Книга Бумажный тигр (II. Форма) - Константин Сергеевич Соловьев

как это возможно?

Роттердрах ухмыльнулся, отчего его пасть сделалась похожей на ощерившийся медвежий капкан с выгнутыми зубцами.

— Это возможно. Как — уже неважно. Да, Он предложил сделку. Обещал даровать свободу в обмен на…

Алый Дракон сделал несколько резких шагов вдоль комнаты. Хвост змеился за ним, царапая острым костяным жалом пол.

— На что?

— На мою плоть и мою кровь, — Роттердрах склонил рогатую голову, сделавшись на миг похожим на страшного искажённого сатира, но не с добродушной усмешкой на устах, а с дьявольским оскалом, — И, знаете что, в тот миг я был настолько сыт Новым Бангором, что охотно взял бы топор для рубки мяса, отрубил себе правую руку и лично скормил бы её Ему с кориандром и сливочным соусом. Но нет. Он уже был сыт такими подношениями. Ему требовалось кое-что другое.

Нет, подумал Лэйд. Только не…

— Мой ребёнок, — пустые глаза Роттердраха уставились на Уилла исподлобья, вынуждая того окаменеть, сделавшись мраморной статуей, — Мой ребёнок, мистер Уильям, вот та плата, которую согласен был принять Он, чтобы отпустить меня.

Изо рта Уилла вырвался короткий сдавленный возглас. Но Лэйд почти не расслышал его. Это ведь, в сущности, очень просто, подумал он.

Пропавшие девушки на улицах Нового Бангора.

Крепкая, запирающаяся на замок, дверь в «Ржавой Шпоре».

Мёртвые выпотрошенные девушки на стене.

Нет, подумал Лэйд, силясь этим мысленным «нет» перекрыть быстро ширящиеся щели в страшной, сбивающей дух, загадке.

Роттердрах презрительно рыкнул.

— Ничего удивительного. Требовать первенца — старая забава тиранов, или вы не помните притчу про Авраама и Исаака? Дьяволу было мало моих мучений. Он хотел, чтоб я собственноручно положил в его пасть собственное дитя. И знаете, что? Я встретил эту оферту[216] согласием. Не лучшая сделка, которую мне приходилось заключать в жизни, но… Жаль, я сам не художник, мистер Уильям, иначе запечатлел бы на холсте ваше выражение лица. Судя по нему, только в этот миг я стал для вас настоящим чудовищем.

— И вы пошли на это?

Роттердрах клацнул зубами.

— Я был готов на всё. Даже на то, чтоб принести в жертву своё собственное дитя. Которое, к слову, мне ещё только предстояло зачать. Забавно, на тот момент это не казалось мне проблемой. Надо было лишь найти подходящую кандидатуру — и я приступил к поискам.

— Должно быть, это было не самой простой частью плана… — пробормотал Уилл, едва шевеля побледневшими губами, — О, простите, я…

Но чудовище не рассердилось, как ожидал Лэйд. Лишь хмыкнуло, покосившись в сторону Уилла глазом, похожим на пруд кипящей кислоты.

— В те дни я не был таким красавцем, как сейчас. Кроме того, я обладал некоторым запасом денег, определённой харизмой и хорошим вкусом. Комбинируя это друг с другом, можно добиться весьма неплохих результатов. В то время затея ещё не казалась мне сложной. Господи, в одном только Лондоне, говорят, за неделю топят в Темзе не меньше двух десятков младенцев, плодов несчастной любви, которые оказались не нужны своим родителям. Зачатие жизни вам, людям искусства и философам, кажется мистерией, я же всегда полагал это весьма простой штукой. Ах, дурак…

— Вы не добились своего? — осторожно спросил Уилл.

Роттердрах недобро ощерился, отчего по его мясистому алому лицу поползли лоснящиеся извивающиеся морщины.

— Представьте себе, не добился. О нет, я зачал ребёнка. Даже не одного, куда больше, чем требовалось по договору. Я всегда был осторожен по части сделок, перестраховывался даже в тех случаях, когда в этом не было нужды. Да, дурак, проклятый дурак… Я словно был недалёким скрягой, спешащим вложить своё состояние по меньшей мере в дюжину разных банков, чтобы уж наверняка обеспечить себя дивидендами, не доверив все яйца одной корзине. Так спешил убраться с Нового Бангора любой ценой! Вот только всё это было тщетно.

— Почему? — вырвалось у Уилла.

Так и не понял. Не успел понять. Но сейчас, конечно, поймёт. Он не глуп, этот Уилл, хоть и отчаянно простодушен в некоторых жизненных аспектах. У него просто нет опыта — опыта жизни в Новом Бангоре.

Роттердрах внезапно страшным ударом ноги отшвырнул одного из мёртвых клерков Канцелярии, сидевших у стены. Силы, заключённой в этот удар, было достаточно, чтобы тело переломилось пополам и распласталось на полу. Выместив свою злость, демон оскалился.

— Вообразите себе, ни одна из девиц, которых я охмурил, не смогла родить. Да, такое иногда случается с девицами и не только в Новом Бангоре. Болезни, выкидыши, физическая слабость вкупе с неспособностью выносить плод… Такое случается и в Англии, верно? Ни одна из них не одарила меня наследником — наследником, которого я обязался скормить Левиафану.

— Но…

— Невероятно, какое-то время я даже корил сам себя, подозревая, что дело во мне самом, что я слишком стар, чтобы зачать ребёнка. Болван, трижды болван… Тело, которое я считал своим, уже не принадлежало мне. Он уже начал его перекраивать, хоть я этого не замечал. Стиснув зубы, я пытался выполнить свою часть договора. С тех пор я сделался разборчив. Очень разборчив. Я выбирал не тех, что ответили мне взаимностью — на неё мне к тому моменту уже было плевать — а тех, кто мог успешно разродиться. Оценивал их, как скот на выставке. Старался выбирать молодых, крепких, не злоупотреблявших рыбой или спиртным, с хорошей наследственностью. Тщетно. Ни одна не доносила плод до положенного срока. Даже в тех случаях, когда дело не кончалось выкидышем или болезнью, приканчивавшей или мать или дитя или обоих вместе, никто из них не приблизился даже к третьему триместру. Одна выжила из ума и ночью утопилась в океане. Другую сбил на улице локомобиль. Третья в два дня сгорела от лихорадки. Вообразите себе моё отчаянье, мистер Уильям. Моя сделка трещала по швам. Если кто-то и мог понять меня, так это египтяне, тоже потерявшие тысячи первенцев из-за божьего гнева. Они потеряли их в одну ночь, я же терял своих годами!

— Едва ли вам стоило заключать этот договор.

Роттердрах легко поднял за шею тело второго клерка и, удовлетворённо заворчав, подцепил его узловатыми алыми пальцами за подбородок. Лэйд знал, что увидит, едва услышав треск — и это был не треск похоронного костюма. Демон вырвал голову из тела так легко, будто картофелину из податливой почвы. Картофелину, за которой тянулся извивающийся алый шлейф разорванных позвонков и сизых обрывков лёгких.

— Простите, мистер Уильям, меня нередко охватывает злость, когда я вспоминаю те времена. И есть, отчего. Все мои надежды покинуть остров превращались в алые комки на акушерском подносе. Мой банковский взнос, ведущий к свободе, обращался в тлен. Я бесновался от гнева, я рычал, точно зверь! Я приобретал лучших женщин Нового Бангора везде, где их находил. Бедных проституток из Шипси можно было купить за