Книга Берсерк - Ольга Григорьева

Лента тропы обвилась вокруг высокой скалы, затем сбежала вниз на покрытую ранней зеленью лужайку, пересекла ее и потянулась дальше. Еще немного, и я в растерянности замерла перед огромной сводчатой пещерой. Она была знакома мне по слухам и рассказам. О ней говорил Олав и о ней шептались викинги. Здесь жил тот самый загадочный и могучий чародей-отшельник, который умел видеть будущее и лечить души. Я шагнула еще раз и споткнулась. Земля прыгнула к лицу. Мелкие камешки вонзились в ладони.

Проклятие! Слава богам, что отшельник ничего не видел-.

– Ты пришла. – Голос был медленный, протяжный и глубокий. Он несся из темной пасти пещеры, полз по земле и затекал в уши.

«Старик тут», – сообразила я и завертела головой.

– Ты пришла за помощью, – сказал отшельник. Я так и не смогла понять, откуда он говорил, поэтому ответила не ему, а самой пещере:

– Ты рассказывал Олаву сыну Трюггви-конунга о чудесах, которые может творить бог христиан, и еще ты сказал, будто этот бог сам открывает тебе все, что ты желаешь знать…

– Олав Трюггвассон? – спросил голос, а затем зашелестел сухим смехом, словно по высохшему гороху проползло множество больших змей. – Помню… Он уже стал конунгом?

– Да. Но правда ли то, о чем он рассказывал?

– Правда.

Все получалось! Слухи подтверждались, и отшельник не гнал меня. Может быть… Я шагнула вперед:

– Тогда пусть твой бог поможет мне! Мои боги не могут этого сделать.

– Ты же не веришь в его могущество… Нет, отшельник ошибался, и если я пришла сюда, значит, уже верила.

– Подойди.; – Щурясь и пошатываясь, я двинулась к пещере. В темном провале возникла высокая белая фигура. Вот оно,спасение!

Радость нахлынула на меня и понесла навстречу отшельнику. И тут мары нанесли удар! С каждым шагом мои ноги все больше тяжелели, а сердце сжималось и истекало болью. Сочащаяся из него кровь иссушала грудь и заставляла плакать…

Не дойдя всего два или три шага, я остановилась. Сил больше не было… Заслоняя путь перед глазами, вставали воспоминания. В пещере кричали горящие люди, под ногами плескалась кровь, а вокруг звенели вражеские мечи…

– Не могу, – призналась я, но отшельник не шевельнулся.

– Значит, ты не веришь даже в собственное спасение.

Я застонала. До освобождения оставалось так немного, а у меня не хватило сил! Неужели это конец?

– Наша, наша, наша! – восторженно завопили мары. Прилетели, гадины!

– Иди! – крикнул Баюн. И он здесь?

– Не могу… – опускаясь на колени перед белой фигурой отшельника, прошептала я и заплакала. Слезы текли по щекам, падали на камень и обжигали ладони горячими брызгами.

– Наша!!! – надрывались мары.

– Постарайся, – умолял Баюн.

Я услышала шелест одежды. Отшельник собирался уходить. Вот он уже сделал один шаг прочь от меня. Другой…

– Встань! Тебе ли валяться в пыли перед мерзкими тварями?! Встань и сделай то, что не удалось мне.

– Хаки? – простонала я.

Зачем берсерк пришел смотреть на мой конец?! Что ему не удалось? Чего он хотел?

– Мужчинам не дано беречь и хранить. Это удел сильных женщин. Сохрани мой род, – продолжал он. – Встань, ибо отныне за тобой многие жизни!

– Он просит о сохранении своего рода, но вспомни, что он сделал с твоим, – злорадно зашипели Мары. – Отомсти ему… Не вставай!

– Нет! – Преодолевая боль, я поднялась. —Довольно мести!

Дрожащие ноги подгибались и, казалось, приросли к земле. Отшельник остановился и обернулся. Неожиданно я отчетливо разглядела его высохшее, узкое лицо со впалыми щеками и ясные голубые глаза.

– Иди! – крикнул Хаки. – Иди же!

Облизывая пересохшие губы, я шагнула. Сзади взвыло и завихрилось черное облако. Моя ненависть и злость – все, что питало мою душу долгие годы – выли и стонали, призывая меня вернуться, но их усилия были напрасны. Я отказывалась от них! Отказывалась от мести, от ненависти, от Мореновой силы и от давнего соглашения с прислужницами смерти! Цепкие, но уже слабые когти еще хватали края моей одежды, но уже не могли задержать.

– Нет, – повторила я тем, которые завывали позади, и шагнула еще раз.

Рука отшельника легла на мой лоб. Тепло человеческих пальцев уняло черный вихрь за спиной.

– Все, – сказал отшельник. – Ты свободна…

Но я не чувствовала свободы, только бессилие и страх.

– Ничего не вижу, – пожаловалась я.

– Ты будешь видеть… Проснешься и будешь видеть. А теперь спи…

Рука старца становилась все тяжелее. Она давила на мой лоб, и я не могла сопротивляться. Ноги подогнулись, руки сами расстелили на земле плащ, и мои глаза закрылись.

А когда я их открыла, то даже поморщилась от яркого света. Солнечные лучи прыгали по просторной пещере, гладили подстилку из сухого мха, заглядывали в высокий кувшин с водой и останавливались на сидящей посредине фигуре худого старика.

– Вижу… – неверяще прошептала я. Отшельник обернулся. Голубые, чистые, как родниковая вода, глаза сощурились.

– Ты и должна видеть…

Радость внутри зазвенела, заплясала и оборвалась тоненькой капелькой. Неужели я свободна от нелепого договора с марами?! И снова вижу!

– Как ты сделал это?

Старик встал. Рубаха на нем оказалась совсем не белой, как я думала, а серой, длинной, перехваченной узким веревочным пояском. Она касалась подолом земли и была проста, как солнечный свет, вода или деревья. Но надень старик что-нибудь еще, даже прекрасный, усеянный жемчугами пояс – он показался бы никчемным и уродливым.

– Я ничего не делал. Чудеса сотворяет Господь. Когда-нибудь он войдет в твою душу.

К этому я не готовилась. Не знаю почему, но даже после сотворенного чуда мне было нелегко отказаться от своей старой веры и златошлемной заступницы Перунницы.

– Я знаю, – сказал отшельник, – ты не скоро примешь Его, но это непременно случится, иначе ты не сумела бы спастись и обрести свободу.

Вот уже второй раз он сказал, что я спасена и отныне могу делать все, что пожелаю.

– Нет, ошибаешься, – возразил старик моим мыслям. – Все не так просто. Ты сама впустила бесов в свое сердце, и отныне они будут следовать за тобой неотступно. Их власть над тобой зависит только от тебя и силы. твоего желания.

– Но как освободиться от них навсегда?

– Живи…

Я не понимала. Живи, и все?! Но… В голове мелькнула страшная догадка. А если это ложь и мое освобождение – обман? Рука метнулась к груди. Ладонь легла на каменную выпуклую спинку паука.

– Ты! – Я вскочила на ноги и бросилась к старику:. – Ты обманул меня!