Книга Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уверял его, что ежели бы и желал переменить образ мыслей сей в народе, то не мог бы успеть, для того что они войну сию почитают равно как с нашествием татар, и я не в состоянии переменить их воспитания, наконец дошел до истинного предмета его послания, то есть говорить стал о мире, что дружба, существовавшая между вашим императорским величеством и императором Наполеоном, разорвалась несчастным образом по обстоятельствам, совсем посторонним, и что теперь мог бы еще быть удобный случай оную восстановить.
«Cette guerre singulière, cette guerre inouie doit-elle donc durer е́ternellement? L’Empereur mon maitre a un desir sincère de terminer ce diffе́rent entre deux nations grandes et genereuses et à les terminer pour jamais»[88].
Я ответствовал ему, что я никакого наставления на сие не имею, что при отправлении меня к армии и названия мира ни разу не упомянуто; впрочем, все сии слова, от него мною слышанные, происходят ли они так, как его собственные рассуждения, или имеют источник свыше, что я сего разговора ни в каком случае и передать государю своему не желаю.
При сем случае подал он мне письмо от императора Наполеона, с коего при сем список прилагается, и просил меня испросить у вашего величества согласия ему, Лористону, прибыть по сему предмету в Санкт-Петербург, и предложил, в ожидании сего ответа перемирие, в котором я ему отказал. При сем случае рассчитывал с нетерпением время, когда на сие ответ прийти может.
Сие требование его обещал ему исполнить, то есть донести о желании сем императора Наполеона вашему императорскому величеству.
Собственноручный рескрипт князю Михаилу Илларионовичу Кутузову от 2 октября 1812 г.
Князь Михайло Ларионович!
Со 2 сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения сей первопрестольной столицы, но, даже по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, – в опасности!
По рапортам же от генерала Винценгероде вижу я, что неприятельский десятитысячный корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитриеву; третий подвинулся вперед по Владимирской дороге; четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском; Наполеон же сам по 25-е число находился в Москве.
По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам с своею гвардиею, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся пред вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно?
С вероятностью, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере корпусом гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного; или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемые и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов.
На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург, для угрожения сей столице, в которой не могло остаться много войска; ибо со вверенною вам армиею, действуя с решительностью и деятельностью, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие; вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному Отечеству в потере Москвы.
Вы имели опыт моей готовности вас награждать; сия готовность не ослабнет во Мне; но Я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которых ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают.
Пребываю навсегда вам благосклонный
Собственноручный рескрипт Князю Михаилу Илларионовичу Кутузову от 9 октября 1812 г.
Князь Михайло Ларионович!
Из донесения вашего, с князем Волконским полученного, известился я о бывшем вашем свидании с французским генерал-адъютантом Лористоном.
При самом отправлении вашем ко вверенным вам армиям, из личных моих с вами объяснений известно вам было твердое и настоятельное желание мое устраняться от всяких переговоров и клонящихся к миру сношений с неприятелем.
Ныне же, после сего происшествия, должен с тою же решительностью повторить вам, дабы сие принятое мною правило было во всем его пространстве строго и непоколебимо вами соблюдаемо.
Равным образом, с крайним неудовольствием узнал, что генерал Беннигсен имел свидание с королем Неаполитанским, и еще без всяких к тому побудительных причин.
Поставя ему на вид сей несовместный поступок, требую от вас деятельного и строгого надзора, дабы и прочие генералы никогда не имели никаких свиданий и кольми паче подобных переговоров с неприятелем, стараясь всемерно оных избегать.
Все сведения от меня к вам доходят и все предначертания мои, в указах на имя ваше изъясняемые, и, одним словом – все убеждает вас в твердой моей решимости, что в настоящее время никакие предложения неприятеля не побудят меня прервать брань и тем ослабить священную обязанность отомстить за оскорбленное Отечество.
Пребываю всегда благосклонный
Приказы главнокомандующего Русской армией российским воинам
Приказ М. И. Кутузова по армиям от 19 октября 1812 г.
Неприятель с самого вступления своего в Москву, жестоко обманутый в своей надежде найти там изобилие и самый мир, должен был претерпевать всякого рода недостатки.
Утомленный далекими походами, изнуренный до крайности скудным продовольствием, тревожимый и истребляемый повсюду партиями нашими, кои пресекли у него последние средства доставить себе пропитание посредством сбора от земли, запасов; потеряв без сражения многие тысячи людей побитых или взятых в плен нашими отдельными отрядами и земскими ополчениями, не усматривая впереди ничего другого, как продолжение ужасной, неудачной для него войны, способной в краткое время уничтожить всю его армию; видя в каждом жителе воина, общую непреклонность на все его обольщения, решимость всех сословий грудью стоять за любезное Отечество; претерпев 6-го числа октября, при учиненной на него атаке, сильное поражение и постигнув, наконец, всю суетность дерзкой мысли одним занятием Москвы поколебать всю Россию, – предпринял он поспешное отступление вспять, бросив на месте большую часть больных своих, – и Москва очищена.
