Книга Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

Джим отбросил одеяло, но резкая боль, пронзившая руку, заставила его вскрикнуть. Лежавший на другой кровати Тони даже не пошевелился.

«Спокойно, никаких резких движений, – сказал себе Джим. – И не такое бывало».

Из-за частой смены мест, при перелете с одного материка на другой, с планеты на планету им с Тони часто приходилось делать прививки, порой от весьма серьезных недугов, которые нередко сопровождались неприятными побочными действиями, вплоть до рвоты и недельного болезненного поноса.

Немного полежав, Джим осторожно пошевелил руками, ногами, повертел головой и, наконец, попытался сесть.

Все тело болело, однако жажда была сильнее. Джим поднялся, чтобы дотянуться до бутылки с водой. Он сделал несколько шагов по теплому паркету, сорвал с бутылки пробку и стал осторожно пить, но вопреки ожиданиями глотать ему было не больно.

Утолив первую жажду, Джим оглядел себя. На нем были странные, спортивного вида трусы из грубоватой натуральной ткани, яркие, расписанные цветами и сказочными драконами. Джим озадаченно хмыкнул и снова припал к бутылке. Они с Тони носили белье из обычного набора «для мужчин» бежевого или серого цветов, такое продавали в любом супермаркете, а тут – цветы.

Поставив пустую бутылку, Джим подошел к окну, но, кроме неба, почти ничего не увидел, неподалеку от здания поднималась стена вьющихся растений с мясистыми, похожими на приплющенные маслины листьями. Лишь там, куда они не дотягивались, оставались небо и облака.

«Значит, они нас куда-то перевезли, должно быть, для карантина», – сделал вывод Джим и при дневном свете стал разглядывать замысловатые узоры на трусах. От ярких красок зарябило в глазах, на какое-то мгновение ему показалось, что он увидел надпись «технологическая пауза», а потом – «форматирование завершено», и четкость видимого рисунка значительно улучшилась.

– Ты… чего башкой трясешь? – проскрипел Тони севшим голосом. – О… ой, как все… болит.

– Похоже, нас перебросили поближе к чистому воздуху, здесь солнце и небо.

Джим еще раз посмотрел на свои спортивные трусы, однако больше никаких надписей ему не пригрезилось.

Тони поднялся с кровати и, взяв со своего края стола бутылку, принялся жадно пить. Потом откашлялся и, подойдя к окну, встал рядом с Джимом.

– Ты видел, в какие дурацкие трусы нас обрядили? – спросил тот.

– Да, заметил. Видимо, долго мы были без сознания – суток трое.

– Ну, скажешь тоже, – не согласился Джим. – Не больше суток. Иначе бы говорить совсем не могли.

При ярком дневном свете Тони тоже захотел рассмотреть новое белье.

– О, это какие-то натуральные волокна… – заметил он, проверяя ткань на ощупь. – И это…

Он вдруг распрямился и затряс головой.

– Ты чего? – спросил Джим.

– Да глюки какие-то преследуют… Надписи…

– Надписи?! – вскинулся Джим.

– Да нет, показалось, – отмахнулся Тони и взъерошил волосы.

– «Технологическая пауза» и «форматирование завершено»?

– А откуда ты… – начал было Тони, но, пораженный внезапной догадкой, замолчал.

– Значит, нам что-то подшили, – сказал Джим после минутного молчания.

– А что нам могли подшить?

– Может, «маяки»?

– А может, даже передатчики, – криво усмехнулся Тони и, выдвинув стул, осторожно на него опустился.

– Поэтому все и болит, как будто нас палками били, – сказал Джим, ощупывая мышцы на руках. Боль как будто исходила именно из мышц.

Превозмогая болезненные ощущения, он стал проверять подвижность тела, присел – встал, попробовал отжаться, но получалось плохо, руки и ноги слушались его неохотно. Тони, напротив, сидел неподвижно, прислушиваясь к внутренним ощущениям и косо посматривая на Джима.

– Хватит дурака валять, – сказал он наконец. – Нужно вызвать главного, пусть все объяснит.

Тяжело отдуваясь, Джим сел на кровать. Он был не в форме, это очевидно.

– Ну, зови.

Тони поднялся со стула, подошел к одной из дверей и, открыв ее, тут же закрыл – это была совмещенная с туалетом ванная. За другой дверью оказался небольшой коридор, в конце которого Тони заметил человеческий силуэт.

– Эй, кто там? Позовите полковника!

Силуэт качнулся, его длинная тень исчезла. Тони закрыл дверь и вернулся к столу.

– Как думаешь, окно фальшивое?

Джим пожал плечами:

– Может, и фальшивое, но выглядит как настоящее. Даже рамы деревянные. Ты видел такие когда-нибудь?

– Ну… на старых фоторепродукциях.

– А тут – пожалуйста, даже потрогать можно.

Джим поднялся и, тяжело переваливаясь, снова подошел к окну. Потянулся и открыл форточку, отчего в комнату тотчас ворвался нагретый воздух, наполненный горьковатыми ароматами незнакомой планеты.

Открылась дверь, Джим торопливо захлопнул форточку, чтобы прекратить сквозняк.

– Вы заметили, какой замечательный запах? – спросил полковник Фарковский. С ним вошел человек в серой униформе без знаков различия и, прикрыв за собой дверь, поставил на пол приличных размеров баул.

– Заметили, – сдержанно ответил Джим.

– Хорошо пахнет, – сказал Тони, выжидающе глядя на полковника.

– Это с Тараники, одной из самых близких к параметрам человеческих миров планеты. Мы транслируем ноосферную модель по трем тысячам переменных. Правда, похоже?

– Похоже, сэр. Я решил, что нас перевезли, – признался Джим.

– Вот! – Полковник огляделся, как будто видел это помещение впервые. – И стены здесь покрыты слоем засохшего грунта, именуемого глиной, а сверху… побелены, вот! Посмотрите…

Полковник подошел к стене, мазнул по ней пальцем и продемонстрировал всем, что тот перепачкан белилами.

– Все настоящее! И даже ваше белье.

– Кстати, что это за акулья шкура? – спросил Джим. – Похоже на какие-то волокна растений.

– Так и есть! Это называется – лен! Мы давно работаем над воссозданием изначальных условий существования человеческих особей.

– Спасибо, конечно, но лучше бы нам дали что-то более привычное. Но все равно – за лен спасибо.

– И за деревянную оконную раму – тоже, – добавил Тони.

– Вы заметили? – обрадовался полковник. Он подошел к подоконнику, провел по неокрашенному дереву ладонью и вздохнул совсем по-человечески. – Может быть, мы перестарались, но хотелось создать вам более комфортную обстановку, чтобы вы поскорее приходили в форму.

– Кстати, о форме, сэр. Мои руки и ноги плохо меня слушаются. Как долго мы были без сознания? – спросил Джим.

– По вашим срокам – три месяца.