Книга Последний Кот в сапогах.Повесть о дружбе и спасении в блокадном городе - Ольга Владимировна Батлер

не хватало.

Про дядю Георгия недаром говорили на заводе, что у него золотые руки. Такой игрушки не было ни у кого из детей. Эта фанерная модель даже умела ездить, потому что дядя Георгий придумал зубчатые колеса и рельсы. Одни зубчики цеплялись за другие, и трамвай двигался по колее. Иногда, правда, он терял ее и падал, но с кем не случаются аварии.

Благодаря своему дяде Сергей Иванович знал, что вот эта изогнутая штуковина над вагонной крышей называется бугелем. Мальчик с нетерпением ждал, когда вагоновожатый в своей моторной кабине повернет вон ту рукоятку, нажмет ногой на педаль звонка, трамвай поедет и бугель заскользит по контактному проводу, высекая искры.

По соседней колее тянулись обвешанные пассажирами встречные трамваи, рядом медленно ехала запряженная лошадью повозка с поднятым верхом. Извозчику погудел автомобиль, чтобы уступил дорогу. Автомобиль пронесся, оставив запах бензина. Этот запах скоро перемешался с ароматом свежей выпечки: рядом был расположен хлебозавод.

Устроившись на сиденье, девочки с любопытством обернулись к окну. А Сергей Иванович взобрался на скамейку и, развернувшись на коленях, прижал лоб к стеклу.

Трамвай долго тащился вдоль здания с узкими окнами и высокой кирпичной трубой. Это были бани. Потом он ехал мимо каких-то небольших кирпичных и деревянных домов. Девочки перестали узнавать места. Путешествие началось! Ведь оно становится настоящим именно тогда, когда все видишь впервые.

— Артель инвалидов «Штампожесть», — прочитала Таня на одном из маленьких флигелей. Так вот где были сделаны их чайник и кровать.

С каждой новой остановкой здания становились красивее, они теперь стояли теснее. Дома с большими окнами, дома с острыми крышами и важными парадными. На широкой улице — старинные фонари и сетка трамвайных проводов на фоне голубого неба. Множество машин, повозок, трамваев. Они бы все столкнулись, если бы посреди движения не стоял милиционер с жезлом.

Народа в вагон набивалось все больше, места давно не хватало, и между пассажирами начались перепалки:

— Пионерки, хватит в окно смотреть.

Это к Тане и Майе обратилась сердитая тетка с ожерельем из красных бусин на короткой шее:

— Уступите место инвалиду!

Она кивнула на мужчину с костылем.

Таня встала, но тетка решила, что девочка недостаточно проворна.

— Вот, воспитали себе смену! Старших не уважают! — закричала она. Казалось, тугое ожерелье на ее шее сейчас лопнет и красные бусины рассыпятся по вагону.

Другие пассажиры поддержали тетку:

— Вырастили барчуков!

Дети с трудом протиснулись сквозь эту раздраженную толчею и выскочили не на своей остановке. Растерянно побродив по улице Плуталова, они вышли наконец к дому на Бармалеевой, где их наверняка дожидался Рыжик.

Дверь отрыла миниатюрная девушка в кухонном фартуке:

— За хулиганом своим пришли? Он славненький. Всего два дня у меня живет, а уже освоился.

Она исчезла на минуту и вернулась с огромным рыжим котом. Он был такой тяжелый, что девушка с трудом тащила его под передние лапы. Задние лапы кота почти касались пола.

У детей сразу погасли глаза.

— Не ваш? Ну надо же! — удивилась девушка. — Ведь все совпадает с объявлением. Брюхо белое? — Белое! Лапы тоже белые. Коричневые полоски на морде имеются. И вот, смотрите, пятнышко на губе… Знаете что, а берите этого милого обормота вместо своего потерявшегося!

Таня отвела взгляд от кота:

— Спасибо. Но мне мой потерявшийся нужен.

Предложение девушки не понравилось и самому коту: зачем куда-то переезжать, его и здесь все устраивает. Он стал отчаянно вырываться из ее рук, с испугом косясь на детей. «Я вас не знал и знать не желаю, — говорил его взгляд. — Наша встреча — сплошное недоразумение. Лучше расстанемся по-хорошему!»

На улице Майка передразнила:

— Берите милого обормота! Как же! Да он бы нас расцарапал, разорвал бы на кусочки.

— Конечно, мы для него чужие… — грустно согласилась Таня. — И потом, другого Рыжика быть не может.

Она мысленно обратилась к своему коту: «Рыженький, я знаю, что ты жив и тоже скучаешь по мне. Возвращайся домой, пожалуйста».

Дети поспешили к трамвайной остановке. Но Майка вдруг остановилась, взъерошила волосы и озадаченно выдохнула себе под нос:

— Фух! Ну вот…

У нее больше не было с собой сумочки со сломанным замком. Вообще, она весь последний час ходила с пустыми руками.

— Какая же я ворона…

Сумочка уехала в том самом вагоне, где кричала тетка с красными бусиками и шумели другие недовольные пассажиры.

— Ну вот… Денег нет. Кот, да не тот. Бабуля меня убьет, — с мрачным азартом перечислила свалившиеся несчастья Майка. — А в остальном все хорошо, прекрасная маркиза! Дела идут как никогда!

— Пешком пойдем?

— Конечно! Что нам еще остается…

Сергей Иванович держался молодцом, но на мосту через реку он уже еле переставлял свои ноги в оббитых ботинках.

— Мы когда придем? — все чаще спрашивал мальчик.

Путешествие, ради которого он с такой радостью выходил из дома, ему окончательно разонравилось. Но он пока что интересовался всем, что видел вокруг:

— Это кто там?

Сергей Иванович показал на темную крылатую статую на сером куполе церкви.

— Наверное, ангел, — ответила Майка.

— А почему он некрасивый? И рука у него смешная.

Рука ангела была зачем-то поднята к голове.

— И вправду чудной, — согласилась Майка. — То ли танцевать собрался, то ли салютует, как пионер.

А Таня, наоборот, увидела тревогу, даже угрозу во взметнувшейся руке ангела. Он как будто предупреждал людей: «Я в своем дозоре вижу то, о чем вы там внизу пока не догадываетесь. И у меня есть плохие новости для вас». Но прохожие (никто из них, кроме маленького мальчика, которого звали как взрослого по имени-отчеству — Сергеем Ивановичем) не поднимали глаз. Каждый спешил по своим делам.