Книга Северная Корона. Против ветра - Анна Джейн

Она коснулась его щеки здоровой рукой.

Из-за нее умер человек.

Ее любимый.

Она виновата в его смерти. Лучше бы она никогда не встречала его, это из-за нее его убили.

Перенестись бы в прошлое, в тот самый сентябрь, когда они встретились. И она бы ни за что не пошла той дорогой вместе с Никой, чтобы не столкнуться с Сашей.

– Никогда не думал, что убивать – это так весело! – прокричал Олег весело, на весь холл, нет, на весь коттедж. Правда, веселье это было злое, сумасшедшее, никому более не понятное.

Он чувствовал себя как человек, питающийся отбросами, который впервые за много лет до отвала наелся вкусной дорогой еды.

Месть свершилась, аминь. И ничего больше не существовало.

Алмазову, которого сине-черно-фиолетовыми вспыхивающими огнями окутала эйфория, казалось, что пистолет улыбается ему. Правда, его хорошее настроение тут же пропало, как только он понял, что сначала погиб Саша, а не Василиса. План предусматривал другое!

Он внимательно посмотрел на кричавшую Марту, которая никак не могла поверить, что с Сашей случилось это несчастье.

– Саша, Саша, – повторяла Марта, трясущейся левой рукой гладя его по волосам. – Сашенька…

Она была почти в бессознательном состоянии, и не могла даже проверить его пульс. Ей казалось, что она уходит вместе с ним.

– Прости меня, – девушка не знала, говорит она это или думает. Она почти не понимала уже из того, что происходило в злосчастной комнате. Скрипачка хотела забыться навсегда, как и Саша.

«Прости, я не хотела. Я так тебя люблю».

Олег, которому хотелось танцевать – он даже двигать плечами начал, вдруг подумалось, что раз так получилось, может заставить надеть Василису белое, испачканное кровью платье? Платье можно полностью перекрасить в красное: из Дионова вытечет много крови – ее уже немало. Василиса будет в красивом алом платье, и они станцуют. Вальс.

– Нравится? – спросил он у Марты, желая, чтобы она сделала ему комплимент. – Я убил – понимаешь?! – уже второго человека, Василиса.

Она не понимала. Голова ее кружилась так, словно девушка выпила литр водки. Постепенно голоса и звук смешались в неразборчивое гудение.

А в воспаленном сознании Олега всплыла черно-белая, озаренная лунным светом картинка. Ночь, небольшая аллейка почти посредине города, по которой мало кто ходит и в дневное время, потому что она ведет на кладбище.

Девчонка, которую он прятал в старом доме давно умершей родственницы, умудрилась сбежать, но ей не повезло – в тот момент, когда она смогла освободиться от пут веревки и выскользнуть за дверь старого неухоженного дома, пришел Алмазов, принесший ей еду и воду. Он погнался за ней и случайно застрелил, хотя целился всего лишь в ногу. Это жуткое событие окончательно сорвало ему крышу. Психу пришлось тащить девушку через всю аллейку, чтобы потом спрятать подальше от того дома. Правда, он не знал, что ее нашли в тот же день. Именно эту девушку видел папа Марты в морге, куда его потащил брат-полицейский.

– Я могу это делать. Другие не могут, Василиса, а я могу. Первой была его девка. – И Алмазов, вновь расхохотавшись, кивнул на Женю, стоявшего напротив Ника. – А он все еще ищет ее.

Он зря это сказал. Но Олег уже не понимал, что говорить должен, а что нет. Ему казалось, он произнес это торжествующим шепотом, а на самом деле проорал противным злорадным голосом.

И это была его ошибка.

Едва услышав это, Евгений отпрыгнул в сторону от Кларского и, сжимая побелевшими пальцами рукоять ножа – больше бледнеть им, кажется было некуда, – набросился на Алмазова.

Женя все еще надеялся, что его любимая девушка жива и здорова, и слова недруга сорвали цепь с чудовищного пса, который жил в душе этого парня и кормился его злостью, яростью и ненавистью к Алмазову.

Олег даже и не ожидал, что помощник бросится на него с оружием в руках. Между парнями завязалась драка. Хотя нет, дракой это назвать было сложно.

– Я убью тебя, скотина! Убью! Убью! Ты же сказал, что не тронешь ее! – заорал Евгений, у которого внутри что-то взорвалось. Кровь его потемнела, бешеный пес внутри, приближающийся огромными скачками к обрыву, с которого он хотел спрыгнуть в человеческий мир, остановился на мгновение, чтобы полакать ее, вязкую, густую, с привкусом боли и страха.

Он, словно грозный ураган, налетел на Олега, все еще смеющегося, и сделал то, на что, казалось бы, никогда не согласился в жизни – вогнал ему в живот нож, которым еще недавно угрожал жизни Ники.

Странно, но первые несколько секунд раненый Алмазов продолжал смеяться. Смеяться и стоять. Его эйфория перекрывала боль.

– Сдохни, сдохни, наконец! – прорычал Женя, второй раз замахиваясь на Олега, и тот словно пришел себя. Гневными глазами взглянул на Евгения. Ноздри его раздувались, сеточка на белках еще больше покраснела, губы изогнулись так, что, казалось, сейчас парня стошнит, по телу прошла дрожь. Ни слова не говоря, он одной рукой схватился за окровавленный живот, а другой возвел пистолет – так высоко, как смог, и нажал на курок.

Раздался еще один тихий, но грозный выстрел. Никита, схвативший Нику, укрылся за диванами, держа наготове пистолет, который девушка все же умудрилась достать.

Женя, пуля которому попала в легкое, покачнулся, и стал заваливаться на пол. Ему было все равно, умирает он или нет. После того как он узнал, что любимой девушки больше нет и подонок убил ее, жить ему больше не хотелось. Несколько секунд карие глаза, на которые падала каштановая прядь волос, смотрели прямо на своего убийцу, а после он с трудом приподнял локоть и, поманив Олега пальцем, прошептал:

– Это я, – сказал он с закрытыми глазами и закашлялся – на его губах показалась кровь. – Я тебя тогда… ножом… чьим-то… ранил, при-дурок.

После этих слов он замолчал, а его рука безвольно упала на пол. Расплата за предательство друга нашла его спустя несколько лет. Саша сидел в тюрьме вместо него. У Жени так и не хватило духу признаться ему, что виноват во всем был именно он.

Склонивший набок голову Олег вновь улыбнулся: ему, видимо, было все равно, хотя и мелькнул в его светлых глазах вдруг запоздалый ужас, но почти тут же он был поглощен наползающей вечной густой темнотой.

Он потерял сознание с улыбкой, больше похожей на гримасу. Никита, видя это, тут же встал на ноги, поднимая за собой и Нику, которая зажмурилась, увидев, что на полу лежат трое парней: молодых, красивых, у которых могло быть чудесное будущее, но прошлое которых решило иначе, превратив одного в психопата, одержимого местью, второго – в труса, предавшего друга, который отсидел вместо него, а третьего – в человека, ненавидящего себя.

Нику затошнило. Для нее все происходящее было дикостью, варварством, невероятной глупой жестокостью.

Стараясь не смотреть на Олега и Женю, перепуганная девушка бросилась к Марте. Та все-таки вновь потеряла сознание, однако была в порядке – только испачкалась в крови Саши, около которого лежала. Никита, не обращая внимания на других раненых или уже убитых, склонился над Сашей и взял за запястье – пульс у него все еще был. Кларский молча схватил с дивана окровавленное платье Марты, разрезав его на куски, и попытался наспех перевязать Дионова, чтобы хотя бы немного остановить кровотечение.