Книга Признаки жизни - Сергей Недоруб

Сталкер размышлял. Попадать в переплет в третий раз подряд не просто не хотелось, а было бы уже совсем стыдно. Лучше уж тогда сразу повеситься на ближайшем суку. Однако ему становилось уже нехорошо. Даже если он переживет эту ночь, к утру он будет разбит и болен с головы до ног.

Подняв кота, он пошел прямо на костер. Ему пришлось намеренно шуметь, чтобы не создавать впечатления крадущегося пришельца. Метров за двадцать люди у костра наконец услышали его, но на ноги вскочил только один из них.

— Кто здесь? — спросил взбудораженный незнакомец.

— Доброй ночи, — пожелал Шептун и обнаружил, что его голос звучит более хрипло и слабо, чем он думал. — Меня зовут Шептун, со мной мой кот Маркус. Я из клана «Набат» и пришел к вам с миром.

— «Набат»? — прозвучал баритон другого, неторопливо швыряющего тонкие веточки в огонь. — В самом деле?

Сталкер не делал попыток что-либо доказывать. Кроме слов, у него ничего не было.

— Позволите ненадолго присоединиться? — спросил он. — У меня ничего нет, и… мне нужно перевязать голову. Я буду очень благодарен за любую помощь.

— Так тебе нехорошо? — нахмурился стоявший. В его речи не было и намека на сарказм. — Садись, конечно. Если обещаешь ничего… это… не вытворять.

— Спасибо, — сказал Шептун и сел на землю, поближе к костру. Он дал хорошенько себя оглядеть, прежде чем оценивать путников самому.

Стоявший на ногах человек имел широкое лицо, кучерявые волосы и внимательно-скромный вид. Такое выражение появляется, если несколько часов стоять в очереди и обнаружить, что перед тобой осталась всего пара человек. Он был одет в дутую, отдизайненную красными квадратами куртку, которые зачастую можно достать у польских челночников, и джинсы, бывшие в моде лет десять назад. Шептун мог составить его послужной список, не особо напрягаясь. Наверняка хозяин костра и сам приторговывал заграничным шмотьем в девяностые, затем попытал счастья в чуть более крупном, но все равно малом бизнесе, попробовал реализовывать что попало, от магнитиков на холодильник до китайского фаянса производства ближайшего поселка. Попал пару раз у налоговиков, разок у братков, кое-как выкрутился и теперь ищет удачу в Зоне. Типичная история.

Второй, жгущий ветки почем зря, производил впечатление работника с математическим складом ума, волею судьбы вынужденного заниматься чем-то очень далеким от своего призвания. Координация движений наводила на мысль о неврозе. Хотя кто сейчас может похвастаться здоровыми нервами? Даже если они железные, то это уже болезнь.

— Меня зовут Донецк, — представился «челнок», протянувший сталкеру зеленую двухлитровую флягу.

— Спасибо. — Шептун принял подношение, отвинтил крышку и немного плеснул себе на рану. Голова тут же заныла от холода. — А тебя как?

— Семен, — безучастно ответил сидящий на корточках.

Донецк и Семен. Шептун и вспомнить не мог таких несочетающихся друг с другом имен… кличек. Но имена и не должны сочетаться друг с другом. Сам виноват — привык мыслить клановыми категориями…

— Мужики, можно мне бинтик? — попросил Шептун. — Мне нечего дать взамен, но…

— Да перестань. — Донецк, уже сидевший напротив Семена, перебросил ему аптечку. — Бери, что тебе нужно. Мы ж не звери, чтобы в помощи в беде отказывать.

Сталкер даже не нашел слов благодарности. В кои-то веки ему повезло.

Аптечка оказалась автомобильной, в пластиковом чехле. Не иначе как с военного джипа. Открыв защелки, сталкер увидел стандартный набор, который и следовало ожидать: таблетки, неиспользованный жгут, перекись со стаканчиком и даже инструкцию. Все было просрочено, но не настолько, чтобы привередничать.

Через пять минут Шептун уже сидел с перевязкой, вытянув ноги к костру. Флягу он вернул. Теперь отсутствие снаряжения чувствовалось особенно остро. Сталкер старался понять, не были ли двое его новых знакомых в ссоре на момент его прибытия. Если были, то они должны быть заинтересованы в присутствии третьего человека, разряжающего обстановку, а Шептун очень хотел найти повод остаться у костра до утра. С другой стороны, раньше они смеялись, зато теперь нет. Его стремление к анализу снова взяло верх. Больше заниматься было нечем.

— Говорят, в Зоне орудует новая группировка, — сообщил он.

— Вот как? — Донецк с интересом почесал шею.

— Называют себя «Лезвия». Серьезные ребята.

— Никогда не слышал.

— Я ищу их.

— Зачем?

Шептун неопределенно повел рукой.

— Скажем так, они кое-чего не поделили с «Набатом». На почве крови.

Только после окончания фразы сталкер понял, до чего пафосно она звучит. Но на Донецка это, похоже, произвело впечатление.

— Все грызетесь, — пробормотал он. — Вечный бой…

Огонь размеренно поедал поленья.

— Извини, что есть нечего, — опомнился Донецк с немного виноватым видом. — Мы и сами второй день не жрамши.

— Ничего, — успокоил Шептун. — Тоже простите, что ничего к костру не принес. Я все потерял.

— Все что-то теряют, — неожиданно встрял Семен.

Шептун долго смотрел на него и внезапно понял, что делает это с нескрываемым подозрением. Спохватившись, он сменил позу и стал греть руки у играющего пламени.

— Кем ты работаешь, Семен? — спросил сталкер.

— Бухгалтером, — последовал ответ.

Шептун себе чуть пальцы не опалил от неожиданности.

— И как, все устраивало? — поинтересовался он. Ему и в самом деле стало интересно.

Семен двинул ногой в огонь охапку прутьев, явно предназначенных для следующего, утреннего костра. Тяжело вздохнул.

— Никому мы не нужны теперь, — признался он. — Я хорошо знал свое дело. Но мир не стоит на месте. Сейчас профессия бухгалтера с позиции голых цифр не нужна как класс — все умеет делать компьютер, просто купить бухгалтера на год дешевле, чем приобрести лицензированный софт на это же время. У живого человека основное преимущество лишь одно — умение свести баланс не единственно верным способом, а множеством альтернативных.

— Ууу, — присвистнул Донецк. — Умение играть с циферками — искусство почище пианино. Тут либо творишь музыку, либо валишь на все четыре стороны.

— Именно, — подтвердил Семен. — И я не осилил. Меня учили, что только честность выведет фирму на высокий уровень. Что же, я убедился, что честность бывает многогранной. Меня вышвырнули за дверь. И вот я здесь.

Шептун почувствовал, как Маркус начал немного нервно точить когти о его ногу.

— Тяжело теперь жить, да? — предположил Донецк. — Помню, я читал одну книгу. Там было сказано, что в истории парусного флота тяжелее всего пришлось капитанам, заставшим паровые машины. Они жалели, что застали время, в которое вся их работа, сделанная за долгую жизнь, стала выполняться за год.