Книга Последняя любовь великого дракона - Александра Гусарова

Наташка Савельева уезжала на юг и попросила пожить с ее попугаем.

Если коротко, то Наталья Вячеславовна — моя коллега, лучшая подруга и ветеринарный врач по совместительству. Вообще-то работает в частной клинике. Это для денег. А для души после основного места подрабатывает в нашем зоопарке.

До последнего времени она была девушкой незамужней, так как ни один из потенциальных претендентов на роль мужа не выдерживал плотного графика работы и постоянного проживания в квартире каких-либо ползучих, пищащих или рычащих особей.

Так обстояло дело до нынешней весны, пока в зоопарке не появился новый директор — Сбруев Григорий Иванович. Молодой, интересный мужчина сразу запал в сердце подруги. И он обратил внимание на эффектного ветврача. Месяц они приглядывались друг к другу, затем решили сходить на свидание. И вот в итоге на майские праздники он везет ее в солнечную Анталию.

Понятно, что я руками и ногами за. Только в последний момент у нее появился Петруша, крупный экзотический попугай с сильным невротическим расстройством и какими-то специфическими болячками. Птицу изъяли у контрабандистов во время таможенной операции. Она нигде не числилась. Ни по каким документам, ни по состоянию здоровья оформить Петрушу не представлялось возможным. Следовательно, он поселился в Наташкиной квартире.

Григорий поставил вопрос ребром: или он, или попугай. Мужчине нужно отдать должное, он более чем терпимо относился к любой живности в квартире любимой. Но когда девушка отказалась ехать в Турцию, мотивируя это болезнью птицы, проявил мужскую твердость и стукнул кулаком по столу. Савельева понимала, что второй такой любитель фауны в ее жизни вряд ли появиться. И поэтому пришла ко мне со столь странной просьбой.

— В смысле «пожить»? — не поняла я странного предложения. — Ты, наверное, хотела сказать «приходить покормить»?

Это я без проблем могу. В обед буду прибегать.

— Нет, Шур, не покормить. У птицы серьезные проблемы с нервами. Ему нужен кто-то, кто хотя бы ночью будет с ним. Он должен ощущать заботу и ласку, — подруга жалобным взглядом посмотрела на меня, словно это она была больным попугаем. — И к тебе забрать его не получиться. Для него такие резкие перемещения тоже вредны. Всего же две недели!

Я мысленно постаралась просчитать все перспективы. Получалось вполне приемлемо. Наташка жила рядом с работой в новой благоустроенной квартире. Дома ничто не держало. У меня в отличие от подруги даже кота не было. Хотя кошек она тоже не держала. Эти маленькие хищники вполне могли сожрать и не подавиться очередным пациентом.

— Ладно, уговорила! — тяжело вздохнула я.

— Вот и славненько! — расплылась Савельева в улыбке. — Значит, сегодня вечерком ты приходишь знакомиться с Петрушей. А завтра переезжаешь ко мне. Других животных я уже распределила, так что ничего страшного тебя не ждет.

Это уже хорошо. Попугай в клетке в перспективе монстром не казался. Змейки в трехлитровой банке на батарее уже не было, да и экзотического грызуна в ванной не сидело. Вечером, как и договорились, я была на месте.

Двери открыл Гриша и с улыбкой на губах поприветствовал меня:

— Привет, спасительница! Если бы не ты, я бы ее так и не смог никуда вывезти. Она когда последний раз в отпуске была?

Не успел мужчина закончить тираду, как в коридор выплыла Наталья:

— Вы о чем там шепчитесь?

— Заговор против тебя готовим! — состроив сердитое лицо, ответил он.

— Думаем, как лучше тебя похитить: в ковер заворачивать или не стоит? — поддержала я Сбруева.

— Не стоит, — Наталья звонко рассмеялась и с такой любовью посмотрела на директора, что я даже немного позавидовала. — Я добровольно ехать согласна!

Чего греха таить, мне тоже замуж хочется. Только у меня самой нет мужчины даже на очень отдаленном горизонте.

Думаю, тут стоит немного прояснить обстановку. Зовут меня Раскольникова Александра Родионовна. Такая вот не очень умная шутка судьбы. И если моему отцу всегда Федора Михайловича[1] припоминали, то меня тоже не обошли. Работаю в зоопарке, только на очень приземленной должности бухгалтера и к животным практически никакого отношения не имею. Разве только хорошо знаю, что тигр съедает за сутки 9 килограмм мяса, а слону требуется ведро фруктов и 120 килограмм травы.

Не представляю, как воспринимают люди меня со стороны, но своей внешностью я вполне довольна. Худенькая брюнетка с большими глазами и не очень густыми волосами, длиной до лопаток. По крайней мере, мои волосы позволяют спрятать достаточно большие и оттопыренные ушки-лопушки, основной недостаток внешности, который травмировал меня с той поры, как я пошла в школу. Я себе пообещала, что обязательно накоплю денег и сделаю отопластику. Только вот накопительный счет никак не хотел расти. И сегодня на нем числилось ровно 89 рублей 20 копеек.

В школе мне с мальчиками мама гулять не разрешала. В институте у нас был чисто женский коллектив, а сейчас свободными мужскими особями были лишь технические рабочие, которые чистили клетки хищникам. Возможно, я в корне не права, но заводить роман с сорокалетним мужиком, который после работы не забывал заглянуть в бар, расположенный по соседству с зоопарком, и все разговоры сводил к качеству медвежьих какашек, не хотелось.

— Пойдем, с Петрушей познакомлю! — из грез меня вывел Наташкин голос. Подруга, не дав опомниться и помечтать, уже тянула в спальню, объясняя на ходу, что с попугаем обязательно нужно спать в одной комнате, чтобы тот не чувствовал себя одиноким и ущербным.

В огромной клетке с открытой дверцей сидела яркая птица с сине-желтым оперением. Попугай посмотрел на меня черным глазом-бусинкой, тяжело вздохнул, как мне показалось, и отвернулся к стене. Перья его были взъерошены. И сам он выглядел основательно потрепанным жизнью.

— Петруша, познакомься! Это твоя компаньонка на следующие несколько дней. Ее зовут Шура, — почти официально представила меня птице Наталья. Я непроизвольно фыркнула. Это было равнозначно тому, как работницу фермы представляли бы коровам или конюха лошадям.

В моем мозгу очень живо всплыла картинка, как розовощекая доярка входит в помещение коровника, а заведующий говорит:

— Девочки, познакомьтесь! Это наша новая работница Глаша.

И после этих слов все коровы поднимают морды и мычат в знак приветствия. Бред, короче.

Только попугай неожиданно повел себя осмысленно. После слов Савельевой он приподнял перья на голове, снова повернулся к нам лицом, встряхнулся, распушился, и с легким шипением, присущим всем говорящим пернатым, очень внятно произнес: