Книга Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

Она как будто была в нерешительности.

— Я уволена? — тихо спросила она. Ее лицо стало белым, как мрамор. — Я хочу попросить вас. Пожалуйста, не увольняйте с завода моих родных, деда и дядю. Они ведь ни в чем не виноваты, и они всегда были так добры ко мне.

Он посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом. У него опять возникло чувство, что он оказался в совершенно незнакомом, чужом ему мире. Неужели этот мир, мир, в котором она живет, так жесток? Или она разыгрывает перед ним мелодраму? Последнее казалось более вероятным.

— Миссис Джонс, — сказал он сухо. — Вы можете сколько угодно таскать тележки в моей шахте. Вам, как я понял, очень нравится это занятие. Ваш дед и ваш дядя, а также остальные ваши родственники могут продолжать трудиться на своих местах. Я не привык мелко и бессмысленно мстить.

Она облизнула губы, поколебалась еще секунду, но решилась и выпалила:

— А те люди, что были на собрании? Вы не будете наказывать их? Я ждала, что вы станете задавать мне вопросы о них.

— Если бы я захотел обсудить тот случай, — сказал он, внимательно глядя на нее, — я бы вызвал сюда вашего любовника, миссис Джонс.

Ее глаза потемнели и расширились.

— Моего… любовника?

— Да, того темноволосого парня, похожего на боксера, — подтвердил Алекс. — Я бы поговорил об этом с ним, миссис Джонс. Но я не буду делать этого, во всяком случае в ближайшее время.

Она как будто хотела сказать что-то еще, может быть, даже поблагодарить его, но передумала и, не проронив больше ни слова, поспешно вышла из гостиной. Алекс, пройдя вслед за ней, кивнул лакею. Тот открыл дверь, а затем бесшумно закрыл ее за гостьей.

Некоторое время Алекс стоял, в смятении глядя на входную дверь. Затем резко развернулся и, стремительно поднявшись по лестнице, заперся в кабинете. Может, это и хорошо, что она отказалась, убеждал он себя. Он совсем не уверен, что его дочери нужна такого рода учительница и компаньонка. И уж тем более не уверен в том, смог бы он, ежедневно видя ее рядом, оставаться равнодушным к ее красоте.

Последняя мысль вызвала у него невольную улыбку. Что ни говори, но эта Шерон Джонс, пусть диковатая и не слишком благоразумная, определенно симпатична ему. Храбрости ей не занимать. Страх в ее глазах мелькнул всего дважды — в самом начале и в конце разговора, а все остальное время она обливала его ушатами презрения, и это задевало его.

Право, жаль, что у него больше не будет случая побеседовать с ней.

Итак, завтра он должен определиться, передать ли ему распоряжение относительно гувернантки в Лондон или самому отправиться в Ньюпорт. Ни то ни другое не вызывало у него никакого энтузиазма.

Алекс вздохнул и, устало опустившись в кресло, углубился в книгу.

Глава 5

В следующий вечер Шерон сидела дома и ждала прихода Оуэна. Они собирались пойти в церковь, где раз в неделю отец Ллевелин проводил репетиции церковного хора. Она всегда с нетерпением ждала этого дня; никакое другое занятие не дарило ей столько радости и покоя, как пение в хоре, когда ее голос, сливаясь с сотней других голосов, парил под сводами церкви. Собственно, называть эти еженедельные собрания хоровыми занятиями было смешно, потому что в хоре участвовали по меньшей мере три четверти прихожан. И им вовсе не требовались никакие репетиции, потому как каждый из них знал назубок не только свою партию, но и все гимны от начала до конца. Они всегда пели эти гимны на четыре голоса.

В сущности, отец Ллевелин руководил сразу двумя хорами — мужским и общим. Мужской всегда репетировал после общего. Шерон, хоть и находила несправедливым, что мужские голоса в певческом раскладе всегда занимают ведущее место, что им отводятся более колоритные партии, чем женским, все же любила остаться и послушать пение мужчин. Они репетировали совсем не для того, чтобы петь во время воскресной службы — женщины ни за что не согласились бы уступить им это право, поскольку сами они ходили в церковь главным образом ради возможности попеть. Мужской хор выезжал на певческие конкурсы. Трижды в году он выступал на праздниках песни и один раз на айстедводе — главном музыкальном фестивале Уэльса, который ежегодно проводился летом в одной из уэльских долин. В этом году местом его проведения должна была стать соседняя долина. Мужской хор Кембрана лишь два раза уступал пальму первенства, и оба раза одному и тому же хору.

И в этот раз, как всегда, айстедвод обязательно станет самым большим праздником года, главным событием для всех жителей Уэльса. Улицы Кембрана опустеют, толпы людей потянутся к перевалу, чтобы, спустившись затем в соседнюю долину, радостными возгласами приветствовать своих друзей и родственников и осыпать задиристыми насмешками соперников. И как всегда, для молодежи из разных долин айстедвод станет поводом для знакомств, которые впоследствии перерастают в нежные привязанности.

В дверь постучали, и Шерон с улыбкой поднялась навстречу Оуэну. Он вошел, поздоровался с Гвинет, которая, сидя в кресле у камина, чинила рубашки деда и Эмриса, и только после этого обратился к Шерон.

— Ну что, ты готова? — спросил он. — Отточила свой голосок?

— Надеюсь, что не переточила, иначе он может сорваться, — ответила она смеясь и накинула на плечи шаль.

Они вышли из дома, Шерон взяла Оуэна под руку. Сейчас на душе у нее было удивительно легко после тех нескольких дней, что она провела в постоянном страхе. Все домашние безоговорочно одобрили ее решение, когда узнали, какую работу предлагал ей граф Крэйл, хотя сама она нет-нет да и жалела о том, что не дала себе времени подумать, прежде чем отвергнуть предложение графа. Но в целом все складывалось неплохо. Граф сказал ей, что не собирается наказывать ни ее родных, ни Оуэна. И Мэри сегодня со слезами благодарности взяла у нее деньги. И мужчины немного поутихли после вчерашнего — залили праведный гнев пивом и даже не заговаривали о своих забастовках и профсоюзах. Да и с Йестином все как-нибудь обойдется: ведь он действительно еще совсем мальчишка, «бешеные» не тронут его, они просто поразмялись, чтобы напомнить всем о себе.

— Я так люблю наши певческие вечера, — сказала Шерон. — Мне кажется, что я могла бы петь днями напролет.

Оуэн улыбнулся.

— Тогда оставайся, послушай наш хор, — предложил он, — а потом я провожу тебя домой.

— Останусь, но, наверное, не до конца. Вы иногда заканчиваете очень поздно, особенно когда отец Ллевелин недоволен вами.

— Просто он привык во всем добиваться совершенства, — сказал Оуэн.

— Да, я знаю. — Летний воздух ласкал своей свежестью. Вот уже несколько недель стояла необыкновенно теплая, сухая погода. — Оуэн, вчера вечером меня вызывали в замок. Граф Крэйл предложил мне давать уроки его дочери.

Оуэн посмотрел на нее удивленно-насмешливым взглядом.

— Что, крошка Шерон, опять захотелось господской жизни, да? Теперь я должен буду кланяться тебе и целовать ручку?