Книга Пасадена - Дэвид Эберсхоф

Блэквуд просматривал почту; ему пришли извещения от компаний по сбору мусора, а еще одно письмо, на имя мистера Брудера, пришло от биржи производителей фруктов. Имя Брудера, напечатанное на конверте, напомнило Блэквуду о жестокости смерти: почта пришла человеку, которого уже не было.

Блэквуд взял в руки маленький конверт, пришедший из Сан-Марино от некой миссис Конни Риндж. Адрес был написан от руки, и сначала Блэквуд подумал, что письмо пришло по ошибке, но прочел адрес еще раз и убедился, что получатель все-таки он. В письме миссис Риндж извинялась, что беспокоит его, хоть они и не были знакомы. Она писала от имени группы под названием «Комитет помощи бедным». Он сразу же понял, что она просит о пожертвовании, и чуть не бросил читать письмо. Теперь, когда стало ясно, что хозяин ранчо Пасадены он, многие сочтут его богачом и станут клянчить деньги на разные нужды. Но имя на конверте показалось Блэквуду знакомым.

— Скажите, а эта Конни Риндж не была, случайно, подругой миссис Пур?

— Кто, Конни? Да, в конце концов они подружились. А почему вы спрашиваете?

Блэквуд стал читать дальше. Конни Риндж и другие женщины собирали деньги, чтобы открыть школу для бедных девочек. «Мы занимаемся этим почти пятнадцать лет», — писала миссис Риндж. Она рассказывала, что все эти годы женщины занимались сбором средств и разыскивали богатых наследников. Теперь уже они могли купить небольшую собственность, в будущем собирались нанять небольшой штат преподавателей и открыть полный курс средней школы. «Я уверена, что в ваших планах сделать ранчо Пасадена доходным местом, но очень хотела бы, чтобы вы нашли время встретиться со мной» — так заканчивалось письмо.

— Хотят открыть школу для девочек, — пояснил Блэквуд.

— Да, они уже много лет носятся с этой мыслью. Я думаю, кто-то недавно умер и завещал им большую сумму денег.

— Прекрасное дело, — сказал Блэквуд.

Черри согласилась, и они вместе стали смотреть на долину. День был тихий, птицы молчали, Блэквуд оглянулся на особняк и представил себе, как по галерее, в перерывах между занятиями, громко крича, бегают девочки. Он вообразил, как в библиотеке над книгами склоняются головы, готовясь к экзаменам. Школа для девочек? На ранчо, где росли апельсины?

— Надеюсь, вы не будете возражать… Я привезла с собой Зиглинду и Пэла, — сказала Черри.

— Кого? Детей? Где же они?

— Я высадила их на дороге. Они хотели сходить на его могилу.

— Вы за этим приехали?

— Им было неудобно приезжать самим. Они не хотели появляться здесь без разрешения, мистер Блэквуд. Надеюсь, вы не будете возражать.

Он ответил, что, конечно, не возражает, и, снова подняв глаза, увидел, что около мавзолея ходят два человека. Из-за расстояния нельзя было различить их лиц, но он понял, где Пэл и где девушка. Она стояла под куполом и разглядывала крипту. Молодой человек ждал ее на ступеньках.

— Как у них дела? — спросил Блэквуд.

— Трудно потерять единственный мир, который знаешь, — ответила она.

Брудер оставил им «Гнездовье кондора», и Черри рассказала, что они снесли «Дом стервятника» и принялись доделывать то, до чего раньше ни у кого не доходили руки.

— Они решили перестроить спуск на берег. Мальчик решил больше не выращивать лук. Он начал разводить цветы.

— Цветы? — не понял Блэквуд.

— Да. Гладиолусы, маки, нарциссы…

— А земля хорошая?

— На ней все вырастет, даже старая палка зацветет.

Блэквуд стоял неподвижно, погрузившись в глубокую задумчивость. За долгие последние месяцы одно Черри узнала о нем точно: Блэквуд понимал, что такое ностальгия. Прошлое не отпускало его — так, бывает, кот вьется вокруг хозяина. Она не преминула воспользоваться этой его слабостью и спросила:

— У вас уже есть какие-нибудь планы, мистер Блэквуд?

— Пока нет, миссис Ней, — ответил он.

В тот же день, позднее, к нему заехал Суини Вонючка. Суини придумал построить поселок для всех конторских служащих Лос-Анджелеса. «Стоит лишь проложить боковую дорогу от шоссе по долине, и я гарантирую, Блэквуд, что дело выгорит. Разбогатеешь так, как и представить себе не можешь!» — горячился он.

Черри никогда не открывала ни Блэквуду, ни кому другому вообще, что во всех письмах, которые Джордж писал с фронта, он настойчиво повторял: Черри должна договориться с Брудером, чтобы ранчо перешло под их полный контроль. Джордж хотел заняться землей, часто спрашивал, что там с Пасаденой, а она отвечала уклончиво, чтобы не получалось, что она бессовестно наврала мужу. Но некоторое время назад Черри вдруг поняла, что работа Джорджа, а значит, и ее тоже, не всегда была к лучшему. Она лелеяла надежду — по крайней мере, сейчас, — что передаст ранчо в руки человека, который сумеет сохранить его. С самого начала она чувствовала, что Блэквуд и может стать таким человеком. В нем, как она заметила, совесть соседствует с сожалением; ей думалось, что в этом они были похожи. Много лет назад, перед смертью, Линди Пур спросила ее: «Черри, ты будешь присматривать здесь за всем, когда меня не станет?»

— Мистер Блэквуд…

— Да, миссис Ней?

— Вы не думали передать свою собственность благотворительной организации? Женской школе, например?

— Никогда не думал, — ответил он. — Это ведь не лучший вариант для возврата вложений, верно?

— Понимаю, мистер Блэквуд. Тут много вопросов.

В роще Пэл и Зиглинда исчезли из виду; Блэквуд и Черри постояли немного на террасе, ничего не ожидая. Они молчали, и ветер не приносил им ни запаха цитрусов, ни щебетания птиц — лишь из-за холма доносился мерный шум машин на шоссе. Блэквуд с Черри одновременно подумали, что машин стало больше, чем в прошлом году.

Когда Зиглинда с Паломаром дошли до террасы, они раскраснелись от жары, и Блэквуд спросил, не нужно ли им воды. Они отказались, встали в тень дерева, и стало заметно, что только бездонными черными глазами они походят друг на друга. Блэквуд с удивлением подумал, что, вообще-то, об их жизни он знает больше, чем они сами; он думал, о чем они сейчас жалеют. Думал, как они проживают свою жизнь и как ярмо прошлого, наброшенное на них другими, давит им на плечи.

Черри не сказала, почему девушка отправилась жить к Брудеру после смерти капитана Пура. Конечно, ранчо тогда уже перешло к Брудеру, но почему девушка не уехала куда-нибудь еще? Она была в платье цвета слоновой кости, открывавшем сильную шею, и все в ней напоминало Линду Стемп. В доме Блэквуд нашел старый альбом с фотографиями и внимательно рассмотрел снимки капитана Пура. Дочь ничем не походила на отца.

— Ему будет здесь хорошо, ведь он лежит рядом с мамой, — сказала Зиглинда. Ее лицо затуманилось от горя.

Паломар взял ее за руку, они посмотрели на мавзолей и оба сразу погрустнели. Девушка была красива, но несколько мужской красотой. Волосы развевались у нее вокруг лица, и она ничего не говорила, погрузившись в молчание. В наступающих сумерках Блэквуд долго смотрел на нее, и, когда она собралась уходить, он понял, почему она совсем не похожа на капитана Пура. Блэквуд сразу же понял, что узнал еще немного о жизни Линди, ему вспомнился Брудер, лежавший в могиле.