Книга Кот, который любил книги - Сосукэ Нацукава

Директор поднял лежавшую у него под ногами маленькую книжечку, быстро выстриг из неё ножницами небольшой фрагмент текста — и протянул его через стол Ринтаро.

В нём была только одна фраза: «Мелос разъярился».

Ринтаро прочёл её вслух. Директор удовлетворённо кивнул.

— Вот это и есть краткое изложение новеллы «Беги, Мерос!». Тряся книгой перед носом оторопевшего Ринтаро, директор принялся разглагольствовать:

— Если сделать выжимку, то есть кратко изложить содержание этой известной новеллы, то получится именно эта фраза. После многочисленных сокращений осталась только она. Если ты будешь использовать мой метод быстрого чтения, то прочесть новеллу «Беги, Мелос!» Осаму Дадзая можно будет за полсекунды. Гораздо сложнее с романами. — Директор протянул мясистую руку к кассетнику и прибавил звук. Соло струнных «Оды к радости» наполнило комнату ликующими звуками. — Сейчас мы работаем над «Фаустом» Гёте. Хотим сделать так, чтобы его можно было прочесть за две минуты. Но задача довольно сложная.

Директор похлопал пухлой ладошкой по лежавшей на столе стопке книг. Обрезки страниц танцевали вокруг него, словно снежинки. В книгах, которых коснулась ладошка директора, зияли выстриженные пробелы. Значит, ножницы уже поработали там. Был ли то «Фауст» или какая иная книга, Ринтаро не понял.

— Нам уже удалось сократить девяносто процентов текста, но это огромное произведение, так что ещё работать и работать. Нужно ещё и ещё сокращать, хотя осталась одна десятая часть. Желающих прочитать «Фауста» намного больше, чем я предполагал. Я хочу дать шанс всем!

Ринтаро не успел спросить директора, всё ли у него в порядке с головой, только потому, что его опередила Саё:

— Вам не кажется, что всё это несколько странно?

У неё был звучный и звонкий голосок, однако его заглушала музыка Бетховена.

— Странно? Что же тут странного?

— Ну… Потому что… — Она замялась.

Когда получаешь вопрос в лоб, не знаешь, что и ответить.

Директор повернулся к друзьям спиной, однако тут же крутанулся на своём стуле — и снова сел к ним лицом.

— Принято думать, что современные люди не хотят читать книги. Но это не так. Просто они очень заняты, и у них не хватает времени на внимательное чтение. Однако каждый мечтает прочесть много книг. Не только «Фауста», «Братьев Карамазовых», «Гроздья гнева»… Как им помочь? — Директор вытянул бычью шею. — Только скорочтением и кратким изложением!

И хотя он даже не притронулся к магнитофону, Девятая симфония взревела совсем уж оглушительно.

— Здесь есть одна книга. — Директор извлёк из кучи бумажек потрёпанную книжку. Это были те самые «Рекомендации касательно принципиально новой техники чтения», которые Ринтаро и Саё видели в зале, прежде чем спуститься сюда, в директорскую. — Это мой лучший труд. Здесь собраны все достижения нашего института. Тут излагается сам новый метод скорочтения, а в качестве приложения — краткое содержание ста шедевров западной и восточной литературы, от древности до наших дней. Человек, обладающий такой книгой, сможет за один день прочитать сто шедевров! Сейчас мы планируем издать второй и третий тома, чтобы все люди могли прикоснуться к лучшим произведениям литературы, не тратя на это уйму времени. Это же прекрасно! Я прав?

— Ну, так… — пробормотал Ринтаро. На самом деле это не означало, что он согласен с директором. Просто это способ заткнуть директору рот. Ведь если промолчать, то человек может вещать бесконечно. — Скорость чтения, конечно, возрастёт. Только это будут совсем другие книги!

— Ну… Может, немножечко и другие… — согласился директор.

— И совсем не немножечко! — утробным голосом рявкнул кот. — Вы берёте книги, расчленяете их, режете на куски… То есть попросту убиваете их, лишаете жизни! Вот что вы делаете!

— Это ложь! — прогремел директор.

До этого момента он разговаривал мягко, но сейчас в его голосе прозвучали такие жёсткие нотки, что трое друзей просто онемели.

— Я дарю книгам новую жизнь! — Директор снова заговорил медоточивым тоном. — Непрочитанная книга канет в Лету, её забудут. Я же стараюсь, чтобы книги продолжали жить. Мне будет жаль, если они умрут. Поэтому я и делаю выжимки, составляю краткое изложение, применяя технику быстрого чтения. Тогда произведение оставит свой след в истории, оно останется жить, и многие люди, которые жаждут сокровищ литературы, смогут их прочесть. Мы ответим на их ожидания. «Мелос разъярился!» — это прекрасное изложение сути сюжета! — Директор медленно встал и принялся размахивать ножницами, словно шпагой. — Мне кажется, что музыка и книги — очень разные. Их нельзя сравнивать. Хотя и то и другое привносит в жизнь людей мудрость и силу духа, исцеление души… И музыка, и книги призваны служить людям, чтобы человек мог находить утешение и черпать вдохновение. Однако это очень разные инструменты…

В это время зазвучал весь оркестр. Директор повернулся, и полы его белого халата взвились в воздух в такт музыке, описав дугу, словно в танце. Парящие в воздухе ножницы сверкнули жестоким блеском.

— Для музыки есть место в повседневной жизни. Можно слушать стерео, когда крутишь баранку автомобиля, брать на прогулку плеер, включать магнитофон в лаборатории… Можно под музыку лечить людей… Но невозможно делать всё это, читая книгу. Я могу работать над своими исследованиями, слушая Девятую симфонию, но я не смогу писать статью, читая «Фауста». Такая особенность книг и есть одна из причин падения интереса к ним. А то и полного забвения. Но я спасаю книги от этой печальной участи. Я работаю, не щадя себя. Нет, я не режу книги, не расчленяю их, я дарю им жизнь! — закончил свою тираду директор. И в этот момент вступил баритон, словно заканчивая отсчёт времени.

Кот молчал… Ринтаро понимал его без слов. Точно так же было и в прошлый раз, когда они вместе оказались в том странном доме со стеклянными стеллажами. Да, речи директора были совершенно за гранью разумного, однако в них проскальзывало нечто такое, что не позволяло считать их просто бредом сумасшедшего. Только истина может быть настолько пронзительной.

— Такова эпоха, — мягко заметил директор, уловив сумятицу мыслей и чувств Ринтаро. — Трудные книги перестают цениться лишь потому, что они сложны для понимания. Все желают читать шедевры легко и непринуждённо, без труда, — ну, как слушать популярные песенки… Нужно читать быстро и много. Если шедевр не отвечает требованиям времени, он обречён на смерть. Эти ножницы призваны спасать жизнь книгам.

— Хозяин… — Голос кота вернул Ринтаро к действительности. — Я вижу, ты сомневаешься? Все эти речи произвели на тебя впечатление…

— Честно признаться, да… Немножко.

Кот разъярённо покосился на него, его усы встопорщились.

Директор размахивал ножницами, дирижируя невидимым оркестром. Ножницы отражали резкий флуоресцентный свет, и «Ода к радости», начавшаяся с соло, уже гремела первым мощным припевом, подхваченным хором.