Книга Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Доклад Дирльмайера вызвал значительный интерес у присутствующих. Валлерстейн (США) обратил внимание на необходимость шире учесть все источники доходов в семейном бюджете, дифференцированно проанализировать доходы взрослых и детей, доходы от собственного хозяйства. Большая по составу семья – форма инкорпорации разных доходов. По мнению выступавшего, зарплата в некоторых хозяйствах могла иметь меньший удельный вес, чем другие виды доходов[1391]. М. Дембиньска (ПНР) высказала сомнения в правильности расчетов автора, касающихся соотношения между зерном и хлебом. Она напомнила, что в источниках указывается качество муки: farina blanca, farina delicata и т. п. Практически мука часто весила столько же, сколько и хлеб. Дембиньской показались неясными основания подсчетов автора. По ее словам, в докладе плохо сосчитано соотношение между весом муки и хлеба. (Заметим, что докладчик вообще обходит вопрос о муке, сравнивая количество хлеба непосредственно с количеством зерна). Дембиньска поддержала призыв Валлерстейна изучать весь комплекс доходов семьи[1392].

Некоторые другие участники дискуссии также присоединились к этому пожеланию, причем Ч. Уилсон (Англия) подчеркнул трудность расчета дохода на душу населения[1393]. В дискуссии отмечалась постоянная изменчивость условий наемного труда – от года к году, от сезона к сезону, от недели к неделе. Говорилось о необходимости сравнительного исследования истории найма на западе и востоке Европы.

Г. Келленбенц (ФРГ) остановился на связи наемного труда с семейными отношениями. Высоко оценивая доклад Дирльмайера, он, тем не менее, тоже критически высказался о некоторых подсчетах автора. Усомнился он и в приводимой в докладе цифре численного состава населения в Нюрнберге, полагая, что около 1500 г. там проживало 45 тыс. человек. Келленбенца не вполне удовлетворила нивелирующая трактовка Дирльмайером наемных работников как в известном смысле единой социальной категории. Он предлагает делать различие между разными типами наемного труда и наемных работников. Сославшись на доклад Р. Вергани (о нем см. ниже), Келленбенц обратил внимание на существование значительной иерархии в среде наемных работников-металлургов[1394].

В своих ответах на замечания оппонентов Дирльмайер согласился с Валлерстейном в том, что надо изучать совокупный семейный доход. Касаясь различий в положении наемных работников в разных городах, он подчеркнул реакционность политики городского патрициата в Нюрнберге в XV в. (она препятствовала росту заработной платы и т. д.). К середине XVI в., сказал докладчик, в Германии возобладали тенденции демократического развития в городах. Дирльмайер затронул и вопрос о формах оплаты наемного труда – звонкой монетой или натурой. Последняя могла конкурировать с первой. (В докладе эта проблема практически не рассматривалась, если не считать указаний автора относительно предоставления слугам крова, еды и частично – одежды)[1395].

А. А. Сванидзе (Москва) в докладе «Городское ремесло и наемный труд в Швеции: Динамика эволюции, XIII – начало XVI в.» последовательно показала те формы наемного труда, которые были характерны для городской промышленности Швеции домануфактурного периода: разные виды труда мастеров, подмастерьев, поденщиков и чернорабочих. Автор приходит к заключению, что в городском ремесленном производстве абсолютно господствовали феодальные по своему характеру формы наемного труда. Рынок наемного труда был в зародышевом состоянии. Характер наемного труда соответствовал характеру развития городов и городского производства в стране, которые находились тогда на среднем европейском уровне. К началу XV в. лишь в немногих отраслях, а именно в тех, которые развивались под особым воздействием внешней торговли или в рамках королевской регалии и были рассчитаны на относительно крупный сбыт (литейно-металлургические ремесла, корабельное и строительное дело и некоторые другие), применение наемного труда имело более широкий размах, субъекты наемного труда составляли особую категорию, не сливавшуюся с категорией мастеров-собственников[1396].

В прениях по этому докладу участвовали А. Мончак (ПНР)[1397], Ш. Верлинден (Бельгия)[1398], Э. Натхорст-Бёос (Швеция)[1399]. Основное внимание было обращено на критерии характера и уровня наемного труда, проблему взаимозависимости между производственным и личностным статусом наемного работника, вопрос о степени адекватности отражения позиции наемного труда в источниках, в частности нормативных.

Ч. Уилсон (Англия) в своем выступлении на заседании «круглого стола» 7 мая, снова обратившись к теме наемного труда в городском производстве, подчеркнул неправомерность «подтягивания» наемного труда эпохи классического Средневековья к более высокому уровню (а такая тенденция прозвучала в замечаниях Э. Натхорст-Бёоса)[1400]. В то же время сам Уилсон во вступительном слове 5 мая усомнился в том, что свободный независимый труд в средневековой Швеции имел малое значение. По его мнению, металлургия и горное дело развивались здесь по типу мануфактуры, зато шведское ученичество не вполне соответствует английскому apprenticeship[1401].

Историкам экономики часто бывает трудно понять диалектическую взаимосвязь между внешне независимым положением отдельных категорий наемных работников и принудительным характером их труда при феодализме. Этот феодальный характер найма и оказался главным пунктом разногласий между докладчицей и дискутантами, которые, однако, признали интерес и стимулирующее значение доклада для изучения ряда сложных проблем.

Дональд К. Коулмен (Кембридж) в докладе «Служащие в Великобритании, 1550–1850 гг.» раскрыл основные тенденции развития форм зарплаты английских служащих в государственном и частном секторах с середины XVI до середины XIX в. По его словам, интерес к истории зарплаты служащих был порожден в последнее время усилившимся интересом к истории бюрократии вообще, что, в свою очередь, объясняется ростом бюрократического аппарата в наши дни (работа проф. Эйлмера о гражданских чиновниках в XVII в. и др.).

Служащие – это те, кто не производит самостоятельно товары и не ведет собственную торговлю, т. е. не получает прибыль (profit), и вместе с тем не продает свою рабочую силу, т. е. не получает зарплату за физический труд (wages), а осуществляет функцию контроля над экономической деятельностью или другими видами деятельности, имеющими те или иные экономические последствия. Нужда в такого рода служащих увеличивается по мере расширения государственного аппарата или масштаба предпринимательской деятельности в области торговли и промышленности, когда сам предприниматель уже не способен один управлять своим «делом». Функция контроля усиливается в результате преодоления феодальной раздробленности в политической сфере, концентрации производства и монополизации торговли – в сфере экономической. Так возрастает значение «видимой руки» (по терминологии Альфреда Чендлера) за счет уменьшения роли «невидимой руки» (по терминологии Адама Смита)[1402].