Книга Летающая башня или до чего доводит дружба с демоном - Светлана Салтыкова

— Информацию!

— О! Это я просто обожаю! А сведения достоверные и занимательные?!

— Еще не знаю.

— Хорошо. Тогда давай по порядку: кто, что, где, как и о чем. Я хочу знать все! — посерьезнел мой собеседник.

— Сегодня вечером Николсон предложил встретиться! — быстро проговорила я.

— Пф-ф-ф! Ну и что тут интересного?! Он периодически приглашает тебя на свидания, а ты — с постоянством барана, бодающего одни и те же ворота…

— Прошу, только без подобных сравнений! — поморщилась я.

— Ладно, спрошу короче: что изменилось на этот раз?

— Он сказал, что знает о моих родителях.

— Стоп! А что с ними не так?! Ты никогда не затрагивала эту тему, говорила только о своей тетке.

Я тяжело вздохнула, говорить не хотелось, слишком все это для меня непереносимо больно, но я понимала, если хочу получить дельный совет, надо пояснить ситуацию до конца.

— Меня воспитывала практически чужая женщина, — нехотя начала рассказ, — У нее большая семья и, честно говоря, я с ними не сильно ладила, да и сейчас лишний раз видится не хочу, даже звоню как можно реже, разве что по праздникам.

— Почему? Тебя обижали?

— Да, не так чтобы очень, но и не любили уж это точно. Скорее использовали в своих целях: тетка — как няньку для младших и бесплатную рабочую силу, ее дети — как возможность кем-то помыкать, теткин муж — как служанку, бегающую за пивом, когда только ему вздумается. В общем, ничего хорошего, и ты даже представить себе не можешь, как же я рада, что в шестнадцать лет смогла покинуть их и поступить в Академию.

— А родители? — тихо спросил Ар.

— Я не знаю их совершенно. Они оба погибли, когда я была еще совсем маленькой, при чем причины так и остались невыясненными. Тетка все время путалась в своих объяснениях: то они у нее попадали в автокатастрофу, то заблудились в лесу и их так и не нашли, то умерли от какой-то неизвестной болезни. У нее в доме даже фотографий не сохранилось, так что я не знаю, как они выглядели, — пожаловалась под конец, — И вот представь, в такой ситуации вдруг кто-то совершенно посторонний говорит, что у него есть про них какие-то сведения.

— Я все понял. Но зачем ты пришла ко мне? — удивилось дерево.

— За советом, идти мне на встречу или не идти, вдруг там ловушка?

— Золотко мое, — нежно пропел Ар, — я не могу тебе помочь.

— Почему?

Меня настолько удивил его ответ, что я даже не обратила внимание на приторно-сладкое «золотко».

— Да потому что ты сама уже давно приняла решение и мои слова теперь ничего не изменят.

Я на секунду задумалась: вот черт! Да ведь он прав! Я все равно пойду на встречу с Николсоном, чтобы Ар мне сейчас ни сказал, какие бы доводы не привел.

— Спасибо! — ответила ему вполне искренне.

— За что?

— За то, что помог разобраться в себе, — выдохнула взволнованно.

Все заскрипело, ветви зашумели, одна из них опустилась мне на плечо.

— Я пришлю тебе на помощь домового. Если возникнут проблемы, он сообщит мне.

Я улыбнулась. Хоть и ехидный мне достался приятель, а порой наглый и не воспитанный, но без него было бы совсем нелегко и тоскливо на сердце. Я благодарно кивнула. На этом мы и расстались.

А уже вечером, натянув на себя теплый плащ, я быстро шла в учебный корпус, страстно желая узнать наконец хоть что-нибудь о самых близких людях.

Коридоры встретили тишиной и запустением. Я давно заметила, как жутко здесь бывает, когда Академия не заполнена студентами и тут гуляет лишь долгое эхо. А вот и знакомый кабинет, возле которого меня уже ждет мохнатик и как всегда что-то жует. Мы молча кивнули друг другу и я, прикрыв лишь на секунду от волнения глаза, решительно толкнула дверь. Меня встретил мягкий свет, льющийся из глубины комнаты. За столом сидели преподаватель и его аспирант. Они бурно спорили о чем-то, но при виде меня резко замолчали.

— Я знал, что ты придешь, — тихо проговорил молодой человек.

Он подошел ко мне, затем помог снять плащ, предложил стул, хорошо, что не тот, говорящий, который я терпеть не могла, и сел на свое прежнее место.

Тишина. Все молчат — и я молчу, все ждут чего-то — и я жду. Наконец первым не выдержал профессор.

— Дорогая, Наталия!

«Ну, как же «дорогая», если вы как-то уже называли меня глупой и невоспитанной дешевой куклой!» — подумала я, но заводиться лишний раз не стала, не время сейчас спорить.

— Николсон сказал, что я узнаю здесь о своих родителей, — начала сразу же, не желая тратить драгоценного времени на пустые разговоры.

— Да, да, я знаю, — вставил господин Томпсон.

И опять тишина. Да, что ж такое-то?! Я перевела взгляд на молодого человека, ну давай, мол, рассказывай уже.

Аспирант снова переглянулся с профессором и заговорил:

— Ты ведь совершенно не помнишь своих родителей, верно?

Я кивнула.

— А воспитывали тебя чужие люди.

Я снова кивнула.

— Есть одно предположение…

И он опять завис.

— Да, говори уже, — не выдержала напряжения.

— Наталия, а вы верите во множественность миров? — внезапно влез со своими научными теориями профессор.

Ну, вот скажите, кому они здесь и сейчас нужны, когда Николсон начал было говорить уже о таких важных вещах. Я пожала плечами: верю, не верю, да какая к черту разница?! Я хочу знать лишь одно, что с моими родителями?!

— Миров существует великое множество, — между тем продолжил преподаватель, — И тот, в котором мы сейчас находимся, лишь один из них.

«Ладно! Пусть так!» — мысленно согласилась с ним.

— Господин Николсон и я — не отсюда.

— Из Бреннона? — удивилась, называя столицу нашей страны.

Профессор отрицательно покачал головой.

— Уиттока? Терстена? Да какая мне разница?! — рявкнула, с трудом сдерживаясь.

Сейчас у меня появилось такое ощущение, будто держу палец на курке револьвера и вот-вот выстрелю, разрушив тонкую хрупкую преграду, за которой от меня прячут невероятно ценную правду.

— Нет, Наталия. Вам есть разница! — не сдался профессор, — Мы из Селении, другого мира.

— И что?

Меня уже ничто не удивляет, я готовлюсь к оглушительному выстрелу. И он раздается, только не из моего оружия, а чужого, того, что напротив.

— Ваши родители тоже оттуда.

Убита? Наповал? Нет, всего лишь ранена! Прячусь в недоверие, как в доспехи.

— Врете! А если нет, то докажите! — нервно улыбаюсь в ответ, ожидая услышать, что все это лишь глупая шутка, розыгрыш, злой, жестокий, но не более того.