Книга Империя Леванта. Древняя земля тлеющего конфликта между Востоком и Западом - Рене Груссе

разделили другие острова: Марино Дандоло получил Андрос; Джеремия и Андреа Гизи — Тинос и Миконос, Скирос, Хелидромию, Скопелос и Скиафос, Аморгос, затем большую часть Серифоса и Кеоса (Кеи) (остальная территория двух последних островов принадлежала семьям Микеле и Джустиниани); Джакопо Бароцци получил Санторин; Леонардо Фосколо — Анафи; Джованни Квирини — Стампалию; Марко Веньер и Джакопо Вьяро получили Кериго и Кериготто.

Как видим, раздел был проведен довольно беспорядочно. Если «герцогские» земли Санудо были сгруппированы в центре Архипелага, то владения семьи Гизи оказались разбросанными от Спорад на севере до Анафи. Что же касается Филокато Навигаджозо, еще одного венецианского патриция, утвердившегося на Лемносе (Сталимене) с титулом «великого герцога», он действовал независимо от Марко Санудо и никогда не являлся вассалом последнего, а был прямым вассалом Латинской империи. Поэтому его «великое герцогство», вместо того чтобы дожить, как Наксос, до XVI в., разделило судьбу Латинской империи и рухнуло вместе с ней в XIII в.

Со стороны новых островных сеньоров можно было ожидать большой верности по отношению к матери-родине. Но получилось совсем наоборот — и это очень любопытный факт: все эти венецианские патриции, превратившиеся благодаря результатам Четвертого крестового похода во «владетельных князей», очень серьезно восприняли свои новые титулы. Даже семья Санудо сразу как-то подзабыла о своем венецианском происхождении, во всяком случае, постаралась уничтожить всякую зависимость от Республики Святого Марка и рассматривать себя исключительно в качестве вассалов сначала Латинской империи[334], затем, после 1236 г., княжества Морейского. Поскольку сюзеренитет империи или Мореи был чисто номинальным, они тем самым становились — по крайней мере, они не желали больше считаться подданными дожа, — практически независимыми. Таковым было поведение уже первого герцога дома Санудо, Марко I (1207–1227). Кстати, его герцогский титул был в 1209 г. признан латинским императором Анри на ассамблее в Равеннике; так что он официально вошел в ряды франко-ломбардской знати новой империи. Невероятный факт, показывающий всю степень нерасположения — и неблагодарности, жертвой которых со стороны одного из представителей своей аристократии стала Венеция: когда в 1212 г. греческое население острова Крит восстало против венецианской власти, Синьория, посчитав, что может рассчитывать на герцога Наксосского, обратилась к нему за помощью в подавлении восстания. Марко Санудо примчался, но в химерической надежде стать «королем Крита», не колеблясь, предал своих соотечественников и обратил оружие против них. Венецианскому флоту пришлось изгонять его с большого острова, как врага (1213). Согласимся: удивительное зрелище всего через девять лет после Четвертого крестового похода!

Марко Санудо мог быть опьянен перспективой присоединить Крит к Архипелагу и сменить недавно полученную герцогскую корону Наксоса на королевскую корону Кандии[335]. Сын Марко, Анджело Санудо, второй герцог Наксосский (1227–1262), продолжал отцовскую политику: тесный союз с французами Романии, подчеркнутая холодность в отношении Венеции. На первом направлении он, как мы видели, помог князю Морейскому Жоффруа II де Виллардуэну спасти Константинополь от греков (1236), затем помог преемнику Жоффруа II Гийому де Виллардуэну отобрать у других греков порт Монемвасию на восточном берегу Лаконии (1245–1248). Зато, призванный венецианцами на помощь во время нового восстания критян (1229), он, повторяя действия отца, уклонился от участия.

В связи с этим можно отметить притягательность французской рыцарской цивилизации XIII в. для коренных венецианцев, генуэзцев и граждан других городов-республик, которых превратности крестовых походов занесли в Святую землю или в Романию, где они получили земельные фьефы. Семья Санудо францизировалась в Греции точно так же, как Эмбриачи в Ливане. Причина этой притягательности, очевидно, заключается в том, что венецианец, ставший герцогом Наксоса, или генуэзец, ставший сеньором Жибле, тем самым завершал и освящал свое восхождение по социальной лестнице: отныне он вставал в ряды высшей франкской знати. Францизируясь, они поднимались вверх. В XIV и особенно в XV в. будет наблюдаться обратный процесс. Обедневшие французы будут ослеплены материальным богатством итальянских республик, а также их отныне более высоким культурным уровнем. И мы увидим итальянизацию старинных французских домов, таких как д’Онэ или д’Ангьены из Аргосской ветви.

Но бесцеремонность и неблагодарность по отношению к Республике Святого Марка новые сеньоры Архипелага могли проявлять лишь тогда, когда им не угрожала никакая внешняя опасность. Как только эта опасность появится, у неблагодарных князьков останется единственная надежда на спасение: униженно вымаливать покровительство Венеции. Что и произошло в очень скором времени. В правление герцога Наксосского Марко II (1262–1303) Архипелаг, как и Эвбея, испытал на себе результат отвоевания греками Константинополя. «Византийский» адмирал Ликарио — тот самый итальянский авантюрист, перешедший на службу к Михаилу Палеологу, чью необычную карьеру мы описали ранее, — отвоевал для своего повелителя множество островов (1276–1278). Ликарио выгнал с Лемноса «великого герцога» Паоло Навигаджозо и взял в плен Филиппо Гизи. Благодаря ему Византийская империя отняла у семьи Навигаджози Лемнос, а у семьи Гизи Скиафос, Скопелос и Скирос, Кеос, Серифос и Аморгос (Филиппо Гизи был отвезен пленником в Константинопль), у Бароцци — Санторин, у Квирини — Стампалию, а у самого герцога Марко II Санудо — Ниос, Сикинос и Сифнос. Как видим, правители островных княжеств лишились почти половины своих владений. Все северные Спорады и добрая часть западных и южных Киклад вернулись под власть греков. Лишь герцогский домен семьи Санудо остался более или менее целым. Но даже для него появление на соседних островах баз греческих корсаров представляло серьезный источник нестабильности.

К несчастью, к территориальным потерям, понесенным вследствие византийского реванша на море, добавилась взаимная ненависть между островами, аналогичная той, что в Италии разделяла тосканские и ломбардские города. Так, герцоги из дома Санудо и их основные вассалы, семья Гизи, находились в состоянии постоянного соперничества. Сложная игра. Поскольку Санудо пытались освободиться от венецианского протектората, Гизи, чтобы самим освободиться из-под сюзеренитета Санудо, искали поддержку, в числе прочих, у Венеции. После смерти Марино Дандоло Гизи узурпировали остров Андрос. Санудо приказали им отдать добычу, но захватили Андрос для самих себя. По жалобе Гизи дож Венеции пригласил герцога Марко II Санудо явиться к нему на суд. Марко гордо отказался, прямо отвергнув право Синьории на Архипелаг: якобы герцогство Наксосское зависело только от княжества Морейского, то есть, на тот момент, от анжуйского двора Неаполя. Венеция, признаем это, проявила по отношению к мятежным соотечественникам большое терпение, тогда как в Архипелаге Марко II и семья Гизи сошлись в смехотворной «ослиной войне» (1290). Возможно, Республика Святого Марка, которой приходилось заниматься обороной своих владений, была права в том, что не принимала слишком всерьез вызовы, которые с важным видом посылали друг другу со своих островков сыновья ее патрициев, игравшие в феодалов; точно так же относилась она и к их вызовам, бросаемым ей.