Книга Аксель и Кри в Потустороннем замке - Леонид Саксон

— Говорит? Ты же сказала…

— Ну, точнее, рисует у себя на боку картинки. Знаешь, как в поездах или в инструкциях к бытовым приборам. Только тут они ещё и движутся, и всё понятно. Так вот, когда я потребовала, чтобы он привёз тебя…

— Так это ты послала его за мной! — ахнул Аксель. — Как тебе удалось?!

— А я и не знаю, удалось мне или нет. Может, он и сам бы это сделал с удовольствием. Без моих угроз, — созналась Кри.

— Ты ему грозила? Такая маленькая? Чем?

— Ну, сперва я потребовала у него телефон, но он не дал. Он думает, если мне восемь лет, а не восемьдесят, значит, я дура. Показал мне череп и скрещённые кости, как будто я не знаю, что телефон никого током не бьёт. Тогда я объявила ему, что не буду ни есть, ни спать, ни играть с ним, ни глотаться, а если он меня сам проглотит, запрусь в туалете и уморю себя голодом, пока он за тобой не слетает. И он летал. Каждый день.

— И ты сделала бы это? — Аксель глядел на Кри широко раскрытыми глазами, словно видел её впервые.

— Не знаю… — вдруг в три ручья заплакала Кри. — Здесь так стра-а-а-шно!

Аксель извёл все свои носовые платки, чтоб немного её успокоить и утешить. Потом попросил ещё конфету с коньяком и торжественно скормил ей же, заверив, что раз она — героиня, то и пусть ест что захочет. Наконец, показал ей газеты с её фотографиями, и вот тут слёзы на её щеках мигом высохли, и Аксель не знал, куда деться от взрывов её счастья. Она потребовала визитную карточку господина Юко Фумитори, а когда Аксель сознался, что не захватил её с собой, был целый скандал! Она, значит, не пошла к лучшей подруге, а стала искать его монетки, чтобы его подбодрить, а он… и т. д. Но Аксель всё прощал и уступал, ему не терпелось разузнать ещё многое, и наконец он кое-как вернул её к действительности.

— Давай-ка пройдёмся, — предложил он, поднимая сестру с камней. — Ты, по-моему, начинаешь замерзать…

— Ещё бы нет! — вздёрнула носик Кри, не окончательно остывшая от гнева. — Ты же не дал мне согреться…

— Я? — в который раз за сегодняшний день опешил несчастный Аксель. — Я тебе привёз тёплые вещи, и чай, и…

— Чай остыл. А ты помешал моему прыгообмену. Ты меня простудил.

Обычно она даже после вспышки гнева так не капризничала и не «качала права», да вдобавок, как и её брат, была далеко не плаксой, но, после такой недели, была, конечно, очень взвинчена. И будь на месте Акселя фрау Ренате, она бы сразу заметила, что её дочь далеко ещё не в порядке и что ей сейчас нужен не допрос, а стакан горячего молока и постель. Однако Аксель тоже был не «железным» искателем приключений из фэнтези или авантюрного романа, а живым одиннадцатилетним мальчиком, который приключений терпеть не мог, и которому сегодня уже изрядно досталось.

— Какому ещё прыгообмену?! — завопил он, выйдя из себя. — Ты тут что, совсем рехнулась со своими зелёными кошками? Отвечай!

Как ни странно, именно этот вопль оказал на Кри почти целебное действие. Она вздохнула, перестала «показывать характер» и почти спокойно объяснила, что слово «прыгообмен» придумала сама. С Морицем, оказывается, можно было договориться почти всегда и обо всём, кроме одного: он не хотел отпускать её домой…

— А зачем он вообще тебя украл? — перебил Аксель, почему-то всё не решавшийся задать этот вопрос с самого начала.

Этого Кри не знала. Но не сомневалась, что Мориц добрый и не хочет зла: иначе разве она послала бы его за Акселем? Словом, когда пёс отлучался в Мюнхен и, так сказать, нёс вахту в небе над Нимфенбургом, вставал вопрос: куда девать Кри? Брать её с собой пудель не соглашался; оставить её в пещере, вход в которую он нередко заваливал большим камнем, было можно, но без Морица девочка бы там мигом замёрзла; наконец, останься она одна на солнышке под открытым небом — всё равно бы долго не выдержала горного ветерка. Да и пёс не хотел: видно, боялся, что Кри сбежит и как-нибудь сумеет спуститься с Альп.

(— И дурак! — с сердцем добавила Кри. — Ну куда, куда бы я делась, раз уж ждала тебя?

За эти слова Аксель простил ей все её проступки на десять лет вперёд.)

Итак, Мориц с помощью своих картинок объяснил Кри, как она может греться, запертая в пещере без него. Он создавал из воздуха таких симпатичных пёсиков — вроде себя самого — и менее симпатичных кошечек самых кошмарных расцветок. Догнать их пёсики не могли, но явно хотели растерзать, и в приливе чувств выделяли тепло, как батареи. А кошечки, надо думать, выделяли такое же тепло от возмущения и страха. Таким образом, собачки гонялись за кошечками, а Кри должна была поневоле скакать между ними: час, два, три, сколько нужно, пока Морица не было.

— И ты не уставала? — поразился Аксель. — Ты что, чемпионка мира по прыжкам в длину?

— Сам же знаешь, что нет. Я понимаю, это странно, но я… я как бы засыпала в это время! Мориц перестал заваливать вход в пещеру камнем — знал, что сама не проснусь. И эти животные меня не просто грели. Они… они… ну, я не знаю… никакого утомления! Мне даже есть после этого не хотелось! Я ни разу от этого не вспотела и даже дома никогда не чувствовала себя такой бодрой и свежей целыми днями.

— А чем питается сам Мориц? — спросил Аксель.

— По-моему, ничем.

— Как это?

— Я никогда не видела, чтобы он что-то ел.

— Интересно. Прямо научная фантастика, — пробормотал Аксель.

Но на самом-то деле он чувствовал, что это не так. Ничего ему сейчас не интересно. То есть, было бы, конечно, интересно, и даже очень… если бы они с Кри сидели дома, в тепле и безопасности, и смотрели по телевизору, как комиссар Хоф, к примеру, со всеми этими тайнами мучается один. Без них. И вообще для одного дня загадок и впечатлений многовато. Чтобы переварить всё это, неплохо бы выбраться отсюда и добраться до Гармиш-Партенкирхена или до ближайшей деревушки. Но на это нет сил. Что ж, они заночуют у Шворка-Морица, а утром, после завтрака, всё решат. Если… не будет поздно. Сейчас об этом лучше помалкивать и не пугать Кри. Аксель твёрдо решил, что нечего ей знать про морду в телевизоре. Чем больше он выслушивал историй про чудо-пуделя и сопоставлял с тем, что знал о нём сам, тем больше убеждался: добром всё это не кончится. Этот пёс — Шворк, Мориц, или кто он там — существует не сам по себе. Он явно кем-то сделан, даже если он при этом (непонятно почему) живой. Поручили ему украсть детей, или он пошёл на это самовольно? Очень похоже, что самовольно, иначе его, у которого внутри всё так продумано и отлажено, сразу же встретили бы в Альпах остальные, главные похитители. И уж они-то сразу знали бы, как им поступить с Кри, как её накормить, обогреть, устеречь, чтоб не связывать Шворку руки… то есть лапы. И чёрта с два дали бы самой Кри гонять пса в Мюнхен, да ещё каждый день! Ведь даже один его полёт стоит, наверное, сумасшедших денег! А уж коли кто-то их выложил, вряд ли он будет использовать такую вот собачищу для кражи детей, родители которых ещё даже за «фольксваген» не расплатились…

А эти твари, которые напали на них со Шворком над Альпами? Разве такие водятся здесь? Да таких безумных птерокуриц на всём белом свете не сыщешь! Нет, дело ясное: кто-то втихаря создал фабрику небесных уродцев, а потом забыл покрепче запереть дверь, и готовые изделия вырвались на свободу! Ну, а если всё обстоит так — истинные хозяева пса могут появиться в любую минуту, и тогда Акселю с Кри несдобровать: они теперь слишком много знают…