Книга Время жестоких чудес - Артем Лунин

– Вот как это делается.

Отпусти его, – сказал Джек, – пусть кричит.

Лицо Алека не дрогнуло, он улыбался – мысленно, и Джек вовсе не хотел увидеть эту улыбку въяве.

– Предательство! – в полный голос взвыл пленник, обнаружив, что его ничто не держит. – Рыси предали! Ришан убит! К оружию! К ору…

Короткий взблеск стали, и пленник забулькал, захлебываясь кровью. Алек отпустил силовые линии, и тело с перерезанным горлом тяжело грянулось оземь.

– Добрый удар, – одобрил кто-то из войев.

Вокруг нарастал шум разбуженного лагеря, похожий на крепнущий голос хамуна.

– Предательство! – кричали в разных концах. – Орлы, к оружию, клан предан, риш убит!

– Рыси предатели!

– Лоси предатели!

– Тролли предатели!

Джек засмеялся свирепо и присоединил свой голос к адскому шуму:

– К оружию, Орлы, убивай предателей!

– Смерть! Смерть! – подхватили другие воличи, секиры уже были в руках, Джек поворошил кучу трофеев ришана и вытащил фременский сабер.

Алек вдруг метнулся вперед и в обнимку с девушкой покатился по коврам, она оказалась сверху. Джек выругался, шагнул и ударил рукоятью меча, невольница обмякла. Алек спихнул с себя безвольное тело, выкрутил из ее руки нож.

– Ну и дура, – сказал Джек, наклоняясь над ней, повел ладонью. Глубокий порез под левой грудью закрылся кровяной пробкой. – Ничего, жить будет.

Он перешагнул через нее, небрежным взмахом меча вспорол заднюю стенку шатра. Воличи вышли следом в ночь, полную криков и звона оружия…

Операция эта была превосходна по коварству планирования и эффективности исполнения и достойна того, чтобы ее описали во всех учебниках по тактике и стратегии.

Все случилось ночью. Сначала воличи обеспечили идеальную погоду, загодя нагнав на небо тучи. Беричи, отродясь не бывшие синоптиками и незнакомые с ухищрениями «цивилизованной» войны, не распознали опасности во внезапной перемене погоды.

В час Дремлющего Василиска группа войев в трофейных доспехах и с оружием врага проникла в лагерь, убила риша и приближенных и разожгла хаос, крича о вероломстве союзников. Кланы напали друг на друга, в это время под покровом ночи и тумана подошло войско воличей. Позже в ход были пущены гранаты и фейерверки, что усилило панику и сумятицу.

Армия Тохана погибла почти полностью – не столько в результате атаки воличей, сколько в предшествующей ей безумной братоубийственной резне между кланами.

Но с меня взяли слово, что я буду молчать об этой истории – и операция эта никогда не будет изложена в учебнике по тактике и стратегии или в моих книгах. Сии записи не увидят свет.

Из неопубликованной прозы Айрин че Вайлэ

Личный архив че Вайлэ

Вернулись все войи Алии, без потерь. Сама нияз была несколько раз легко ранена, но в горячке боя не заметила этого, потеряла много крови и была отправлена в лечебницу, а ее войи по очереди следили, чтобы она не вздумала сбежать. Сейчас была очередь Джурая, и Алек присоединился к нему, прячась в травном доме от бесконечных подколок друзей, не перестающих зубоскалить по поводу его «боевых ран», и пытаясь сообразить, уж не жалеет ли он, что помешал девчонке свести счеты с жизнью.

Алек получил свои раны не в бою. Когда Лина обрабатывала царапины и укусы, полученные от невольницы, Алеку пришлось выслушать от жены много-много интересных слов. А потом оказалось, что девушка была из беричей, дочерью уничтоженного подчистую в междуусобицах клана Волка – и, по Покону, принадлежала теперь спасшему ее.

– На твоем месте я бы эту бешеную продал куда подальше какому-нибудь кругу, – веселился Джурай. – Или дал вольную…

Наверное, действительно следовало бы дать ей вольную, но девушка была не в себе, за ней был нужен глаз да глаз, и Дарина обещала проследить за имуществом названого сына.

Алек не отвечал, и Джураю вскоре надоело подшучивать над побратимом. Они заговорили о другом.

– Спорим, болотники не скоро оправятся от трепки. – Джурай взял с тарелки Алии ломтик слегка прожаренной печенки. – Не думаю, что в ближайшее время они решатся на что-нибудь, и наши головастые тоже наверняка не скоро затеют новую…

Дверь распахнулась, грохнула в стену, Джурай уронил шипящий кус себе на штаны, половина обитателей травного дома схватились за мечи, другая половина за громобои. На пороге стояла Криста, тяжело дышала, мокрые волосы стояли дыбом.

– Общисбор! – выпалила она и исчезла, как волшебница из сказки.

Джурай вылетел первым, Алек следом, задержавшись только для того, чтобы толкнуть вскочившую было Алию обратно на койку.

– Лежи смирно, или велю привязать… – пригрозил он, уже выбегая за дверь, успев услышать протесты нияз и увещевания Юлии.

Войско воличей собиралось за городьбой, на многострадальном хлебе, старательно втоптанном в землю. Зачем-то пригнали коней, неоседланных, но обузданных. Джек вскочил на поднятый двумя войями щит, заорал, надсаживая глотку, но все равно его невозможно было услышать в адском гаме. Но поблизости от витаза началась целенаправленная суета. Каждый вскакивал на коня и брал под уздцы еще двух.

Алек вскочил на вороного, жалея, что Пегас то ли остался в Крите, то ли достался кому другому. Схватил под уздцы серого в яблоках, конь, похоже, имел скверный характер и тут же вознамерился откусить дерзновенные пальцы. Пока молодой вой сражался с ним, объясняя, кто здесь хозяин, всех коней разобрали, и третьего Алеку не досталось. Завыли рожки, и нелепое конное войско двинулось.

Они скакали сломя голову, пересаживаясь на ходу, спешились возле развалин Оххомы. Несколько лошадей запалились, их прирезали.

Алек протолкался к Джеку. Витаз, озирая войско, остановил взгляд на юноше, странно ухмыльнулся. Встал на колени, подставив ладони под хлещущую из горла лошади алую струю, и омыл лицо. Кровь как подчеркнула шрамы, витаз был страшен.

– Сделайте то же…

Алек омочил пальцы в кровавой струе и провел по лицу полосы, как когда-то в детстве, играя в «пастырей и дикарей», разрисовывался глиной и сажей.

Пока Джек раздавал последние распоряжения, поднятая копытами лошадиного войска пыль осела на перепачканных в крови лицах. Когда воличи вновь сели на коней, армия стала выглядеть не смешной, а страшной.

Алек стал понимать, что затеял их сумасшедший стратиг. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вместить в голове этот план.

Совершенно безумный план…

Алеф опустил зрительную трубу.

– Попади в меня молния Амара! – сказал он. – Да чтоб на меня элифант сел!

– Чтоб на тебя наш стратиг разозлился, – добавила Бета, пытаясь отобрать у него зрительную трубу. – Ах, чтоб меня и тебя и всю империю и весь мир! Это то, что я думаю?