Книга Яичница для Дракона - Юлиана Истомина

— Так ведь, Чанушик, он же мне доказывает, что лучше меня все песни знает! А как он может их лучше меня знать? И вообще, — дедуля перешел на шепот, — погодь, я только-только связки разогрел, ща как громыхну:

У нас нонче субботея,

А на завтра воскресенье.

Барыня ты моя, сударыня ты моя,

А-а воскресение.

Дед упёр руки в боки, и скрипучими коленками пустился вприсядку, при этом задорно подмигивая Глории. Толпа зрителей радостно зааплодировала и подтолкнула тетю Лору в центр. Таким образом той ничего не оставалось, как составить пару дедуле. В общем-то, она не особо-то и сопротивлялась. Странный вышел дуэт. Глория дама довольно-таки пышнотелая, с высокой прической, которую она сама называла «дулькой» и в ядовито-зеленом халате в крупный белый горошек. А рядом дедуля: невысокий, сухонький, в мешковатых штанах и кроличьей телогрейке. Он так старательно выплясывал, что колтун на его макушке, пришел в движение и, казалось, вот-вот спрыгнет с насиженного места и пустится в пляс самостоятельно. Они носились по коридору, словно два волчка, запущенные чьей-то сильной рукой и не собирались останавливаться. Восторженные соседи улюлюкали и аплодировали им.

Чан Ми закрыла глаза, горько вздохнула и пошла в комнату. Надо звонить маме…

— Алло, Чан Ми, что там за шум у вас?

— Ма, похоже дедуле нужна помощь, надо бы его доктору показать. Он как-то странно себя ведёт…

— Что ты имеешь в виду? Объясни нормально

— Вот этот шум, о котором ты спросила, это всё дедуля. Он поёт и пляшет…

— А-а, ты вот о чём… Наверняка, среди зрителей есть дама, возможно даже и не одна, вот он и распустил хв.ю. то есть, я хотела сказать, ведет себя как джентльмен, развлекает дам. В любом случае, не переживай, мы скоро будем.

— То есть? Ты в гости едешь?

— Что значит в гости? Мы все переезжаем, зря, что ли дом покупали? Через пару часов прибудем, так что встречайте. Пока-пока, увидимся.

И мама отключилась, а Чан Ми непонимающе смотрела на телефон. О чём это мама говорила, кто это все? Где-то, очень глубоко, трепыхалась мысль, даже ещё не мысль, а так, намёк. Что-то вертелось в голове, какие-то обрывки фраз… Точно, вчера, когда она засыпала, дедуля говорил с мамой по телефону, что-то о «жить семьей, большой и дружной», потом еще «в тесноте, да не в обиде», и еще «Чанушик, ты же согласна жить с семьёй в большом доме? Отказ не принимается! Олюшка, она молчит, значит согласна!». Кошмар! Нет, нет, нет, я не соглашалась, не хочу! Это не честно! Ну, дедуля, погоди, я тебе устрою сейчас цыганочку с выходом!

— Дедушка! Всем разойтись! — Чан Ми ворвалась в центр импровизированной сцены и топнула ногой, — Расходитесь, спектакль окончен, до свидания. А вас дедуля, я попрошу пройти в комнату.

— Чан Ми, как ты разговариваешь с дедушкой?! — Глория решила осадить наглую девчонку.

— Тсс… Лори, тихо, не буди лихо. Глянь, у неё в глазах тайфун, как бы не вырвался… Ой беда-беда, иди тихонько к себе, где же я оплошал? Ох, не загорелось бы чего, не взорвалось бы…

— Дедуля? Я жду…

— Иду, иду, Чанушик, ну чего ты сердишься, ну пошумели малость, велика беда.

— Пошумели?! Ты чего маме наговорил вчера? Когда это я соглашалась на переезд?

— А, ты вон о чём. А что такого? Что такого-то? Разве плохо жить в собственном доме, с семьёй. Дом-то какой замечательный. Не то, что этот чуланчик. И, скажу тебе по секрету, на семейном собрании постановили выделить тебе комнату для твоих забав!

— Каких еще забав? Это вы мою работу «забавой» называете? Между прочим, это тяжкий труд, требующий не только физических, но и душевных сил. Хорошо, не важно, сейчас дело не в этом. Дедуля, как хочешь, сам заварил кашу, сам и расхлёбывай, объясняй всем теперь, почему я не перееду!

— Внученька, да как же так-то? Как я им в глаза-то посмотрю? А Всевладий, он же меня испепелит, ой беда-беда, — и дедуля на самом деле как-то поник и даже побледнел, — Чанушик, не губи пожилого человека, кровинушка моя-а, поехали в усадьбу жи-и-ить?

— Дедуля, не преувеличивай, никто тебя не испепелит, он же не Зевс-громовержец, в конце концов.

— Ну да, ну да, не Зевс, куда там Зевсу до Всевладия, — пробормотал Гриня и смахнув вполне натуральную слезу, ухватил Чан Ми за рукав, — Чанушик, ну чего тебе стоит, поживи немного в усадьбе, может, тебе и понравится, а уйти всегда успеешь. И чего ты так упираешься?

«И правда, почему я так сопротивляюсь? Если хорошо подумать, то у меня исчезнет куча проблем, если я буду жить с семьёй. Ну и что, что их много и они шумные? Я их всех люблю, скучаю, по какой причине отказываюсь от переезда? Большой, скорее даже огромный дом, у меня будет своя комната и отдельная ванная, к тому же, дедуля говорит, что и для съёмок будет помещение».

Но, при одной мысли о встрече с родней, у Чан Ми пробегал холодок по позвоночнику и казалось, что волосы на макушке встают дыбом. Откуда этот страх, она не понимала, просто чувствовала опасность. «Возможно, это последствия той самой, неизвестной детской травмы, из-за которой я потеряла часть своих воспоминаний. Но это было так давно, скорее всего, своим детским умом я что-то не так поняла. Почему я боюсь встречи с семьей? Я их всех очень хорошо знаю. Мама — самый родной, самый близкий человек, она готова бросить всё и примчаться, если я просто чихну. Дядя Всевладий, старший брат мамы, суровый мужчина, но только внешне, а на самом деле мягкий и любящий семьянин. Я прекрасно помню, как в детстве он играл со мной, как подбрасывал высоко-высоко и ловил сильными руками. Я совсем не боялась, потому что доверяла ему, безусловно. Или это был кто-то другой? Но у нас в семье только двое мужчин, и это точно был не дедушка…

Не важно. Тётя Лада, жена дяди Всевладия, мягкая, добрая, безотказная, милая, слов не хватит, чтобы описать эту женщину, само воплощение женственности. В детстве мне казалось, что она и не человек вовсе, а богиня семейного очага. От неё даже пахло всегда молоком и травами.

Тетя Дана, младшая сестра мамы. Она средоточие веселья, хохотушка, капризная вредина, но такая милая и всеми любимая. А какой у неё голос, словно ручеёк журчит. Она пела мне в детстве колыбельные, и мне казалось, что я вижу сказочный подводный мир.

Ещё тетя Арина и тетя Ксана, обе спокойные, уравновешенные, всегда принимающие правильные решения. А как вяжет тётя Арина! Кутюр и Армани нервно курят в сторонке. Сколько раз её пытались заманить известные кутюрье со всего мира, но она наотрез отказывалась, чтобы не расставаться с родными ни на минуту. Кстати, то небесно-голубое платье на выпускной мне связала тетя Арина. Из тончайшей шелковой нити, крючком, всего за ночь! А тётя Дана украсила его жемчугом, платье было такое красивое, что она плакала над ним, хоть и не признавалась потом. Но я-то видела, какие у неё были красные глаза утром.

И конечно, дедушка Гриня. Единственный, кто не вызывает у меня панику. Наоборот, где есть дедушка, там, кажется, самый уютный и теплый домашний очаг. Правда, так было до недавнего времени, говорят «седина в бороду, бес в ребро», ну, ничего, надеюсь это временно.