Книга Динара - Улугбек Садыбакасов

таким же атлетом. Мне хватило бы одного удара, а обрыв был крутым, камни острыми, ночь шумной и тёмной. В этих непроходимых кустах меня с разбитым черепом и вытекшими мозгами нашли бы только при помощи собак. А по новостям на киргизском телевидении сказали бы, что двадцатишестилетний гражданин Кыргызстана, Нургазы Асанов, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, оступился и упал с обрыва. Нургазы был единственным ребёнком в семье. В конце июня этого года он решил попытать счастье в Турции, в маленьком курортном городке, Кирише. Он работал официантом в местном отеле. По словам его друзей и соотечественников, Нургазы был добрым и трудолюбивым молодым человеком. Но, к сожалению, он злоупотреблял алкоголем, как во время работы, так и после. Вечером, 2-го августа, вернувшись со смены в нетрезвом состоянии, Нургазы отправился в горный поход вместе со своей подругой, Динарой Сеитовой. Впоследствии она и оказалась единственной свидетельницей несчастного случая, – завершил бы диктор грустным голосом.

– У него села батарейка. У Нургазы в телефоне села батарейка. Мы возвращались обратно в ложман, он шёл очень быстро. Он очень много выпил и не слушал меня. Было очень темно. Мы шли вслепую. Потом Нургазы наступил на камень и сорвался вниз. Я только слышала, как его тело билось о камни, пока он катился, – плела бы Динара наглую ложь со слезами на глазах.

– МИД КР вместе с турецкой стороной уже договорились о доставке тела погибшего на родину. В Бишкеке у Нургазы остались родители-пенсионеры, – вздохнув, сказал бы диктор.

Всё это пронеслось в моей голове, я смекнул и, пропуская всех четверых вперёд, я лишь сказал гнилому накаченному супермену: go, go, go5!

1 – (кирг. – Ты киргиз?)

2 – (кирг. – Да

– Я тоже киргиз)

3 – (англ. – Откуда ты?)

4 – (англ. – Я тоже из Кыргызстана)

5 – (англ. – Проходи, проходи, проходи)

***

Мы нашли тропинку, по которой пришли. Она нас выведет к дороге. Динара плавно освободила свою ладонь от моей. Я почувствовал, что стал ей противен.

– Мы завтра увидимся?

– Нет, – с раздражением ответила она.

– А послезавтра?

– Я очень сильно устаю на работе, – уничтожающе улыбнулась Динара.

Ей хотелось как можно скорее уйти прочь.

– Пока! Спокойной ночи!

Она ничего не ответила. Даже не обернулась. Это было наше последнее свидание.

***

С того вечера моё пребывание в Турции разделилось на до и после. Жизнь с Динарой. Жизнь без неё. Первая часть была намного счастливее и содержательнее.

Более того, простатит добивал меня. То, что весь июль я делал с лёгкостью, в течение августа мне давалось мучительно. Я разгружал тачки медленнее. Боль от паха отдавалась в бока, копчик, низ живота. Мне казалось, что моча пробивает какую-то пробку, прежде чем вырваться наружу. Я мочился каждые минут сорок. Малыми порциями. Когда я доставал большие стопки тарелок с нижнего яруса тачки, в глазах темнело.

Так прошёл август. Я кряхтел и пыхтел на работе. Но всё ещё стоял на ногах. Я был уверен, точно такое же творится со многими нашими ребятами, они не ныли и не жаловались, а значит и я не имел права.

Жизнь стремительно ухудшалась. Всё негативное, что происходило со мной – всплывало наружу.

***

Я был потрясён расставанием с Динарой. Встречаясь с ней, я даже не догадывался о том, насколько я был влюблён. Потеряв её, она всё ещё казалось мне идеальной. Смуглая кожа, взрывной детский смех, полная фигура, очаровательный голос, неуклюжие телодвижения. Ей было всего девятнадцать!

Она совсем не грустила. Я для неё не существовал. При виде меня, она воротила нос, как от чего-то неприятного и нежелательного. Динара начала встречаться с красавцем-Ынтымаком, моим соседом по комнате, который невинно сопел и зевал в трёх метрах от меня.

Часто по ночам меня мучала бессонница. Когда Ынтымак отсутствовал в комнате, мне было тошно. В три часа ночи он возвращался, довольно вздыхал и жадно пил мою воду.

– Кайда жүрɵсүң1? – Спрашивал его Азат хриплым шёпотом.

– Пляжда2, – отвечал он, запыхавшись.

– Ким менен?

– Бир кыз менен.

– Кайсы кыз3? – Допрашивал его Азат.

– Кара кыз4.

Ынтымак приносил с собою запах её духов. Когда-то они казались мне дешёвыми, но после расставания мне очень не хватало этого запаха.

1 – (кирг. – Где ходишь?)

2 – (кирг. – На пляже)

3 – (кирг. – С кем?

– С одной девушкой.

– Что за девушка?)

4 – (кирг. – Чёрная (смуглая) девушка)

***

Сентябрь 2018 года.

Пришла осенняя прохлада. Затих ядовитый звон цикад. Осталось нежное чириканье воробьёв.

Под действием алкоголя многое становится проще, мир – намного лучше и понятнее. Я полюбил выпивку, принимая во внимание то, что её было много, и была она бесплатной. Киргизский персонал сочувственно смотрел на меня, курдский – просто следил. Пили абсолютно все: официанты, kapıcılar1, всё начальство, киргизы, курды, парни, девушки, старики. Все пили только ближе к концу смены или хотя бы к середине. Я был единственным, кто за десять минут до утреннего митинга добывал чистый bardak2 и устремлялся к холодильной камере навстречу красному вину.

Я начал медленнее работать и перестал улыбаться, поток чаевых сократился. Каким-то образом я находил силы работать – потому меня не собирались увольнять.

Условия труда были неплохими, но и не совсем хорошими. Работа была сверхтяжёлой. Платили смешные деньги – руководство отеля это прекрасно понимало. Не напиваться от того, что мы там испытывали шесть раз в неделю – было бы героизмом. По этой причине мелкие начальники и сам Mesut müdür снисходительно относились к выпивающим. Пьяный персонал лучше, чем его отсутствие.

К тому же, они и сами пили как сапожники, по ночам закатывали сцены, устраивали драки между собой.

1 – (тур. – дворники)

2 – (тур. – бокал)

***

После того, как американцы ввели санкции в отношении Турции, наши зар. платы резко уменьшились. Это не коснулось турецкой лиры по отношению к внутреннему товару. Лира была ослаблена относительно доллара. Турецкая экономика проявила стойкость. Но для нас больше не было смысла обменивать свои честно заработанные лиры на доллары и отправлять последние домой. Единственным верным способом сохранить результат своего адского труда – была банальная покупка вещей. Цены на одежду остались прежними. Киргизская молодёжь, работающая в турецких отелях, ринулась в фирменные магазины скорее тратить деньги. И я тоже.

***

– Ortak bir tarihimiz var1, – любил говорить управляющий, Месут.

Он отвечал за все рестораны отеля. Месут был турок. Мы за глаза называли его