Книга Страхи мудреца. Книга 2 - Патрик Ротфусс

— Скажите ему, что это свадебный подарок.

Стейпс взял шкатулку и улыбнулся.

— Я уверен, что он будет рад.

Появилось еще трое посыльных, но только двое пробежали мимо нас с ведрами. Третий подошел к Стейпсу и передал ему записку. Из соседней комнаты снова раздался плеск, и все трое мальчишек удалились, украдкой взглянув на меня.

Стейпс пробежал глазами записку и взглянул на меня.

— Маэр выражает надежду, что вам будет удобно встретиться с ним в саду после пятого колокола, — сказал он.

«В саду» означало вежливую беседу. Если бы маэр хотел поговорить всерьез, он вызвал бы меня к себе или пришел бы сам тем потайным ходом, что соединял его покои с моими.

Я посмотрел на часы на стене. Это не были симпатические часы, к которым я привык в Университете. Это были гармонические часы с маятником и все такое. Великолепный механизм, но далеко не столь точный. Стрелки показывали без четверти пять.

— Стейпс, эти часы не спешат? — с надеждой спросил я. Пятнадцати минут мне едва хватит на то, чтобы скинуть дорожную одежду и влезть в какой-нибудь достаточно приличный придворный костюм. Но, учитывая наросшие на мне слои грязи и застарелого пота, это так же бессмысленно, как перевязывать шелковой ленточкой свеженькую коровью лепешку.

Стейпс посмотрел мне через плечо, потом сверился с небольшими пружинными часами, которые носил в кармане.

— Похоже, они, наоборот, отстают минут на пять.

Я потер лицо, прикидывая, что можно сделать. Я не просто запылился в пути. Я был грязный. Я долго шагал под летним солнцем, потом несколько дней трясся в жаркой и душной почтовой карете. Маэр не из тех, кто судит исключительно по внешности, однако же он дорожит приличиями. Я не смогу произвести на него хорошего впечатления, если явлюсь к нему грязным и вонючим.

Перед моим мысленным взором непрошеной явилась железная клетка для казни, и я решил, что не могу рисковать и произвести дурное впечатление. Тем более с теми новостями, которые я привез.

— Стейпс, я буду готов не раньше, чем через час. Если ему угодно, я могу встретиться с ним после шестого колокола.

Лицо Стейпса оскорбленно окаменело. В чем дело, было ясно. Маэру Алверону не назначают другое время для встречи. Он зовет. Ты приходишь. Так устроен мир.

— Стейпс, — сказал я как можно мягче. — Посмотрите на меня. Понюхайте меня! За последний оборот я миновал четыре с половиной сотни километров. И я не собираюсь выходить в сад в дорожной пыли, воняя, как варвар.

Стейпс поджал губы.

— Я передам ему, что вы заняты.

Внесли еще несколько ведер.

— Скажите ему все как есть, Стейпс, — сказал я, принимаясь расстегивать рубашку. — Он поймет, я уверен.

* * *

Отмывшись, причесавшись и одевшись как подобает, я послал маэру свое золотое кольцо и карточку с запиской: «Личная беседа, как только вам будет угодно».

Через час посыльный вернулся с запиской от маэра: «Ждите вызова».

Я стал ждать. Я отправил посыльного принести ужин и ждал потом весь вечер. Следующий день миновал, не принеся новых вестей. И, поскольку я не знал, когда именно придет вызов от Алверона, я вновь оказался заперт в своих комнатах в ожидании его кольца.

Я был только рад возможности отоспаться и во второй раз принять ванну. Однако я был озабочен тем, что меня догонят новости из Левиншира. И то, что я не мог побывать в Северене-Нижнем и поискать Денну, меня тоже крайне раздражало.

Это был такой молчаливый укор, более чем обычный при дворе. Мысль маэра была ясна: «Ты приходишь, когда я прикажу. Либо на моих условиях, либо никак».

Это было ребячество, на какое способны только аристократы. Однако делать было нечего. Поэтому я послал серебряное кольцо Бредону. Он пришел как раз вовремя, чтобы разделить мой ужин, и поделился со мной сплетнями за все то время, что я отсутствовал. Придворные слухи могут быть ужасно нудными, но Бредон снял для меня самые сливки.

Большая часть этих сплетен вертелась вокруг головокружительного романа маэра с наследницей Лэклессов. Они, очевидно, были без ума друг от друга. Многие подозревали, что там уже и ребенок на подходе. Королевский суд в Ренере тоже трудился без устали. Принц-регент Алаитис погиб на дуэли, отчего в большей части южного фаррела воцарился хаос: разные дворяне спешили воспользоваться смертью столь высокопоставленного придворного.

Были и другие слухи. Люди маэра расправились с разбойничьей шайкой, засевшей в глухом уголке Эльда. Разбойники, по всей видимости, подстерегали сборщиков налогов. На севере появились недовольные: местному населению пришлось пережить второй визит сборщиков маэра. Но, по крайней мере, дороги теперь снова безопасны и виновные мертвы.

Бредон упомянул также любопытный слух о некоем молодом человеке, который побывал у Фелуриан и вернулся назад более или менее живым и здоровым, хотя и слегка тронутым фейе. Это уж были не придворные сплетни. Такое чаще услышишь в трактире. Плебейские слухи, до которых высокородные господа, как правило, не снисходят. Когда Бредон это говорил, его темные совиные глаза весело поблескивали.

Я согласился, что подобные побасенки и впрямь чересчур низменны и недостойны внимания таких важных персон, как мы. Мой плащ? Да, чудесный плащ, не правда ли? Где мне его пошили? Право же, не припомню. Где-то в дальних краях. Кстати, я тут недавно слышал занятную песенку, как раз про Фелуриан. Не желаете ли послушать?

Ну и, разумеется, мы сыграли в тэк. Несмотря на то что я давненько не садился за доску, Бредон сказал, что я стал играть куда лучше. Похоже, я наконец-то начал учиться играть красиво.

* * *

Нет нужды говорить, что, когда Алверон вызвал меня в следующий раз, я явился немедленно. Я испытывал искушение опоздать на несколько минут, однако же устоял, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Когда я пришел, маэр прогуливался в саду в одиночестве. Он держался уверенно и прямо — казалось, он отродясь не испытывал нужды опираться на мою руку или на трость.

— А, Квоут! — он радушно улыбнулся. — Рад, что вы нашли время со мной повидаться.

— Я всегда с удовольствием, ваша светлость.

— Пройдемся? — предложил он. — В это время дня с южного моста открывается чудесный вид.

Я пристроился рядом с ним, и мы принялись петлять между ухоженных шпалер.

— Не могу не отметить, что вы при оружии, — сказал маэр. В его голосе звучало суровое неодобрение.

Моя рука машинально потянулась к Цезуре. Я теперь носил его у бедра, а не за плечом.

— А что, что-то не так, ваша светлость? Я так понял, что в Винтасе всякий имеет право носить оружие.

— Это противоречит приличиям, — он сделал ударение на последнем слове.

— Я так понимаю, что при королевском дворе в Ренере ни один дворянин не смеет показаться без меча…