Книга Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

— Ты выступаешь против развития цивилизации? — усмехнулсяВейдеманис. — Вот уж не думал увидеть тебя в подобной роли. Такой апологетзапрета Интернета.

— Я апологет здравого смысла. А когда все доводится доабсурда даже путем Интернета, то я выступаю против этого. Кажется, Кант сказал,что «цивилизация — это осознанное движение к свободе». Но если под свободойпонимают свободу насильников, садистов, людоедов и тому подобной мрази, то япротив. Решительно и бесповоротно. И никто меня не убедит в обратном.

— На смертную казнь введен мораторий, — напомнил Эдгар, — ибоюсь, что его уже никогда не отменят.

— Подозреваю, что да. Во всяком случае, в цивилизованнойЕвропе считают, что смертная казнь — это анахронизм. Но при этом во многихстранах всерьез обсуждают возможности принудительной кастрации насильников, илиобычного членовредительства. При этом никто не считает, что это возвращение кварварским нравам Средневековья. Давай сделаем так. Завтра утром поедешь вМеждународный союз писателей на Поварской. Там раньше находился Союз писателейСССР. Я думаю, мы попросим руководство Союза помочь нам и проверить все личныедела сотрудников издательства.

— Что это нам даст?

— Во всяком случае, у нас появится хотя бы небольшой шанс.Союзы писателей были настоящими министерствами, и по количеству задействованныхв их структурах офицеров государственной безопасности, офицеров резерва искрытых стукачей, наверно, находились на первом месте среди всех остальныхведомств. Я думаю, что даже на военных заводах и в закрытых городах былогораздо меньше осведомителей, платных информаторов, агентов и просто желающихнастучать на своего ближнего, чем в Союзах. Ты не знаешь еще одной пикантнойособенности. Все председатели Союзов бывали обычно известными писателями,которых выбирали по рекомендациям Центрального комитета КПСС, а вот секретарипо организационным вопросам были почти всегда не просто офицерами КГБ, агенералами этой организации. Более того, они могли быть вообще не писателями. Ивсе финансовые, кадровые и организационные проблемы курировали именно этивсесильные секретари по организационным вопросам. В Союзе писателей СССР былзнаменитый Верченко, который не был генералом, но был исключительно влиятельнымчеловеком и имел целый штат действующих офицеров в своем подчинении. Я уже неговорю про генерала Ильина и других офицеров, которые были секретарями Московскогои Российского союзов писателей.

— Откуда ты все это знаешь? Неужели рассказали за один деньв Переделкино? — улыбнулся Вейдеманис.

— Нет, конечно. Я интересовался историей Союза.Исключительно интересная история зарождения, развития и развала писательскойорганизации, аналогов которой в мире просто не было. Это была настоящая касталюдей, поставленная в особые условия. Но при жестком соблюдении правил игры.Достаточно было сделать один неверный шаг, и все… льготы исчезали и самасистема готова была вас раздавить. Фадеев застрелился, когда понял, как именноего использовали. Весь мир знает, как травили Пастернака. Как осудили затунеядство Бродского, как выдворяли Солженицына. А группа «Метрополь»? Многимтогда просто испортили не только будущую карьеру, но и сломали их жизни. Уверяютебя, Эдгар, что делопроизводство в Союзе писателей было на самом высокомуровне. В личные дела писателей шли все характеристики, замечания,рекомендации, мнения вышестоящих органов. Если даже мы ничего не найдем, то всеравно обнаружим массу интересного. Завтра тебе нужно поехать туда и тщательнопроверить все личные дела сотрудников издательства. Не делая исключений ни длякого. Всего тринадцать человек.

— Ты полагаешь, там можно что-то найти? Неужели ты думаешь,что в личном деле одного из сотрудников издательства будет написано, что онродственник маньяка или психопата?

— Возможно, там будет указано о болезни кого-то изродственников. Возможно, ты обратишь внимание на какие-нибудь странности в ихбиографиях. Собственно, любой творец всегда немного странный человек, любойписатель всегда графоман, и любой графоман всегда человек с некоторымиотклонениями от общепринятой нормы. Посмотри внимательно все анкеты. Хотя,конечно, шансов почти нет.

— Тогда зачем я туда поеду?

— Нужно проверить и этот вариант. Кроме того, о твоейпоездке наверняка узнают все сотрудники издательства. И это очень сильнообеспокоит и насторожит того, кто украл эти рукописи.

— Судя по твоей поездке в Саратов, никто из сотрудниковиздательства напрямую не связан с этим маньяком.

— Смею надеяться, что так. Но рукописи исчезли, а значит,кто-то их все-таки забрал. Хотя насчет поездки ты прав. Я не почувствовал засобой наблюдения. И Леня Кружков ничего не заметил, если не считать бывшегопредседателя местных дружинников, который вычислил не только меня, но иЛеонида.

— Сколько ему лет? — оживился Эдгар.

— Много. На подозреваемого явно не годится. Но он навел меняна интересную мысль. Дело в том, что сразу за парком есть почти идеальное местодля совершения преступления. Строительная площадка в достаточно глухом месте.Если бы убийца был местный житель, то он наверняка напал бы не в парке, а чутьдальше. В парке было мало людей из-за того, что перекрыли главную улицу. Ноубийца напал именно в парке. Конечно, ему отчасти повезло, в этот вечер былсильный дождь. Но уже в Нижнем Новгороде он успел все обследовать и нашелстроящееся здание, в котором не могло быть никого из посторонних. Получается,что он исправил свою ошибку, которую невольно допустил в Саратове. Ведь тамжертва оказала ему сопротивление, и он решил во второй раз не рисковать.Выходит, он умеет учиться на собственных ошибках, и второе преступление былологическим следствием первого. Вот какая у нас с тобой невеселая картина.

— Интересно, — согласился Вейдеманис, — и похоже, что тыправ. Тогда он еще опаснее, чем мы с тобой могли предполагать. Получается, чтоон умеет логически мыслить и совершенствовать свой фирменный стиль. А это оченьопасно, Дронго. Он не просто графоман, который любит рассказывать о своихпреступлениях, он человек, который умеет делать выводы из собственных ошибок исовершенствовать свои методы нападения.

— Поэтому я и не хочу, чтобы он прислал свою следующуюрукопись в издательство, — мрачно заявил Дронго. — Завтра поедешь в Союзписателей и просмотришь все личные дела сотрудников издательства. Все, безисключения. Даже проверишь личное дело восьмидесятилетнего Феодосия ЭдмундовичаСтолярова.

— У него не хватило бы сил справиться с этой спортсменкой, —пошутил Эдгар, — и потом, в этом возрасте не бывает сексуальных маньяков.

— Некоторые люди в этом возрасте даже женятся, — отрезалДронго. — Я же не говорю, что он может быть убийцей. Но нужно проверить, нет липодобных людей среди его окружения.

— Все сделаю. Но тебе нельзя ездить в Переделкино безохраны. Пусть завтра с тобой поедет Леонид. Мне так будет спокойнее.