Книга Пупок. Рассказы красного червяка - Виктор Ерофеев

— Дети у тебя крещеные?

— Да, а что? — удивился вопросу Женька.

— Значит, Тацит не прав? — усмехнулся я.

— Какой Тацит? Ах, Тацит! Ну, Эвка, конечно, хотела.

— А Тацит?

— Тут такая жизнь, брате. Тут Париж. Не до русских вопросов.

Забурев, полысев, он стал смахивать на отца, не хватало только отцовской совковости. Нашли, кто убил? — продолжаю я русские вопросы. — Нашли! Они никогда не найдут, — кривит Женька губы, — А что икона? — На икону, брате, я купил себе здесь квартиру. Хотя какой там пятнадцатый век! Насилу продал. Поедем? Эвка будет рада. — Мне завтра в Америку лететь, — говорю. — Не высплюсь.

Тогда он мне дал телефоны поляков в Лос-Анджелесе, и я записал, и на улице мы обнялись.

— Хочешь, тебя удивлю? — говорит Женька.

— Удиви, — без особого энтузиазма говорю я.

— Знаешь, кто прикончил отца?

— Кто?

— Догадайся, — смеется.

— Нет, — говорю я.

Он смотрит на меня почти вызывающе:

— Неужели не понял?

— Ты мифоман, — говорю я. — Тебя тогда не было в Советском Союзе.

— Я закрывал глаза и видел, как моя сперма течет у него по губам. Каждую ночь. Это было неприятно, брате. От этого хотелось освободиться.

1991 год

Комплект

1. Когда-то (в это трудно сейчас поверить) ее окружали глухие, труднопроходимые леса. Местность вязкая, в обилии растут вязы, но зато рядом холм, да какой: географы называют его самым высоким на Среднерусской возвышенности. Быть здесь городу-пограничью! В сооружении крепости приняли участие знаменитые мастера Антип и Мирон. Подземный ход дополнили винтовой лестницей, связывающей четыре боевых яруса. Нижний состоял из бойниц-печур. Шестиметровая толщина не перестает восхищать своей прочностью, которая проверена и временем, и огнем лихолетья — фашистская взрывчатка не возьмет монолит. Вчера Президент вручил мне Звезду Героя. Пусть нехотя, но взял, чтоб не обидеть.

2. Великолепным фоном для этого памятника старины является прибрежная зелень. Боковые фасады четверика расчленены на три прясла лопатками, на импосты которых опираются пять ложных закомар. У Тани день рождения. Ей стукнуло (она это скрывает) 35. Выше закомар проходит ряд профилированных кокошников килевидной формы. Таким же кокошником декорирован барабан главы в его основании. Главным мотивом резьбы стали виноградная лоза и стилизованные цветы.

3. Тихоструйная речка несет свои воды мимо древнего города, как и много столетий назад. Правительственно-патриотическое задание: в целях победы над беспорядком обработать «объект» шоколадом. Пришлось взять с собой немца-фотографа. Остановились на ночлег в гостинице «Юбилейная». Обилие кокошников, арочки с гирьками, парные полуколонки, фронтончики делают постройку чрезвычайно нарядной, праздничной, запоминающейся. Гостиница обладает прекрасной акустикой.

4. Церковь барочного стиля, интересная своими росписями XVIII века, сегодня известна еще и как здание, где Таня работает старшим научным сотрудником. По ее же инициативе на одной из стен музея установлена мемориальная бронзовая доска, которая сообщает о жестоком бое воинов русской армии с французским войском, происходившем неподалеку от храма. И враг, хотя имел численный перевес, не устоял под напором русского духа и русского оружия.

5. Что я знаю о Татьяне Николаевне? Она замужем, носит очки. Мы разговариваем с директором музея (Т. Н. запаздывает), которая щедро одаривает нас квадратными юбилейными значками.

6. Говорит активный участник войны 1812 года поэт Ф. Н. Глинка:

«О славных подвигах русских воинов, самоотверженности горожан напоминает памятник героям 1812 года, открытый в столетнюю годовщину войны: неприступной скалой с двуглавым орлом на вершине встала Россия, гордая птица треплет штандарт поверженного французского войска».

Неслышно входит Татьяна Николаевна. Сотрудницы наперебой поздравляют ее с днем рождения, Ф. Н. Глинка дарит ей цветы. Мы тоже с Гидо подходим, поздравляем, представляемся.

7. — Вы к какому лагерю относитесь? — спрашивает нас наш сегодняшний экскурсовод Татьяна Николаевна (10 ч. 30 м.). — Как вам рассказывать? — Расскажи, как самой себе, — задушевно говорю я. — Тогда начнем, — говорит она, выходя на главную площадь. В историю октябрьских дней вошла и страничка, написанная верой в правоту ленинского дела и мужеством местных большевиков, задержавших и разоруживших на станции 40 белоказачьих эшелонов, следовавших в Москву и Петроград на подавление революции. Молодой шофер Максим, слушая Татьяну Николаевну, ест пачку стратегического шоколада. Он всю дорогу страдает хроническим жором: ест что ни попадя. — Идите назад в машину, пока ее не угнали, — шепчу я ему с мягкой улыбкой, — и перестаньте, пожалуйста, есть шоколад. Он, обиженный, уходит. Доброе слово вождя революции будет вести в светлое завтра многие поколения трудящихся масс.

8. — Ты чего, нашу нищету снимать приехал? — нехорошо удивляется рыночная женщина, торгующая маслом. — Ты самого себя снимай, понял? — Очередь, состоящая из женщин со средневековыми лицами, как будто пригнанная на массовку, тоже угрожающе рычит в нашу сторону. На помощь приходит Татьяна Николаевна: — Потише, женщина! — говорит она неожиданно властным тоном, — Он снимает то, что ему полагается. От властного тона Татьяны Николаевны все теряются, мы проходим. Несмотря на золотую осень, мужики надели ушанки, готовы к холодам.

9. Мемориальный комплекс, сооруженный в честь народных ополченцев. Противотанковый ров, надолбы, дзот, отлитая из меди фигура солдата. Каждый из них помнил слова комдива Заикина, сказанные им, когда дивизия, отправляясь на фронт, получила боевое знамя: «Ополченец всегда должен помнить, что во время сражения над ним реет святая святых — наше красное знамя». — Так, теперь куда? — Десятки тысяч стеклянных банок австрийского высококачественного гранулированного кофе оказались разбросанными вокруг машины и в болоте. Сначала тихо и как бы нечаянно стали подбирать банки, оказавшиеся на обочине. Затем аппетиты разгорелись, и некоторые полезли на болотные кочки. Кофе вылавливали руками, полиэтиленовыми мешками. Особо ретивые женщины, сняв обувь и юбки, в колготках полезли в холодную болотную жижу, не боясь порезать ноги. Но беда, как говорится, не приходит одна. В этом матче за драку с поля был удален лучший бомбардир команд 3-й зоны 2-й лиги Валерий Соляник. И уже наследующее утро пришел жесткий приговор: дисквалификация на 5 матчей. — Увидите на рынке — торгуйтесь, — улыбается редактор Анатолий Алексеевич Головач, — Ибо ничто так легко не отдается, как доставшееся даром.

10. Сожжено 1.200 домов, 400 торговых лавок, около 20 мастерских, разрушены и осквернены храмы. Казалось, что городу не подняться. А он в который уже раз повторил свой подвиг. Кожевенные заводы поставляют юфть, хром, надежный материал для одежды, обуви, упряжи. Пряничные фабрики изготовляют кондитерские изделия редчайшего вкуса, и посланникам английских королей приходится потратить немало усилий, чтобы посылки с пряниками поступали и на Британские острова. Вот-вот выйдут в свет переизданные трилогии Фридриха Незнанского «Ярмарка в Сокольниках» — «Операция «Фауст»» — «Ящик Пандоры» форматом, приближенным к классическому «покет-бук», и в серийном оформлении «Русский триллер», а также все три книги о Незнайке и его друзьях.