Книга Целитель - Антти Туомайнен

Я направился следом за ним: локтями пробившись к стойке, поставил свою кружку на стеклянную поверхность, при этом моя рука попала во что-то темное и липкое. Я снова поздоровался с барменом. Он заметил меня, подошел ближе и встал передо мной по другую сторону стойки. За десять лет он практически не изменился, только лицо стало еще более угловатым и по обе стороны рта на щеках появились глубокие линии. Глаза потускнели, в них появилось выражение какого-то ожидания. Но он так же носил прическу в виде конского хвоста, его плечи все еще были необъятно широкими, а на подбородке так же, как когда-то давно, матово темнела неряшливая щетина.

Я вынул из кармана телефон.

— Когда-то я бывал здесь часто, — сказал я.

— Я помню, — откликнулся бармен и со значением добавил: — Нерегулярно.

— Моя жена пропала.

— Этого я не помню.

— Это произошло не здесь, — уточнил я.

Теперь бармен смотрел на меня так, как, наверное, смотрел на большинство своих клиентов. Он очень хорошо знал, что с пьяным не стоило затевать разговор о чем-то более сложном, чем о заказе пива. На его лице застыло равнодушие: бармен полагал, что разговор окончен. Когда он повернулся, чтобы уйти, я поднял руку.

— Подождите, — попросил я, и бармен снова повернулся ко мне. — Я ищу свою жену и еще одного человека, мужчину.

Я открыл на экране телефона фото Паси Таркиайнена, увеличил изображение и отдал телефон бармену. Телефон утонул в его руке, будто был размером со спичечную коробку.

— Вы видели здесь когда-нибудь этого парня? — спросил я.

Бармен посмотрел снимок и вернул мне телефон. Уголки его рта слегка дрогнули, а зрачки глаз расширились, пусть и почти незаметно.

— Никогда, — заявил он. Но налет равнодушия с его лица испарился.

Несколько секунд я наблюдал за ним, пытаясь поймать то мимолетное выражение, что успел разглядеть в его глазах.

— Он жил здесь рядом, — пояснил я. — И думаю, что бывал здесь много раз.

Бармен взмахнул рукой в моем направлении. Длины его руки было достаточно для того, чтобы он мог дотянуться до моего носа с того места, где стоял.

— Думаю, что и вы бывали здесь много раз, но единственное, что я запомнил за те годы, — это тот случай, когда нам пришлось нести вас до такси.

Я подвинул кружку, при этом моя рука снова попала во что-то липкое на стойке.

— Спасибо за это, — проговорил я, оглядывая бар в поисках чего-нибудь, чем мог бы вытереть руку, но так ничего и не нашел и поэтому решил оставить все как есть.

Я быстро взглянул на снимок с экрана моего телефона и повернул его так, чтобы было видно бармену. Он даже не посмотрел в его сторону. Но то, с каким трудом ему удавалось сохранять невозмутимое выражение лица, свидетельствовало о том, что этот человек теперь совсем не был так же спокоен и расслаблен, как в начале нашего разговора.

— А если я скажу вам, что этот парень мертв?

Бармен пожал плечами:

— Не желаете что-нибудь выпить? Если нет, то я пойду обслужу кого-нибудь, кто желает.

— Он умер пять лет назад, — уточнил я, — во время большой эпидемии гриппа.

— Тогда умерло много людей.

— Это так, — признал я, — но немногим из них удалось после этого воскреснуть.

Движение его рук остановилось. Он поставил бутылку красного вина, которую держал в правой руке, и бокал, что был в левой, на прилавок перед собой.

— А если я укажу вам на дверь? — спросил он.

— Я выпил всего одну кружку пива, — напомнил я, — но, возможно, вам это доставило слишком много беспокойства. Или вы намерены выгнать меня из-за того парня, что умер от гриппа пять лет назад?

Я снова показал ему фотографию Таркиайнена, и снова он не стал на нее смотреть.

— Как вас зовут? — спросил бармен. — Впрочем, не беспокойтесь, я и сам могу узнать ваше имя.

Он выпрямился, приняв такую позу, чтобы нависнуть надо мной всей своей широкоплечей фигурой. Тот, кто изобрел термин «угроза силой», явно имел в виду что-то похожее.

— Почему вы хотите знать мое имя? — поинтересовался я.

Бармен вытянул шею, при этом подбородок почти лежал на его груди. Он смотрел на меня из-под бровей, нависающих над его изборожденными морщинами щеками.

— Так я буду знать, кого выгнал, и смогу сказать своим служащим, что есть такой тип, которого зовут так-то и так-то, чтобы они больше не пускали этого человека сюда.

— С Паси Таркиайненом вы собираетесь поступить так же?

Бармен жестом указал мне на дверь.

— До скорой встречи, — сказал я на прощание.

Я дошел до горы мышц в дверях, от которой на несколько метров несло лосьоном после бритья, и попытался взять себя в руки и избавиться от мысли, что со мной будет, если этот великан вздумает схватить меня за какую-то из частей моего тела. Но тот посмотрел на бармена, а потом посторонился и пропустил меня. Я не оглядывался, когда шел вниз по ступеням на улицу, а оттуда в такси.

Через полчаса я уже лежал в кровати, уставившись в ночную темноту и не видя ничего.

Я думал о Йоханне и пытался не думать о ней.

В доме было тихо, не слышно было ни звука. Казалось, в мире вообще прекратилось всякое движение. Только после того, как я улегся, я понял, как устал, как сильно болит тело, как я голоден и в каком отчаянном положении нахожусь. Я не мог себя заставить повернуться в сторону подушки Йоханны, натянуть на себя еще и ее одеяло, хотя всего меня сотрясала дрожь.

Дождь отбивал дробь на подоконнике, потом взял долгую паузу, прежде чем разразиться частыми сериями из десятков капель, потом снова утих. Я закрыл глаза, прислушиваясь к ветру и дождю, и заставил кулаки разжаться, а мышцы расслабиться. Не понимая и не желая этого, я незаметно заснул.

За день до Рождества

1

Звонок. Повернувшись на кровати, я дотянулся до телефона на ночном столике. На экране высветились цифры 06:05. Я проспал без сновидений ровно три часа.

— Тапани Лехтинен, — проговорил я в трубку, полностью проснувшись, как будто и не спал совсем или проспал слишком долго, сам того не заметив.

— Ласси Утела. Полагаю, мне не стоит спрашивать, в удобное ли для вас время я звоню.

Мое сердце замерло. Йоханна.

— Ничего страшного, — сказал я, пытаясь говорить ровным голосом. Как будто контроль над голосом позволяет контролировать и все остальное.

— У меня плохие новости, которые имеют отношение к Йоханне. Я решил, что вам нужно об этом знать.

— Конечно.

— Помните Громова, того фотографа, до которого я пытался дозвониться вчера вечером?