Книга Философия освобождения - Филипп Майнлендер

вертикально морщится, глаза закрываются, рот становится немым, руки судорожно сжимаются, человек сжимается, замыкается в себе.

Стоит упомянуть и о плаче. Как будто оттекающая кровь больше не оказывает необходимого давления на лакримальные железы, и поэтому они опорожняются. Плачу предшествует спазм сердца, и можно почти почувствовать, как поток воли возвращается к центру. В бессильном гневе, напротив, слезы яростно выдавливаются наружу.

Наконец, я хотел бы обратить внимание на своеобразные световые появления в глазах, вызванные тупыми или бурными внутренними движениями, а также на ощущения тепла и холода. Поэты справедливо говорят о светящихся, сияющих, светящихся, фосфоресцирующих глазах; о мрачном огне в глазах; о странном сверкании глаз; о вспышках гнева; о том, что глаза загораются, вспыхивают. Также говорят: глаза искрят, в глазах бушует и так далее. Кроме того, существует множество выражений, обозначающих прекращение явлений, например: свет глаз погас; глаза потеряли свой огонь; усталые души, усталые глаза; в последнем выражении явление пропущено и подчеркивается только его причина.

Однако следует отметить, что все эти явления в глазу (к которым также относится потемнение радужной оболочки, особенно голубого цвета, когда человек сердится) обусловлены изменениями в органе. Возбуждения воли изменяют напряжение частей органа (роговицы, радужки, зрачка и т.д.) таким образом, что свет отражается существенно иначе, чем в нормальном состоянии, или другими словами: внутренние движения человека, насколько они проявляются в глазу, только изменяют обычный свет, они не являются самостоятельными источниками света.

Ощущения холода и тепла очень разнообразны. Мы чувствуем ледяную дрожь, мы дрожим; с другой стороны, мы светимся, на нас бьет жаркий огонь, мы горим, мы плавимся, в наших жилах кипит, кровь бурлит.

Но не только мы испытываем эти внутренние ощущения, но и наше тело показывает измененную температуру. Конечности становятся холодными в состоянии нежелания, они умирают; и с другой стороны, тело проявляет больше тепла в состоянии удовольствия или в оттоке части двойного движения, как в гневе. Лихорадка также относится сюда.

15.

Теперь мы оставляем человека и спускаемся в царство животных, и в первую очередь мы имеем дело с высшими животными, которые ближе всего к человеку, его «братьями меньшими».

Животное, как и человек, представляет собой сочетание определенной воли и определенного духа.

Его дух обладает прежде всего теми же органами чувств, что и человек, которые, однако, у многих особей острее, то есть обладают большей восприимчивостью к впечатлениям, чем у человека. Его разум тоже такой же. Он ищет причину каждого впечатления и формирует его в соответствии со своими формами пространства и материи. Кроме того, животное, как и человек, обладает разумом, то есть способностью к связи. У него также более или менее хорошая память, но слабое воображение и слабая способность суждения, и этому несовершенству следует приписать огромную разницу, существующую между человеком и животным.

Первое следствие этого несовершенства заключается в том, что животное обычно связывает частичные представления ума только с частями объектов. Только те объекты, которые полностью видны на сетчатке глаза, будут восприниматься как целые объекты; все остальные недоступны ему как целые объекты, поскольку его воображение не в состоянии удержать множество частичных идей, которые исчезли. Таким образом, можно сказать, что самое умное животное, стоя вплотную к дереву, не получит его полного образа.

Тогда в нем отсутствуют важные связи, устанавливаемые разумом на основе априорных форм и функций.

Он не может конструировать время и поэтому живет исключительно в настоящем. С этим связан тот факт, что животное распознает только те движения, которые ощутимы в точке настоящего. Весь ход смены места объекта, незаметная смена места и все внутренние движения (события) ускользают из его сознания. Кроме того, животное не сможет связать воздействие одного объекта с изменением другого, поскольку ему не хватает общей причинности.

Признание динамической связи между вещами для него, естественно, совершенно невозможно. Только причинную связь между своим телом и теми вещами, воздействие которых на него он уже испытал, то есть вторую причинную связь, упомянутую в аналитике, хотя и существенно ограниченную, он узнает с помощью памяти. Поскольку он также лишен субстанции, его мир как концепция является неполноценным и фрагментарным.

Наконец, он не может формировать понятия. Поэтому он не может мыслить понятиями, и его дух лишен той важной вершины, которую можно достичь только через мышление: самосознания. Его сознание выражает себя:

– как чувство,

– как самоощущение (общее чувство индивидуальности).

Если нельзя приписать высшим животным абстрактное мышление, то, с другой стороны, необходимо приписать им мышление в картинках, на основе суждений в картинках. Лиса, пойманная в ножную петлю, которая прокусила себе ногу, чтобы освободиться, сделала два правильных суждения, держа свободную ногу живописно рядом с другой, и сделала из них правильный вывод: все это в живописной форме (без понятий), подкрепленной непосредственным восприятием.

Таким образом, разум животного односторонне развит, а его дух в целом существенно ограничен. Поскольку дух – это не более чем часть разделенного движения, из этого следует, что остальные движения животной воли должны быть более интенсивными, то есть инстинкт должен выходить на первый план у животного, чем демон у человека. И действительно, контроллер животного получает мощную поддержку инстинкта везде, где он объединяет эффекты и будущие отношения, о которых воля животного не знает.

Правитель животного опирается на инстинкт везде, где он не может распознать взаимосвязанные последствия и будущие отношения, от которых зависит сохранение животного. Так инстинкт определяет время, когда перелетные птицы должны покинуть север, и гонит других животных осенью собирать пищу на зиму.

16.

Если мы теперь обратимся к воле животного, то его индивидуальность в целом, как и у человека, представляет собой замкнутое бытие-для-себя или эгоизм.

Как и человек, животное тоже хочет жить определенным образом, т.е. у него есть характер.

Что касается темпераментов и волевых качеств у животных, то ясно, что они должны быть менее многочисленны, чем у человека; ведь его дух более несовершенен, и только в соединении с развитым духом воля может быть многообразно сформирована, т.е. развита.

Поэтому мы будем правы, если, говоря о высших животных в целом, ограничим их темперамент двумя волевыми качествами – живостью и инертностью. Только у некоторых домашних животных, чей интеллект и характер были пробуждены и развиты тысячелетиями контакта с людьми, можно найти человеческий темперамент, и здесь прежде всего следует упомянуть лошадь.

Насколько важен для животного контакт с людьми, показывают одичавшие лошади и прерийные собаки. Последние, как рассказывает Гумбольдт, часто кровожадно нападают на людей, за защиту которых боролись их отцы. У таких одичавших животных регресс произошел таким образом, что интеллект снизился, и поэтому все движение крови (инстинкт) стало более интенсивным, в то время как характер стал более простым.

Из качеств воли отпадают все те, которые имеют своим условием человеческий дух, такие как скупость, справедливость, решительность, стыдливость и т. д. Из оставшихся, таких как зависть, лживость, верность, терпение, кротость, вероломство и т.д., больше всего проявляют обезьяны, слоны, собаки, лисы, лошади. Часто одним качеством воли можно описать весь характер животного, часто даже самого этого характера нет, а остается только характер животного. и остается только характер индивидуальности в целом: эгоизм.

Ощущения животного слабее, чем у человека, из-за пропорционально меньшей нервной массы, а также из-за более грубого телосложения. Поэтому его болевые и сладострастные ощущения более приглушенные и менее интенсивные, чем у человека.

Состояния удовольствия и неудовольствия у животных также слабее и менее многочисленны, чем у человека, поскольку их углубление и продолжительность зависят от абстрактного мышления. Только животные высшей ступени знают состояние радости и печали. Такое сильное горе и радость, как у человека, может испытать, скорее всего, только собака.

Более того, отчаяние отсутствует, и лишь у некоторых животных место надежды занимает

состояние ожидания, которое предполагает концепцию будущего. Страх,