Книга Опасный месяц май - Чингиз Абдуллаев

Священник, который отказался регистрировать их брак, довольно скоро умер, и его заменил другой, который был местным жителем. Через некоторое время сеньор Анваро спас его племянницу. Он сумел вытащить девушку из воды, сделал ей искусственное дыхание и буквально вернул ее с того света. С тех пор они с отцом Энцо близко подружились. Анваро Ковелли часто обсуждал с ним различные аспекты жизни. Это был его единственный собеседник в городе, не считая Андрианы, с которым он мог быть относительно откровенен.

Однажды он спросил Энцо, действительно ли тот верит в потусторонний мир или же только делает вид.

Священник очень серьезно ответил, что безусловно верит.

– Возможно, там мы будем существовать несколько в ином виде, – пояснил отец Энцо. – Но душа наша бессмертна. В этом я абсолютно не сомневаюсь. Все, что с нами происходит, не может заканчиваться вместе с нашим физическим существованием.

– В таком случае нас ждет воздаяние за все наши грехи, совершенные на этом свете? – настаивал Анваро.

Он, кстати, уже и сам привык называть себя именно так, на итальянский манер.

– Полагаю, что так оно и будет, – кивнул священник. – Но каждому воздается по его мере. Если человек искренне раскаивается в своих грехах, то он получит прощение в следующей жизни.

– А если не раскаивается? – спросил Анваро.

– У нас схоластический спор или же вы спрашиваете о себе? – Отец Энцо был умным и проницательным человеком.

– Я спрашиваю о себе, – честно ответил Анваро.

– Вы уже совершили богоугодный поступок, спасли невинную душу, – напомнил священник. – Неважно, что она моя племянница. Вы сохранили жизнь человека, Анваро.

– Даже если я виновен в других смертных грехах? – настаивал тот.

– Вы хотите исповедаться? – спросил отец Энцо.

– Я не католик и не христианин, – напомнил Анваро.

– Я помню об этом. Но вы человек, который спас одну христианскую душу. Ваша жена – добрая христианка. Может, вам действительно лучше исповедаться? Как человеку, а не католику.

– Мне трудно поверить в таинство исповеди, – признался Анваро. – Но вам я могу сказать, что на моей совести есть и такие грехи, за которые не полагается никакого прощения. Его никогда не будет.

– Кто так решил? Вы сами?

– Я не верю в Бога, падре. Почему Господь допускает столько несправедливостей и зла в этом мире, если Он действительно существует? Вся наша цивилизация построена на торжестве зла. Почему Бог допускает все это, не вмешивается?

– А ты не думаешь, что Он может испытывать нас? – неожиданно спросил отец Энцо.

Он перешел на «ты» и этим подчеркивал свой статус священника, беседующего с обычным прихожанином его церкви. Хотя оба понимали условность такого обращения.

– Ты никогда не думал об этом? – спросил служитель Господа. – Может, спасение моей племянницы было послано тебе в качестве испытания, чтобы ты мог добрым поступком заглушить смертный грех.

– На моей совести не один грех, – настаивал Анваро. – Их просто невозможно сосчитать.

– Ты считаешь, что тебе не будет прощения?

– Не будет, – решительно сказал Анваро. – Нет мне прощения ни в этом мире, ни в ином.

– Это решает Бог, – снова напомнил отец Энцо.

Анваро тяжело вздохнул. Такие споры и рассуждения стали частью его жизни. Он никогда и ничего не рассказывал священнику, пока однажды не зашел поздним вечером в церковь. Это было Рождество. Наступал двухтысячный год, и весь мир готовился отмечать эту невероятную дату. Священник был в храме. Он увидел Анваро и пошел к нему навстречу.

– Я хочу исповедаться, – твердо заявил тот. – Если, конечно, это возможно.

– Мы никому не отказываем, – напомнил священник. – Даже если ты не католик. Перед Господом все едины. Пройдем. Ты расскажешь мне о том, что тебя беспокоит.

– Говорят, что через несколько дней наступит конец света. – Анваро улыбнулся. – Или начнется новая эра. Я думаю, не будет ни того ни другого. Но придут новый век и тысячелетие. Мне хочется войти в эти времена честным человеком.

– Пойдем, – пригласил священник. – Ты можешь мне исповедаться. Давай сделаем это в моей келье.

Они шли друг за другом, впереди – отец Энцо, за ним – Анваро.

– Садись, – пригласил священник. – Теперь скажи то, что хочешь.

– Я покинул любимую женщину, – мрачно начал Анваро. – Сделал это потому, что не сумел отстоять свою любовь. Я бросил своих товарищей. Я лгал, воровал, брал неправедные деньги, отпускал заведомых преступников… – Он замолчал.

– Ты хочешь еще что-то сказать? – спросил отец Энцо.

– Я убивал, – с вызовом произнес Анваро. – Это была часть моей профессии. Я убил несколько человек… – Он опустил голову.

– Но ты раскаялся в содеянном? – спросил священник.

– Полагаю, что не совсем, – выдохнул Анваро.

– Что ты сказал? – Отец Энцо растерялся.

Это случилось впервые в его жизни. Человек, пришедший исповедаться, заявил, что не раскаивается в содеянном.

– Тогда зачем ты пришел? – уточнил священник.

– Я пришел на исповедь, – заявил Анваро. – Хочу, чтобы меня выслушали.

– Говори, – кивнул отец Энцо.

– Я убил негодяя, который застрелил моего товарища и изнасиловал невиновную женщину. Я убил мерзавца, который подставил моего брата и еще многих людей. Он получал деньги за свое предательство. Разве я не был десницей Господа, карающей таких вот подонков? Скажите мне честно, могли ли жить эти люди?

– Ты присвоил себе права Бога. – Священник покачал головой. – Сам решал, кому жить, а кому умереть. Разве это в силах человеческих?

– А судьи? Кто дал им право выносить людям приговоры? Неужели это сделал Бог? Нет, чиновник, который сидит в своем кабинете и решает, кому быть, а кому не быть судьей. Чаще всего он просто получает деньги и ставит галочки против фамилий с цифрами. Разве судья так получает божественное право решать, жить человеку или умереть?

– Страшны твои слова, Анваро, – горько произнес священник.

– Согласен. Но это правда. Поэтому я пришел к вам, чтобы исповедаться и попросить помощи. Я не раскаиваюсь в содеянном, хочу только понимания.

– Я не могу отпустить твои грехи, в которых ты не раскаиваешься, – сказал отец Энцо. – Но стану молиться за твою душу. А ты должен будешь каяться в них всю оставшуюся жизнь.

Анваро согласно кивнул. Больше они никогда не говорили об этом.

Булочная Ковелли преуспевала, доходы увеличились практически вдвое. Соседние отели заказывали ароматный хлеб во все возрастающих количествах. Сказывался наплыв гостей из бывшего Советского Союза, которые обычно ели много хлеба за обедом. Этим они выгодно отличались от местных жителей, не потребляющих хлеба с макаронами или картофелем.