Книга Венгерская рапсодия - Кэй Джейби

Казалось, прошли часы, прежде чем Янош отошел от меня, – было ощущение, что я его теряю, в какой-то степени, – и встал прямо, смотря на непрестанный дождь.

– Стена все еще стоит, – сказал он с застенчивым смешком. – Я боялся, что обвалится.

Я старалась вытереть слезы основанием ладони и улыбалась, глядя на него.

– Эй, – сказал он, снова увлекая меня в свои объятия. – Ты плачешь, тшш, что случилось?

– Ничего. Просто я была дурой. Просто это было так… сильно.

– Сильно? Это нехорошо?

– Нет, это хорошо. Великолепно. Мне неважно, даже если это всего на одну ночь… день… По крайней мере, теперь я знаю, что такое хороший секс. Спасибо тебе за это.

Он шутливо нахмурил брови, это рассмешило меня, заставив смеяться сквозь слезы. Снова молния. Снова гром.

– Что ты говоришь? Ты не хочешь больше меня видеть? У нас был секс, вот и все, все кончено, бам-бам-бам.

– Ну, Джоди говорит, ты только трахаешь. Я подумала, что ты, вероятно, исчезнешь после того, как однажды снимешь с меня трусики.

– Не могла бы ты, пожалуйста, говорить по-английски?

– Ну… Джоди говорит, что тебе нравится… любить девушку, а потом бросить ее.

– Джоди говорит, Джоди говорит. Джоди говорит много чепухи. Она не так хорошо меня знает.

– Так это неправда?

Он поцеловал меня, долго и нежно.

– Не с тобой.

Это замирание, когда сердце пропускает очередной удар, случилось.

– Ох.

– Посмотри на себя, – засмеялся он. – Посмотри на меня! Мы подхватим грипп. Давай.

Он начал натягивать джинсы, но это получилось не с первой попытки – они насквозь промокли. Моя юбка шлепала и прилипала к моим дрожащим бедрам. В туфлях было полно воды. Трусики лежали в луже, безнадежно. Мы оставили их там и вышли, держась за руки, через арку на улицу.

Улица Барош была пустынной. Курящий старик исчез со своего крыльца. Лишь пара человек прошли с зонтиками. Бледный свет мерцал за рваными шторами.

– Куда мы идем?

Казалось, мы все глубже уходим в Восьмой район, вместо того чтобы выбраться из него.

– У меня тут дом неподалеку. Пойдем туда, обсохнем.

Пять минут бега под дождем, и вот мы уже у двери, чуть лучше, чем у соседей. Янош провел меня в зал с высоким потолком и вверх по каким-то украшенным лепниной ступенькам на третий этаж.

Квартира была немного старомодной, но здесь было чисто и убрано, если не обращать внимания на типичный мужской беспорядок вокруг дивана и кофейного столика: DVD, несколько книг, газета и какие-то аксессуары для компьютерных игр, провода, свисающие, как водоросли.

– Я оказываю тебе невероятную честь, – сказал он, подгоняя меня через гостиную к ванной. – Я никогда не приводил сюда женщин.

– Правда? Никогда?

– Ага. Это принадлежало моей матери. Я чувствую, что она бы не одобрила, понимаешь.

– Она не хотела, чтобы у тебя была подруга?

– Хотела. Но ни одна из тех, с кем я встречался.

– Ах, да. Она жива?

– Нет, умерла три года назад. В том же году, когда я развелся, это был трудный год для меня.

– Ох, бедняжка.

Я положила руку ему на спину, когда он наклонился, чтобы открыть воду в ванной.

– Я переехал сюда, сказал себе: я больше не влюблюсь. Только то, что ты говоришь – трахаться. Веселиться. Никакой опасности.

– Вижу, мы избрали разные пути, чтобы залечить разбитое сердце. Мой – не трахаться ни с кем. Твой – трахать все, что видишь.

Какое-то время он смотрел на набирающуюся воду, от которой поднимался пар, потом повернулся ко мне и пожал плечами.

– В моем случае никто не страдает, – заключила я.

– Ты страдаешь. Ты одинока.

– Меня это не заботит.

– Руби, – он взялся за мою майку и стал поднимать ее, оголяя живот и руки. – Не говори так. Я не разрешаю.

– Не разрешаешь? – я раскрыла глаза от удивления.

– Не в моем доме. В моем доме ты добра к самой себе.

Мокрая майка прошла по моему лицу и остановилась на батарее в углу. Я обхватила грудь руками и задрожала.

Из-за раската грома зазвенела полка в ванной.

Я сбросила юбку и стояла, мокрая и голая, готовая помочь Яношу с его невероятно неудобными джинсами. В конце концов ему пришлось сесть на край ванной, пока я стягивала их с липких ног и ступней. Как только мы их сняли, Янош плотно соединил ноги, зажав меня между согнутыми коленями, наклоняя меня вперед, пока ему не стало удобно нагнуться и поцеловать меня.

– Это было в первый раз, – сказал он мягко, потянувшись, чтобы закрыть воду. – Не в последний раз. Перестань.

Он довольно грациозно скользнул в воду, продолжая держать меня за руку, так что я плюхнулась с большим количеством брызг, наделав луж на черепичном полу.

Я откинулась назад, устроившись между его бедрами, опустила голову ему на плечо, смотря вверх на узорный светильник и сплетение старых труб на стене, я ощущала блаженное тепло, чувствовала себя удовлетворенной и желанной. Это был момент, который хотелось уловить и сохранить.

Потом очередная вспышка за крошечным окошком под самым потолком, хлопок, и свет погас.

– Вот черт!

– Замыкание!

– Хорошо, что мы успели набрать ванну, правда?

Хотя было около полудня, из-за низко висящих свинцовых облаков создавалось ощущение, что уже смеркается, и через крошечное окошко проходило совсем мало света.

– Подожди.

Янош вылез из ванной и вскоре вернулся со свечами. Комнатка залилась мерцающим светом, и Янош вернулся ко мне, довольный эффектом.

– Тебе нравятся свечи? Романтично, да?

– Очень.

Я обвила его ногами и развернулась, чтобы поцеловать. Он потянулся за шампунем.

– Вот, – сказал он, и его рука опустилась на мою макушку.

Сильные пальцы втирали шампунь в мои спутанные волосы, пробуждая восхитительные чувства, нисходившие от головы вниз, наполняя меня желанием.

– Ммм… тебе нужно было стать парикмахером. Так приятно.

Пузырьки пены стекали по моей шее и спине.

– Может, я открою салон? Но я не умею стричь. Может, я открою салон, где будут только мыть голову. Думаешь, люди станут за это платить?

Я захихикала.

– Возможно, нет. Ооо. Не останавливайся. Это так, так приятно.

Его пальцы рисовали большие круги на моей шее, пока мне не показалось, что она вот-вот упадет под собственной тяжестью. Где-то у основания позвоночника все напрягалось, намереваясь противостоять моему расслабленному телу.