, – но совершил страшную ошибку: сел на кровать. Потом прилег, напоследок подумав, что насекомых тут все-таки нет. И открыл глаза только на следующий день – как, впрочем, и все остальные.
На обед в гостиничном кафе им подали нечто утопленное в густом соусе, но порции были огромные, так что Даррел не возражал. Из отеля они вышли уже ближе к вечеру, и рестораны на берлинских штрассе заманивали посетителей огнями. Даррелу опять захотелось есть, но остальных, похоже, голод не мучил.
Они взяли такси и без двадцати пять подъехали к дому дяди Генри – невысокому серому зданию на огромной улице под названием Унтер-ден-Линден.
Сверившись со своими конспектами, Роальд убедился, что они прибыли по адресу, и расплатился с водителем. Они выбрались из машины. Где-то за несколько кварталов от них – уиииуу-уиииуу – завывали сирены, как в настоящем в кино. Полиция? Пожарные? Шпионы?
Нет, шпионы не включают сирен.
Женщина, закутанная от холода в шарф по самый нос, недовольно пробормотала что-то, обходя их компанию, вставшую посреди тротуара. Тоже маскируется? Или от холода? Изо рта шел пар. Ноги начали мерзнуть, и Даррел запрыгал на месте.
– Генрих жил на третьем этаже, – сообщил Роальд, подходя к широкой двери, по бокам от которой в высоких, по пояс, вазонах росли какие-то вечнозеленые кусты. Он нажал кнопку звонка, и тот еле слышно зазвякал внутри дома. Никто не ответил. Роальд позвонил еще раз – и снова напрасно.
